Вечернее солнце, краснея, пряталось за вантовым мостом, отбрасывая тень от тросов и широкой автодороги на набережную.
Просторная лента из брусчатки тянулась вдоль реки, повторяя её изгибы. С левого края она резко брала вверх. Зелёный обрыв тянулся к элитным домам из красного кирпича. Словно средневековые крепости, они были огорожены высоким чугунным частоколом, через который у богатеев открывался панорамный вид. Частокол прерывался в нескольких местах, где были предусмотрены спуски от кафе и бизнес-центров.
Брусчатая набережная начиналась спуском у одной старинной церкви и заканчивалась подъемом к другой, не менее старинной. Оба храма держали в идеальном состоянии, чтобы они не портили общий облик.
С правого края искрилась река. Она была неширокая, мелкая, цвета густо заваренного чая. Для рыбаков и купающихся была куча запретов, что не мешало горожанам нырять с парапетов и ловить вредную, но – говорят – вкусную рыбу.
По брусчатке, мягко переступая с пятки на носок, шёл долговязый мужик. Он спустился у одной из церквей и направлялся в сторону другой. Ему можно было дать хорошо за сорок. Плохо подстриженные русые волосы беспорядочно торчали в разные стороны. Лицо нездорового землистого оттенка исполосовано морщинами. Жирный слой на лбу покрыла испарина. Глаза коньячного цвета слезились, со стороны висков то и дело возникали «гусиные лапки». За потрескавшимися бледными губами скрывались желтоватого оттенка зубы, природою расставленные по дёснам в шахматном порядке.
Серый или бежевый выгоревший плащ был покрыт нитками и катышками. Плащ был длинный, явно на несколько размеров больше, поэтому болтался на его худом теле как на вешалке. Несмотря на тёплую погоду, он был застёгнут на все пуговицы. Из худой шеи над грязным воротником торчал кадык. Над старыми кедами болотного оттенка мягкими складками нависали видавшие виды голубые джинсы.
Мужик взял камушек и швырнул в коричневую воду. Камешек коснулся мерцающей от солнечных лучей поверхности, отскочил, пролетел ещё добрые полметра и уже нырнул окончательно. Бросивший его улыбнулся, словно только что наблюдал мастерски прыжок в воду в исполнении олимпийского чемпиона.
Затем он оглянулся. Вечерний променад обычной среды ещё только начинался. Июньский день катился к вечеру. Было тепло, солнечно и безветренно. Жара ожидалась через пару-тройку недель, а пока установилась комфортная погода.
Родители забирали детей из садов и от бабушек, вели подышать свежим воздухом – у грязной воды внизу и под оживленной дорогой вверху. Студенты и школьники, закончившие учёбу, но не уехавшие на каникулы, собирались группами, непременными атрибутами которых были велики, ролики, скейты и прочие колёса.
Он засмотрелся на худенькую девчонку лет шестнадцати. Из-под черной кепки тянулись прямые белокурые волосы. Худенькую фигурку под клетчатой рубахой скрывала гитара. Ссутулившись над ней, девчонка перебирала струны, ища подходящий аккорд.
– Харэ мучить, она ж как кошка пищит, – пошутил пацан, рисующий рядом на роликах невидимые кренделя.
Он напоминал попугая. Тёмные волосы на макушке выкрашены в малиновый цвет. Пухловатое тело с фастфудным брюшком облачено в чёрную футболку с длинным рукавом с надписью «NEGODAY» на пузе и аляповатые штаны.
Компания подростков засмеялась.
– Правда, лучше спой что-нибудь, – попросила другая девчонка – с голубыми волосами и кольцом в носу, напомнив случайному прохожему деревенскую корову. Она была в лёгком сером кардигане и джинсах, драных на коленях.
Белокурая в чёрной кепке несколько раз ударила по струнам, словно требуя тишины, как делают учителя, стуча указкой, или выступающий, бренча вилкой по стакану, и тоненько запела. Случайный прохожий сумел расслышать лишь обрывки фраз, наложенные на странный мотив:
– Когда меня не станет, мир будет другим.
Когда меня не станет, я продолжу жить -
В мыслях друзей, в глазах внуков и детей,
Я уйду в назначенный день, чтоб вернуться вновь…
– Нюта, чё за депресс, – заканючил попугай. – Давай чё-нить позитивное.
Девушка в кепке снова несколько раз ударила по струнам, прижала их ладошкой, пару мгновений подумала и взяла новый аккорд, запев:
– Но если есть в кармане…
–… пачка сигарет, – хором начали орать остальные, а попугай нелепо попытался станцевать на своих роликах. – Значит всё не так уж плохо на сегодняшний день…
Случайный прохожий снова улыбнулся. Песни его молодости, которые до хрипоты орали под заюзанные, до просветов на плёнках, кассетах у молодёжи актуальны и сейчас.
Подростки пели Цоя и не обращали на долговязого мужика ни малейшего внимания.
Прохожий представил эту компанию в других обстоятельствах, которые диктовал бы он, и это взволновало. Он даже возбудился, получив дозу позитива. И, лыбясь, продолжил путь.
Он шёл неспешно, впитывая искрящиеся, как блики на чайного цвета воде, эмоции: смех, улыбки людей, щебетание птиц, игривое подмигивание солнца через тросы и перила моста. Сколько продержится эта атмосфера безмятежного спокойствия?
Впереди показалась молодая семья. Мама в белой лёгкой кофте, обтягивающих джинсах и удобных мокасинах. Длинные светлые волосы она собрала в «конский» хвост. Отец – плотный малый в свободном джинсовом костюме. Перед родителями ехала дочка лет трёх на велосипеде.
Девочка без умолку говорила на своём детском языке, смешно шепелявя и заменяя буквы:
– Вот когда я выласту, я штану клащивой, как мама, и ощень умной, как папа, – разобрал долговязый в бесконечной тираде.
Он не выдержал и засмеялся в голос – как бы смеялся самый счастливый человек, готовый радоваться всему вокруг.
Оба родителя обернулись и уставились на него, не понимая, что вызвало бурный восторг. Не обращая на них внимание, незнакомец подошёл к девочке, своими клешнями подхватил её маленькое тельце и поднял вверх, над собой. В нём самом было почти два метра роста, плюс длинные руки. Методом простого арифметического сложения можно прикинуть: если б все происходило в квартире, то за секунду малышка оказалась под потолком.
Девочка восторженно засмеялась, вытянув ножки и ручки, как парашютист. Капелька слюны упала на щеку незнакомца. Тот ещё больше расхохотался, приняв её за ещё одну каплю позитива, который он так жадно впитывал этим вечером.
Молодые родители переглянулись. Жена приподняла оформленные в чёрный цвет брови и пожала плечами: мужик просто чудной. Он выглядел странно в своём длинном застёгнутом плаще. Но в целом добродушный дядька, может, сам уже дед.
Незнакомец опустил ребёнка вниз и усадил обратно в велик. Повернулся к родителям, улыбнулся, подмигнул, затем как солдат приставил вытянутые костлявые пальцы к виску и резко взмахнул рукой в прощальном жесте, который продолжился хлопком по маленькой ладошке девочки. После этого развернулся и продолжил мягким шагом свой путь.
