Райнер Мария Рильке - Поздняя осень в Венеции

Поздняя осень в Венеции
Название: Поздняя осень в Венеции
Автор:
Жанры: Стихи и поэзия | Зарубежная поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Поздняя осень в Венеции"

Райнер Мария Рильке – один из крупнейших поэтов XX столетия. В его стихах нашлось место самым разнообразным мыслям, чувствам, фантазиям: это и «одиночество среди толпы», и скитания по Европе, любовь женщин, чтение волшебных историй, мир искусства, античные мифы и старинные легенды, воспоминания о детстве, сновидения, мечты, религиозные прозрения… Уроженец Праги, писавший по-немецки, он глубоко ощущал свою причастность к европейской культуре и твердо верил, что «внутренний мир человека есть ценность, он полон сокровенных, одному ему понятных значений и смыслов».

В настоящем издании собраны самые значительные поэтические книги Рильке в блестящих переводах Владимира Микушевича.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Бесплатно читать онлайн Поздняя осень в Венеции


© В. Б. Микушевич, перевод, 1999, 2018

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018

Издательство АЗБУКА

Книга картин

Первой книги первая часть

Вступление

Кто ты таков, ты знаешь сам давно;
из дому выйти ты во тьму готов;
где дом, там даль, а ночи все равно,
кто ты таков.
Глазами, не успевшими устать,
когда переступаешь ты порог,
воздвигнешь дерево, где тишь да гладь,
где черный ствол под небом одинок.
Так мир Ты сотворил, а мир велик;
в молчаньи Слово затаило суть.
Уверившись, что смысл его постиг,
своим глазам позволишь отдохнуть.

Веянье апреля

Снова апрельский дух;
жаворонки взлетели
в небо, где плечам тяжел свет,
а сквозь ветви уже виден день,
чей в пустоте расцвел свет, —
но после сумерек длительных и дождливых
солнечно-золотая
рань сквозь туманы
проступает, на фасадах зданий витая,
где окна, как раны,
открываются среди теней боязливых.
Потом тишина. Без всякой отсрочки
дождь сверкает на мостовой,
и звук его живой
впадает в блеснувшие почки.

Два стихотворения к шестидесятилетию Ганса Тома

Лунная ночь

Такую ночь назвать негоже хмурой;
южнонемецкий воздух при луне
часы роняет с башни в тишине,
чтобы они тонули в глубине,
а сторожа, фигура за фигурой,
прошли, перекликаясь, в стороне,
и скрипка зазвучала как во сне,
напоминая вслух о белокурой.

Рыцарь

Едет рыцарь в панцире черном, стальном —
навстречу любви и вражде.
Все впереди: даль, дол за холмом,
пиршества, прелести дам и дом,
Грааль в награду, песнь за вином;
в тысяче образов и в одном
Бог перед ним везде.
Панцирь – тюрьма стальная, литая,
узилище или обитель,
где смерть сидит, мечтая, мечтая:
где мой освободитель,
чей меч – мои оковы
ради доброго дела
разрубит, и вместо обновы
свобода будет сначала
для скрюченного тела,
чьи мышцы готовы:
ах, как я бы играла
и пела!

Девичья меланхолия

Мой рыцарь юный предан мне
почти как древний стих.
Приходит он, как по весне
вихрь налетает в тишине,
уходит, как в голубизне
звон колокольный в стороне,
где свет преображен.
С глухой тоской наедине
слезу в прохладном полотне
ты прячешь: плач твой тих.
Мой рыцарь юный верен мне,
и он вооружен.
Улыбкою при ясном дне
сияет он, и в белизне
слоновой кости, в тонком сне
его черты, как свет в окне
морозном, жемчуг на стене
и при луне
страницы книг твоих.

О девушках

I. «Иные пролагают мечтами…»

Иные пролагают мечтами
к темным поэтам путь
и просят кого-нибудь,
чтобы позволил взглянуть,
как струны ладят перстами;
но для девушек простых
мост к видениям не нужен;
их улыбки – нити жемчужин
над серебром, украшающим пир;
ими-то доступ и обнаружен
и к поэту,
и в этот мир.

II. «Девушки! От вас одних поэты…»

Девушки! От вас одних поэты
научились говорить о вас,
находя не ваши ли приметы
в звездах, предвещающих рассветы
вечностью, чей наступает час.
Но пускай поэты молят страстно,
знайте: как мольбы ни горячи,
им вы уступили бы напрасно,
ибо соблазняться вам опасно
даже тяжестью парчи.
Пусть поэт мечтает о свиданьи
со своей мечтой наедине
в сумрачном саду, где в тишине
на скамье сидел он в ожиданьи,
в комнате, где лютня на стене.
Вас не ищет он средь лиц и звуков;
дорожит он сумраком дорог,
так же безнадежно одинок,
светлой не застав под сенью буков,
рад к себе забиться в уголок.
…И ему противны голоса,
вечно доносящиеся хором
из толпы, где слишком многим взорам
ваша подвергается краса.

