1. Пролог. Настоящее время.
Жалобный плач…
Нет, он мне снится…
Сладкий морок утягивает обратно в приятную бездну. Здесь тихо и спокойно. Комфортно. Безопасно. Там, снаружи что-то тревожащее. Пронзительное. Пугающее. Оно взывает ко мне, прося о помощи…
Нет сил выскочить из этой вязкой неги. Так хочется скрыться от этих тревожных звуков…
Сердце учащённо бьётся. Я понимаю, что меня зовёт Анжелика.
"Девочка моя! Мама идёт, идёт…" – я с трудом отрываю голову от подушки и, нашарив шлёпанцы, сползаю с постели. Ноги не держат. Падаю обратно в постель, но малышка так горько плачет, что я собираю все свои силы и встаю, придерживаясь за спинку кровати.
Пошатываясь, выхожу из спальни. Детская в нескольких шагах. Но мне они даются с трудом. Из замочной скважины торчит ключ. Отпираю дверь и натыкаюсь на заплаканную дочь, свернувшуюся калачиком возле порога.
– Доченька, ты что здесь? – сухой язык с трудом слушается меня. Я наклоняюсь к ней.
– Мама! – всхлипывает малышка, обвивая ручками мою шею. Хочу взять её на руки, но не могу. Тогда разжимаю объятия и, опираясь на стену, веду Анжелику к кроватке.
– Ложись, моя хорошая, мама здесь… – малышка забирается под одеяло, но с тревогой следит за мной. В полумраке ночника её карие глазки выглядят почти чёрными от страха, – Не бойся, я с тобой… Шшш… Шшш… – целую её в лобик и глажу смоляные кудряшки успокаивая. Малютка прерывисто вздыхает, словно ей не хватало воздуха, и затихает.
У меня закрываются глаза. Я с трудом удерживаю себя, чтобы не лечь рядом. Но кровать маленькая, страшно придавить дочку. Она во сне продолжает вздрагивать, делая порывистый вдох.
Снимаю с себя золотой кулон с образом Богоматери, доставшийся после смерти мамы, и застёгиваю цепочку на шейке дочери.
"Теперь будешь спать спокойно", – шепчу я ей, целуя в завиток на виске.
Заставляю себя встать.
Нестерпимо хочется пить, а для этого нужно спуститься по лестнице вниз. Комната няни там же. Надо позвать её к Анжеле. Белла пообещала ночевать с ней сегодня.
На похоронах папы я столько плакала, что муж побоялся оставить меня одну в таком состоянии. Ему было необходимо уехать в командировку, поэтому настоял, чтобы я выпила снотворное. Я отказывалась, но он напомнил, что когда я в прошлый раз не послушалась, то потом оказалась в больнице.
"Но где же Белла?" – недоумеваю я, преодолевая бесконечность ступеней.
На кухне достаю из холодильника бутылку с минералкой и направляюсь в гостевую половину, где занимает комнату подруга, по совместительству – няня моей трёхлетней дочери.
После медицинского колледжа Белла работала в поликлинике. Но снимать квартиру на мизерную зарплату было невозможно, поэтому носилась по вечерам патронажной сестрой, делая старикам уколы.
Анжелике был всего годик, когда я заболела. Доктор сказал, что это послеродовая депрессия, и порекомендовал съездить в санаторий. Я наотрез отказалась. Сказала, что не могу оставить дочь с чужими людьми. Но Андрей нашёл альтернативу.
Белла часто бывала у нас и жаловалась, как устала перебиваться, сводя концы с концами. Вот муж и предложил ей пожить у нас, присматривая за дочерью, пока я буду в санатории.
Подруга охотно согласилась. А когда я вернулась, то выгонять её уже было неловко.
Из съёмной квартиры Белла съехала и теперь официально работала у нас няней, а заодно и домашним доктором.
Минуя холл, распахиваю дверь в коридорчик. Из комнаты подруги доносится музыка. Узнаю старый трек "Армии любовников".
У меня нет сил злиться, но даже в таком состоянии готова высказать, что не буду больше доверять ей. Ведь если бы она не пообещала, что побудет с Анжелой, я бы отказалась от приёма лекарств. Стучу. Но томная мелодия звучит громко. Толкаю дверь и вхожу.
– Шш-то… – застываю на пороге. – Что здесь происходит? – силюсь кричать, но не слышу свой голос.
На широкой кровати под эротические придыхания певцов творится безобразная оргия с участием моего мужа… И моей лучшей подруги… Андрей зажимает в кулаке копну её рыжих волос, натягивая их словно наездник узду, а та, выгнувшись, колыхается от его тычков.
Чувствую подкатившую тошноту.
Гул в голове нарастает и начинает молоточками ударять по вискам.
Ног не чувствую.
Прислоняюсь к косяку.
Бутылка с водой выскальзывает из моих рук и, с грохотом ударившись об пол, с шумом катится к кровати.
"Армия любовников" продолжает сотрясать пространство своими вздохами под нагнетающий аккомпанемент.
А я, как в замедленной съёмке, вижу одновременно себя, сползающую по стене на пол, и мужа, оседлавшего раскоряченную подругу. На мгновение он замирает с лицом, будто перед ним не я, а привидение. Последнее, что вижу: он отталкивает Беллу, вскакивая, а та, завалившись набок, тянет на себя простыню…
2. Глава 1. Пять лет назад.
Свой двадцатый день рождения я решила отметить в загородном доме. Папа был не против.
Собралось столько народу, что когда вышла к гостям на лужайку, удивилась, что их слишком много. Пришли друзья, друзья друзей со своими возлюбленными, и вся наша группа экологов Нижегородского Государственного университета.
В итоге на собственном празднике я знала далеко не всех.
Папа постарался, и всё было организовано так, что я словно беззаботная бабочка купалась в лучах восторженных взглядов, ни о чём не беспокоясь.
Было такое чувство, будто стою на пороге своего великого будущего, с бескрайними возможностями. Предвкушала, как стану специалистом высокого уровня и смогу внести свою лепту в защиту окружающей среды. Компания отца, "Аква-Эко", как раз была направлена на сохранение чистоты водных ресурсов. И я собиралась помогать ему по окончании университета. Отец тоже с нетерпением ждал моего диплома.
Он так и говорил: "Учись, дочка! Раз нет у меня сына, придётся тебе со временем принять бразды правления в компании.
Позади было три года учёбы. Мы как раз сдали летнюю сессию и находились в блаженной эйфории, что впереди ещё полтора месяца каникул.
Мой одногруппник Андрей Богданов, как обычно, не давал мне прохода, старательно ухаживая. Мне это нисколько не льстило, а наоборот раздражало. Поэтому пока он с ребятами настраивал колонки, я воспользовалась случаем и ускользнула.
На заднем дворике было моё излюбленное место. Пригорок, скрытый со стороны дома кронами акации.
Когда была маленькой, мама приходила сюда со мной. Я без умолку болтала и задавала ей бесконечные вопросы, а она увлечённо слушала и рассказывала обо всём, что меня интересовало.
После её смерти, только здесь я и находила утешение. Казалось, что она где-то рядом. Достаточно было побыть здесь недолго, и грусть бесследно исчезала. Отец в разговоре в шутку окрестил это место Святилищем, с тех пор и я стала его так называть.
