Земля, как собака, прильнет теплым боком на склоне
Меня укачает волна дружелюбным дельфином,
Но я, как и ты, просыпаюсь от собственных стонов,
И Землю, свою колыбель, ни за что не покину.
Готова была я собою закрыть нашу рощу,
Но всё понапрасну – опять завизжат бензопилы..
Меня убеждают – живи для себя и попроще,
А я не могу: вместе с лесом теряю я силы…
И как мне прожить без пушистого влажного бора,
Без щебета, пенья дождя и шептания снега?
…сияющий бархат барханов в дрожащем пустынном просторе
Мне душу тревожит свирепой запретною негой…
Мне всё ещё снится, что я точно птица летаю,
Что я обнимаю в парении небо крылами.
И небо в молчаньи искрится над нашею стаей
И в брызгах ревёт Ниагара глубоко под нами.
Мне все еще снится: люблю – и навряд ли взаимно…
Не знаю – возможно, совсем ничего я не значу…
Но боком Земля согревает меня – и шепчу я во сне твое имя…
Опять как молитву шепчу… и слезами счастливыми плачу…
Стремглав, наобум, не оставив следов,
Сорвав только с вешалки шубу да шапку,
Не переобувшись, в мороз на крыльцо –
Бежать, спотыкаясь походкою шаткой.
Спешить, замерзая слезами в глазах.
Колодцы глазниц засыпая порошей,
И сердце под шубой екает так,
Как будто и впрямь я всем миром заброшена.
Укрыться, уйти. Затвориться. Пока
Еще не нашли. Не окликнули грубо.
Долой! Как добраться – да всё равно как…
Пусть дача забита. Заснежена вьюгой.
И окна крест-накрест забиты доской,
Как на зиму – и паутина в проеме.
Сквозь щели – лучи точно иглы- зато
Сколь солнечный мир беспредельно огромен!
Морозно. Не топлено. И миражи
Скользят по обрывкам обоев на стенах.
Когда замерзаешь – то хочется жить.
И хочется спать – до предела Вселенной.
Захочется встать – но уже не уйти.
Проснувшись, полов не коснуться стопою.
Но градом – горохом! Просыпался стих…
И слово рекой!
Водопадом!
И строчки бегут к водопою!
…Взлетают листы в темно-алом раю.
Снимается с кромки крылатая стая.
И стопкой листы на столе у печи – я на самом краю.
Замерзну? Сгорю? А быть может – слезами истаю?
Невнятно?– зато мне тепло замерзать,
И греют лучи на закате сквозь стекла.
И щурятся сонно сквозь солнце глаза,
Сквозь сонные слезы. И сумерки – около.
Так бывает непросто слышать голос души,
Что словесная россыпь начинает душить.
Говорит еле слышно, но пойму невзначай –
Чтобы душу услышать – перестану молчать:
Чтоб запела струною серебристая нить,
Ограненное слово перестану хранить.
Богом данное слово мне, душа, подари
Буду по-человечьи от души говорить.
Стрекозкой-бабочкой, беспечно, как во сне
Пестрее лилий полевых, что не прядут,
Не мысля об одежде,
Я не заметила, как выпал первый снег,
Пушистый, как последняя надежда.
И вот вся жизнь, как с чистого листа,
Как поле после снегопада.
Аллея черно-бурая чиста
И снегу можно без цензуры падать.
Все сны безлюдны, помыслы пусты.
И страсти отступили.
Толки смолкли.
Но в инее деревья и кусты
И безупречны, и чисты.
А жизнь стоит,
Как запрещенный фильм на полке.
Свет мой, снег мой!
Как тает на склоне мартовский снег…
Талой водою все плачет, искрится и льётся…
Как тебе спится в ночи и что снится во сне?
Как родниками под снегом весенним смеется?
Свет мой, снег мой! Прохладой коснись меня,
Свежею влагой и снежной негой
Или просто однажды приснись,
Лепестками белея под снегом…
Свет мой
След исчезает в апрельском весеннем снегу,
Превращаясь в кристальную сильную влагу.
