– Ты слышала, что твой приехал в город?
Рука, несущая к губам чашку с чаем, замерла на полпути.
– Кто тебе сказал это? – голос девушки задрожал от волнения, и рука, вдруг став слабой, вернула чашку на стол.
– Мне никто не говорил, – Ольга выразительно посмотрела в глаза подруги, – я сама видела его, Вик.
– Где? – выдохнула Вика. Она огляделась по сторонам – словно сейчас, из-под земли должен был вдруг появиться ОН.
– В окно видела. Когда ехала на работу. Кажется, он с поезда. Сумка спортивная, видимо, вещи. Я потом по своим позвонила, ты знаешь, у меня есть у кого спросить, – Оля округлила и без того большие глаза, – в общем, он в отпуск приехал сюда.
– В отпуск? – приходя в себя, недоверчиво переспросила Вика. – Уж ему-то что в нашем городе делать, особенно после… Не думаю, что он задержится тут.
– Ну так у него мать сюда снова на старости лет вернулась.
– Теть Маша? – искреннее удивление отразилось на лице Вики. Оля окинула подругу сочувственным взглядом – та побледнела от новости. Оно и понятно. Побледнеешь тут, пожалуй, имея такой груз воспоминаний.
– Теть Маша. Она еще в феврале сюда перебралась. Живет недалеко от спорткомплекса. Я сама удивилась, Вик. Тоже только узнала.
Вика обхватила обеими ладонями чашку чая. Её тепло стало медленно проникать сквозь кожу. Поднесла к губам чашку и сделала жадный глоток. Зеленый чай с жасмином. Любимый напиток, который теперь имел привкус горечи.
Из-за НЕГО.
– Ну, что скажешь, подруга?
– Это ужасная новость, вот что я скажу, – Вика сжала губы, – он – последний человек, которого бы я хотела видеть.
– Могу себе только представить твои чувства… – Оля вздохнула и запустила пальцы в свои темные, пышные волосы. Слегка помассировав голову – словно это помогало думать лучше, добавила:
– Давай не раскисай, Вика. Тебе нечего стыдиться. Это он… Я поражаюсь его наглости. После всего случившегося, после того, как он подло бросил тебя, приехать сюда!
Увы, слова Оли никак не приободряли.
– А вдруг он узнает мой секрет? – еще сильнее бледнея, озвучила вслух свой главный страх.
– И что? Думаешь, ему это все нужно? – Оля вздохнула. – В любом случае, прав у тебя точно больше, чем у него. А если что – зови на подмогу.
– Надеюсь до этого не дойдет, – Вика посмотрела на часы. – Мне уже пора домой. Почти час прошел.
– И мне тоже, – Оля поднялась вслед за Викой и обняла её за плечи. – Да не переживай ты. Я тебе сказала, чтобы просто предупредить. Сама знаешь – предупреждён – значит, вооружен.
– Это он так иногда говорил, – Вика взяла сумочку. Сжала её сильнее, чем обычно. Заставила себя улыбнуться и с гордо поднятой головой выйти на улицу.
Ласковое солнышко пробежалось по лицу девушки, скользнуло по шее и ладоням, все еще нервно сжимавшим сумку. Вика, запрокинув голову наверх, посмотрела на небо. Ни облачка. Значит, сегодня они с дочкой пойдут гулять. Будут считать воробушков, бегать за голубями. Кормить их всех крошками хлеба. Радоваться. Только бы ОН не появился в их районе.
Весь путь до дома Вика ловила себя на том, что постоянно нервно оглядывается. Девушка остановилась, чтобы перевести дух. Она резко одернула себя. Довольно! Это становится похожим на паранойю. Она не для того собирала себя по кусочкам, склеивала, зашивала раны и поднималась с колен.
Нет!
И еще раз нет!
Она не позволит ЕМУ сломать её снова.
Она уже совсем другая.
Не та молоденькая девчонка, слепо верящая каждому обещанию. Она похоронила её тогда, когда поняла, что ОН подло ушел. Она будет сражаться. За себя. За свою дочь. С каждым, кто посмеет влезть в их жизнь.
С таким, уже боевым, настроем, Вика зашла в подъезд, легко взбежала по ступеням и не успела позвонить в звонок, как дверь распахнулась.
– Привет, мам, – Вика скинула кроссовки и окинула мать быстрым взглядом. Хорошенькая шатенка, как всегда, одетая с иголочки – сегодня на ней был мятный брючный костюм- внимательно посмотрела на дочь.
– Привет, Вик. Ну, что за вид? Волосы растрёпаны и штаны какие-то непонятные на тебе, – начала мать.
– Так я бегала же, а не в театр ходила, – стараясь не зацикливаться на словах матери, ответила Вика. Она прошла в ванную и начала мыть руки.
– Так на тебя ни один мужик не посмотрит, – женщина тяжело вздохнула. – Давай я тебя к своему стилисту свожу. Она подберет что надо.
– А для меня, мамочка, мужчина – на самоцель. Пусть не смотрят, – шокируя мать, ответила Вика. Она вытерла руки полотенцем. – И спасибо за заботу, но стилист мне не нужен. Не люблю, когда мне что-то навязывают.
– Ну почему сразу – «навязывают»? – возмутилась мать. – Просто подскажут, направят.
– А для меня это одно и тоже, если я не просила, значит – навязывают. Анюта еще спит?
– Спит, – мать тяжело вздохнула. – Даже пообщаться с внучкой не удалось. Думала, поиграем с ней. Книжки почитаем. А сейчас мне уже пора на маникюр. Вечером заглянете к нам с папой?
– Может быть, – Вика улыбнулась, – мам, спасибо, что посидела с Анютой.
– Приходите вечером, – женщина задержалась у зеркала. – Я попрошу, чтобы приготовили запечённое мясо и овощи на гриле.
– Постараемся, но не обещаем, – Вика, считая секунды, чтобы закрыть за матерью дверь, еще раз улыбнулась. Наконец это случилось и девушка с облегчением выдохнула.
Она любила свою мать, просто та обладала…
Немного сложным характером, иногда становившемся просто невыносимым. Это была одна из причин, почему Вика съехала с квартиры родителей этажом ниже. Иногда, правда, девушке казалось, что нужно было переехать чуть подальше, однако здесь было знакомым все – соседи, двор, магазины. И бабушка нередко часок сидела с внучкой, и тогда Вика, как сегодня, могла посвятить полчаса утренней пробежке и чашке чая с любимой подругой.
Осторожно, чтобы не разбудить дочь, Вика прошла в спальню. На самом деле малышка с первых дней не была приучена к идеальной тишине и молодая мать ступала аккуратно лишь из огромной любви к ней. Затаив дыхание, подошла к кроватке, в которой сладко спала её дочка.
Золотистые волосы разметались по розовой простыне, нежное личико выражало серьезную сосредоточенность. Что ей там, маленькой, снится?
Аня, Анечка, Анюта.
Душистая макушка, сладкие щечки, беззубая улыбка и синие глазки. Синие, как у папы.
Милая доченька, выстраданная, вымученная.
Вика смотрела на дочь и сердце переполнялось от понимания, сколько они вдвоем пережили. Вдвоем, без папы. Да, бабушка и дедушка поддерживали. Как умели.
Но…
Тяжко было пройти этот путь без мужа и отца своего ребенка. И все же. Они прошли.