Песнь изваяния

Кто любит меня любовью такой,
чтоб жизнью не дорожить
и утопиться в пучине морской,
чтоб каменный мой разрушить покой,
лишь бы мне жить, жить?..
Где кровь моя? Камень мне надоел,
гнетущую тишь храня,
а жизнь хороша, желанный удел.
Где тот, кто настолько смел,
чтоб разбудить меня?
Пусть будет мне жизнь золотая дана
в изобилии благ…
Буду плакать одна,
над морем вечно грустна;
хоть моя кровь хмельнее вина,
но не отдаст морская волна
того, кто любил меня так.

Сумасшедшая

Думает что-то, что-то тая…
Ты кто такая, Мари?
    Я королева, вот кто я!
    Предо мной на коленях замри!
Плачет она: я была… была…
Кем ты была, Мари?
    Я дочь ничья, ни двора ни кола.
    Вот и поговори!
Так что ж, королева ты, сирота,
вставать не велишь с колен?
    Меня морочила нищета,
    когда не ждешь перемен.
Судьбу тебе удалось превозмочь
скажи, с какого же дня?
    Ночь, ночь, всего одна ночь,
    и все узнали меня.
    Я вышла, и что же, ты посмотри:
    на струнах улиц одна
    я вся Мари, изнутри, изнутри,
    в танец вовлечена.
Прижаты люди к стенам давно,
так что не оторвать,
и лишь одной королеве дано
на мостовой танцевать.

Любящая

Вся струюсь, и нет со мною сладу.
Пальцы рук моих обречены
упускать меня, мою досаду,
и сквозь эту мнимую преграду
тяга не с твоей ли стороны.
Эти дни, когда, меня тревожа,
молча шло одно, как я одна,
с чуткой тишиною камня схожа,
под которым плещется волна.
Но как только мною завладели
первые весенние недели,
отпадать от года мне пора;
нечто теплую мою истому
в руки отдает ему, чужому,
кто не знал меня еще вчера.

Невеста

Любимый! Окликни меня, я одна,
я давно у окна, ты меня пожалей.
Средь платановых старых аллей
вечер давно погас,
и пусто сейчас.
А если не хочешь ты в дом со мной,
на ночь со мной вселиться,
придется мне броситься в сумрак ночной,
в сад, чтобы с темной голубизной
мне слиться…

Тишина

Слышишь, любимая? Поднял я руки…
Шорох среди тишины.
Жест одинокий… Но если не звуки,
шорохи разве тебе не слышны?
Слышишь, любимая? Вместо зова
шорох ресниц, затаивших свет.
Слышишь, любимая? Поднял я снова
веки, но тебя нет.
Движений моих отпечатки
в шелковой тишине зримы;
неповторимы тревог моих складки
на занавеси, уходящей вдаль.
Звезды вдыхаю, вбираю
в себя.
Запахи пью, как вина,
вижу я близ притина
ангельские запястья;
и ты едина со мною, мыслю тебя,
но где же ты…

Музыка

Что ты играешь, мальчик? Песнь одна,
что бы сады, повеяв, ни внушали.
Что ты играешь, мальчик? Не душа ли
твоя в стволах сиринги пленена?
Зовешь ее, томящуюся в звуке,
как в одиночной камере тоски;
пусть жизнь сильна, сильнее песня в муке,
и слезы упоительно близки.
Верни в молчанье душу, чтобы просто
ютиться ей в текучести безбрежной,
где снова роскошь радостную роста
не укротить игрой твоею нежной.
Она померкла, но еще цела.
Что ты наделал, юный расточитель?
Подрезал песней у нее крыла,
чтоб залететь на зов мой не могла
ко мне в мою веселую обитель.

Ангелы

Их души – свет неокаймленный,
устали певчие уста;
сон – грех для них преодоленный,
тем соблазнительней мечта.
Почти похожи на сигналы,
они молчат средь Божьих рощ,
включенные, как интервалы,
в Его мелодию и мощь.
Но крылья их за облаками,
где с ними ветер-лития,
пока ваятель Бог веками
необозримыми руками
листает Книгу Бытия.

