Позвони мне, позвони!
1
Кабинет директора Центра Крионики напоминал скорее помещение на межпланетном корабле, чем комнату руководителя медицинского учреждения. И хотя здесь не было огромных пультов с перемигивающимися точечными источниками светового излучения, чтобы не сказать архаичное – «лампочками», привычных по старым фантастическим фильмам, аскетичная, но очень эргономичная мебель в сочетании с огромным вогнутым телевизионным экраном, футуристического вида кофемашина на почти невидимом прозрачном столике, выполненном из неизвестного полимера, переносили нового посетителя в будущее. И только один предмет возвращал его даже не в настоящее, а почти на сто лет назад. Большой белый шкаф, очень винтажного вида, с блестящей металлической эмблемой на панели над дверцей, на которой отчетливо читались буквы «ХТЗ».
Взгляд Генриха Карловича, скользнув по обстановке кабинета, застыл на этих трех буквах. Он беззвучно пошевелил губами, как бы их проговаривая, и смутился.
– Денис Петрович, извините… Здравствуйте!
– Здравствуйте, чем обязан?, – хозяин помещения встал из-за стола и сделал шаг к визитеру.
– Генрих Карлович Тиссенбах, адвокат господина У… извините, Антипова, гость протянул руку для приветствия.
– Денис Петрович Уралов, директор.
– Очень приятно!
– Взаимно! Итак…
– Я представляю интересы господина Антипова, Антона Андреевича. Мы имеем честь предложить Вам расширить институт, открыв филиал в одной Европейской стране.
– Большое спасибо, но инвестиции не входили в наши финансовые планы.
– Вы не совсем правильно поняли, вкладывать средства не придется. Здание наполовину построено, вторая половина ожидает корректировку проекта, учитывающую Ваши нужды в специальном оборудовании, которое, разумеется, тоже будет оплачено. Одно условие – все должно заработать не позднее, чем через три месяца. Хотя бы одна установка. Остальное – на Ваше усмотрение. Думаю, пациенты не заставят себя долго ждать. Конечно, все можно было бы организовать и здесь, но некоторые юридические тонкости…
– Да, Вы не представляете, насколько это осложняет…
– Отчего же? Очень хорошо представляю, потому к Вам и пришел не с пустыми руками, и не чемоданом бесполезных радужных бумажек.
– Спасибо, я так понимаю, хотя бы одна установка…
– Да, Вы совершенно правильно уловили суть. Мой клиент неизлечимо болен. К тридцати годам он достиг немалого финансового успеха, не разбазаривая средства, как большинство его коллег, на глупости в виде яхт и роскошных автомобилей. Он вкладывал деньги в различные перспективные медицинские проекты, но, увы… Это не спасло его от «родового проклятия». Наследственная онкология. Печень. И гепатит с алкоголем здесь не причем. Его дед и отец прожили не намного больше, чем ему сейчас. Трансплантация тоже оказалась, увы, бессильна…
– Вы отдаете себе отчет, что наш метод не излечивает и не гарантирует этого в будущем?
– Да, конечно! Мы изучили все доступные материалы и решили, что это для Антона Андреевича последняя надежда. Но, если не затягивать время. Врачи дают ему от силы три месяца до появления метастазов. Хотя, конечно, это «гадание на кофейной гуще», кто может подсчитать сроки точно? Выбор страны тоже не случаен – там давно практикуется медицинская эвтаназия, так что…
– Я вас понял! Скажу честно, названная Вами цена несколько превышает тарифы на наши услуги…
– Пусть Вас это не смущает, господин Антипов сам предлагает такую форму оплаты, договор я оставлю для ознакомления. Но, пожалуйста, дайте ответ как можно скорее!
– Да я, практически, согласен. Но договор прочитать все же не помешает.
– Благодарю! Такой серьезный подход мне нравится. И, простите, можно задать один вопрос…
– Да, я Вас внимательно слушаю!
– Что за агрегат у Вас здесь стоит? Он несколько выпадает из общего стиля, уж извините за откровенность! И надпись на нем с детства ассоциируется с совсем другой техникой. В городе, где я вырос, так назывался…
– Тракторный завод! Да, именно там был выпущен в СССР первый бытовой холодильник, «ХТЗ-120». Не поверите – аж в 1937 году! Это страшный раритет! Он символизирует здесь связь прошлого и будущего. Ну, и криогенная тематика…
– Спасибо! У Вас получилось – «символизировать»! Жду Вашего звонка, до встречи!, – и мужчины обменялись прощальным рукопожатием.
2
В здании Swiss Omni Crionics, казавшимся полностью отлитым из стекла, царила приподнятая атмосфера. Интернациональный коллектив готовился к знаменательному событию – сегодня планировалось пробудить русского миллионера, проведшего в криогенном «сне» не одно десятилетие. Огромные панорамные окна, обладающие односторонней прозрачностью, отражали солнечные блики на водной глади Фирвальдштетского озера – сама природа, казалось, радовалась этому событию.
Пациент, на чьи деньги и был создан этот медицинский центр, не делал большой тайны ни из своей болезни, ни из методов ее преодоления. Надеясь на успех предприятия, он понимал, что всеобщего массового применения он вряд ли получит, хотя бы по экономическим соображениям, но удар по фатальности онкологии нанесет. Являясь фактическим владельцем компании, он подробно расписал все аспекты ее функционирования, включая степень открытости информации для масс. Над этим обширным документом трудилась целая команда юристов во главе с доверенным лицом – «доктором Тиссенбахом», как его здесь называли. В результате, баланс между строгим соблюдением буквы закона и биологической целесообразности, порой вступавшей с ней в противоречие, был соблюден. Скорее всего, у него на родине это было бы недостижимо. Не создавая излишней рекламы, к сегодняшнему событию были приглашены ведущие светила мировой медицины, как горячие сторонники криометодики, так и ярые противники. Большинство из них приняли приглашение, и сейчас томились в ожидании финала. Дискуссий, бесполезных до его свершения, не возникало, на кон было поставлено нечто большее, чем просто человеческая жизнь индивидуума, пусть и очень богатого. Ставкой было будущее медицины.
Надо сказать, что за это время в ней произошла настоящая революция. Регенеративная медицина все увереннее вытесняла традиционную терапию. Ученые, вдохновленные примером ящериц, отращивающих оторванные хвосты и других организмов, «попроще», успешно провели ряд экспериментов с участием человека. Враги глобального клонирования не находили аргументов для запрета воспроизведения отдельных органов. Оптимисты, вдохновленные успехами в осознании механизмов регенерации, заявляли, что могут вырастить заново абсолютно любой орган. Но у скептиков оставался последний довод – невозможность воссоздания головного мозга, по крайней мере, полностью, отдельные его области уже «сдались».