Я исчезаю и я не могу
Не расставаться с собой,
Проступая проталиною на бумаге!
Снежный, чистый, совсем первозданный, как ты,
А4 мой лист, без единой помарки,
И совсем не похож на другие листы.
Возникает мой стих,
Изогнувшись в прыжке на бегу,
Только черная тропка в снегу
Ослепительно ярком.
Вот ни вздоха, ни словечка мне не выкинуть!
Поезд десять дней стоял на станции
У перрона под названием Каникулы.
Поезд тронулся – и не сойти, не выпрыгнуть,
И не оглянуться – хоть окликнули,
у окна пиши элегии ли, стансы ли…
Сердце как чаша, то пусто до самого дна,
колоколами звучит.
Слово прольётся на рану елеем и мирром,
Или просыплется солью.
Если б заранее знать, что содеется с нами!
То ли исполнится миром
Душа, то ли взорвется неслыханной болью.
Не уставай и себя не жалей, и, как в чаще,
Певчею птахой звучи – не молчи!..
Время кончается, трется
Голодною кошкой.
Маятник мерно качается,
Сердце о клетку все бьется,
Все чаще
к Богу
в окошко
синицей, замерзшей стучит.
Сгинь, рассыпься – видно, я у стала.
В этот мир мой – только звезды вхожи.
В этом мире я сильнее стала
И – немного на тебя похожа.
На тебя – в котором отразилась
Я, как в зеркале, влюбившись в отраженье.
И теперь со мной моя любовь и сила.
И в победу обратилось пораженье.
Я свободна и полна – собою.
И печаль моя дает мне крылья.
Я, любимый, и тебе желаю боли
И прозренья – настолько чтоб осилил.
И на высоте, на самой круче
Пусть с тобою станется такое:
Видишь. Там внизу, и дождь, и тучи.
Здесь – сияет солнце золотое.
Не напишу – умру.
Вселенная молчит.
Все холоднее ночь.
Ноябрь накрыл меня как бреднем,
Где обручем зодиакальный круг
Горит в ночи
И холодно глядит на фокусы и бредни.
Тянись – тянусь.
Чтоб до тебя – что до звезды – не дотянусь,
Хотя тянуться стану до последнего…
Протуберанцами нагар на солнце.
На свече. И стрекоза
На солнечном плече.
На загорелом
Летнем
…не то, не так!
А лучше невпопад –
Не в бровь,
А прямо в глаз,
Чтоб враз
Ослепнуть, окриветь
Косить напропалую…
От слез не видеть –
И ловить наощупь,
В дождь и снегопад
Свою любовь слепую.
Спи, ангел. Будь. Буди. Пока ты есть
В моей ночи, я вижу свет и знаю,
Что край земли не далеко, а здесь.
Да, прямо тут – и я хожу по краю.
Так близко, что захватывает дух.
Дыханье замирает.
Я точно жук на тоненькой травинке…
Жду..
Иду..
Скольжу…
…и вверх взмываю!
Я – вверх… я растворяюсь в сне,
В аккордах сонных летних линий,
Где сныть внизу и стынь реки свежа как снег.
Где миг висит на кончике травинки в тишине
И где роса в прохладной глубине озерных лилий.
…где ты не суть,
Не суд,
А повод
И дверь в пульсирующий мир.
…не повод – может поводырь?
Привратник? Мытарь? Конвоир?
…у берега в тени плотвичек стая…
…гудит и больно жалит овод…
И полдень
На коре смолистой тает…
Дойти до края, перейти через поток
Через ручей, иссохший руслом,
Чтобы грустить – как сушняком хрустеть
И кутаться в платок
И вспыхивать парчой ничьей
И в сумраке сиять среди свечей
И чтобы на душе – легко и грустно…
Понемногу приму –
Что со мной ничего никогда не случится.
Родниковой воды мне в горах никогда не напиться,
Не скакать на коне по альпийским лугам Алатау.
Никогда-никогда, разве только во сне!-
Не коснуться меня шелковистые травы.
Мимо-мимо вся жизнь.