Ангел-хранитель

Ты простираешь крылья исполина
свои, ты птица. Я тебя позвал
немыми жестами, когда пучина —
твое прозванье, в темноте провал.
Ты тень твою в ночи мне даровал,
сна моего защита и причина;
ты свет во мне, – я рамка, ты – картина, —

С этой книгой читают
«Кто ж ты все-таки, Райнер? Не немец, хотя – целая Германия! Не чех, хотя родился в Чехии (NB! в стране, которой еще не было, – это подходит!), не австриец, потому что Австрия была, а ты – будешь! Ну не чудесно ли? У тебя – нет родины!» – писала Райнеру Марии Рильке Марина Цветаева. Но Родина у поэта всё-таки была: не только та неизреченная и вечная область бытия, к познанию которой издревле стремится поэзия, но и отцветающая старая Европа, в кот
Переводы избранных стихов немецких поэтов. Они привлекли меня сказочностью, таинственностью сюжетов, мистикой с элементами ужаса, завораживающей образностью и разнообразием тем, у Гейне ещё и искромётным юмором, иногда мрачным. Стихи захватывают и переносят в фантастический мир волнующий, пугающий, пробуждающий новые ранее неведомые эмоции, ощущения и чувства. Романтикам и влюблённым стихи этих поэтов понравятся.
Райнер Мария Рильке – один из крупнейших поэтов XX столетия. В его стихах нашлось место самым разнообразным мыслям, чувствам, фантазиям: это и «одиночество среди толпы», и скитания по Европе, любовь женщин, чтение волшебных историй, мир искусства, античные мифы и старинные легенды, воспоминания о детстве, сновидения, мечты, религиозные прозрения… Уроженец Праги, писавший по-немецки, он глубоко ощущал свою причастность к европейской культуре и тве
Роман – переживание темы разобщенности людей, холода цивилизации. Напряженное восприятие этих явлений нашло свое отражение в написанном в форме дневников романе Рильке «Записки Мальте Лауридса Бригге» с его отчаянием индивидуума перед лицом неизбежной смерти, раздумьями над самоубийством как выходом из «пограничной ситуации». Но осознание человеческого одиночества помогает глубже принимать бытие.Этот роман – ни что иное как космический гимн челов
Мои мысли и рассуждения о жизни в стихотворной, а может быть и в смехотворной форме. Надеюсь, моими творческими потугами останутся довольны люди, простые люди, ведь это простые стихи от простого человека.
Перед вами новое издание первой книги Натальи Исаенко. Изданная полуподпольно в 2005 году, она давно уже стала библиографической редкостью. И для многих ценителей творчества поэта навсегда останется самой любимой.
Сборник стихов моего мужа, с конца 70-х – по сегодняшний день. Я хотела просто к 60-летию подарок сделать, а вышло свидетельство времени. Дополнила своими очерками. Лирика на рубеже веков.
Стихотворения Лидии Киселевой – сборник ярких историй о том, что касается каждого из нас: любовь, судьба, семья, дружба, эйфория новой влюбленности, окрыленность надеждами, глубокое разочарование в отношениях, усталость от выстраданных чувств, от себя, от скорости жизни современного человека.Грустные и легкие, злые и веселые, депрессивные и трогательные строки, вдохновленные переменчивыми настроениями времен года, передают целый ворох чувств и эм
Руководство по медитации основано на авторской методике, комбинирующей несколько типов традиционных базовых техник, ведущих к достижению состояния умиротворённого ума и развитию сознания. Базисом данной методики выступила шаматха – техника глубокой концентрации внимания. Автор делится собственным опытом трансцендентных переживаний, которые привели его к трансформации мировосприятия и собственного я. Материал подается вне религиозного контекста, к
Дойти до такой степени отчаяния, что решиться продать свою почку или повеситься на колготках любовницы мужа. Чудом не умереть на операционном столе. Многие читательницы узнают в героине книги себя и получат методику избавления от долгов, пошаговую медитацию для встречи со своим ангелом-хранителем, технику очищения от обиды и ритуал перезагрузки любовных отношений. Если бы в прошлом у меня остались последние 100 рублей, я бы сама купила эту книгу.
Вниманию читателя представлен материал для лекций и семинарских занятий дисциплины «Планирование на предприятии». Уровень высшего образования «Бакалавриат», направление 38.03.01 «Экономика». Направленность (профиль) – «Экономика и управление на предприятии», «Бухгалтерский учет на предприятии (организации)». Присваиваемая квалификация (степень) – «Бакалавр». Форма обучения: очная, заочная. В работе изложена тема: «Планирование производства и сбыт
Книга формирует представление о том, что любая кризисная ситуация в жизни у человека – это вход в новое качество своей жизни, это новое осознаваемое пространство своей реальности, это яркая возможность понять и принять себя разным. Все герои книги проходят свои кризисные ситуации. Им очень непросто, больно, страшно, одиноко, так как все ими надумано и действиями пройдено не один раз. Но они начинают прислушиваться к себе, к своему внутреннему гол