Тимофей Веронин - Преподобный Савва Сторожевский

Допущено к распространению

Издательским Советом

Русской Православной Церкви

ИС Р14-414-1385

Художник В. Бритвин

Жил-был на свете человек, как его звали, сколько было ему точно лет и где он родился, этого мы вам не скажем, потому что не знаем. Знаем только, что жил он на Русской земле в тяжёлые времена татарского ига. И когда он ещё был молодым, оставил свой дом и родителей и ушёл искать счастья. Долго шёл юноша мимо бедных деревень и небогатых городов, которые знали татарские набеги и пожары, шёл тёмными лесами, плыл быстрыми реками, искал счастья, а всё больше видел болезни, разорения и скорби.

Был он молод, силён. За один день проходил полсотни вёрст. Где попадалась какая работа, брался за неё. Надо сено погрузить – в четверть часа всё готово, дров наколоть вдове – и это в два счёта. Так и шёл: кто за труд краюшку хлеба даст, кто щами накормит, кто ночевать оставит. У каждого встречного спрашивал юноша, нет ли у них счастья. «Какое у нас счастье, куда нам, счастье у князя живёт, сходи вот в Москву, там спроси», – вздыхали люди.

Добрался путник до Москвы. Тут ему несладко пришлось. Шёл вдоль берега реки, а с челна бочки таскали, хотел он помочь, его оттолкнули:

– Ну-ка в сторону!

Пошёл дальше, постучался в ворота какого-то дома. Оттуда собака лает. Да так злобно!

– Эй, кого там нелёгкая принесла! – закричали из-за ворот.

– Работу ищу!

– Какая тебе здесь работа, проваливай!

Загрустил путник. Долго он бродил по Кремлю. Наконец до княжеского дворца дошёл. Тут юношу чуть с ног не сбили, огрели кнутом так, что странник еле-еле вернулся к реке и под иву старую повалился.

А вскоре он снова шёл всё дальше и дальше, на север. Шёл подальше от Москвы, от князя. Какое уж тут счастье! Пробирался наш путник лесами, и вот однажды сел он передохнуть у ручейка, который весело серебрился у подножия горы. Высоко в гору забирались мощные ели. Кое-где кривились могучие старые берёзы. На вершине лесистой горы он увидел какие-то строения. «Откуда здесь, в глуши, деревня?» – подумалось путнику. Он стал с любопытством подниматься вверх по еле заметной тропинке.

Вдруг чей-то голос окликнул его:

– Ты чей будешь, брат? – Невдалеке стоял средних лет монах, высокий, сильный. Лицо простое, светлое. На плече инок нёс коромысло с полными вёдрами. И путнику неожиданно стало ясно, что здесь, рядом с этим человеком, на этой лесистой горе он и найдёт настоящее счастье.

И мог бы он ответить: «Я – твой, отец Сергий, твой». Только не знал путник ещё имени того, кого встретил он и с кем уготовано ему было прожить многие годы. Он просто рассказал о том, как ушёл из дома, как искал счастья и теперь совсем уже не знает, куда идти.

– Да за счастьем, брат, идти некуда, – улыбнулся монах, – счастье, оно вон где, – и он, опустив вёдра, приложил руку к сердцу.

– Научи этому счастью, отец, – припал к ногам монаха путник.

Он был худ, его изорванная одежонка едва прикрывала тело, лапти стоптались. Он так долго шёл, так долго искал счастья. А в дырявой сумке была разве только одна чёрствая горбушка хлеба.

– Что ж, пойдём со мной, – прозвучал ответ.

Тропка привела их к нехитрому забору из деревянных кольев. Несколько избушек раскиданы были по полянке. Избушки крохотные, но чистые и новенькие, построенные несколько лет назад. Посредине стояла церковь – сруб побольше, на котором был водружён сосновый крест. Пара строений были не закончены. В воздухе пахло свежей древесной стружкой.

Несколько молодых монахов, присевших на еловые пеньки отдохнуть, приподнялись и закивали отцу Сергию и его спутнику. Лица иноков были поистине светлые.

– Попейте, братья. Вот вам свежей воды, – преподобный Сергий снял с плеча коромысло, – и примите брата. Господь привёл к нам. Пускай с тобой поживёт, отец Никон. Окажешь милость?

Один из монахов, худенький, с небольшой бородой, радостно улыбнулся:

– Как не принять человека Божия. Заходи, брат, располагайся, – и молодой отец Никон кивнул на ближайшую избу.

Путник ничего не мог сказать. Так просто и ласково встречали его эти чужие люди. Он только улыбался и кивал. Потом открыл дверь хижины. Крохотная прихожая, комната с небольшой печкой, две лавки. Вместо стола – высокий обрубок берёзы. Несколько обрубков поменьше – около. Обгорелые лучинки по стенам. Небольшая икона в углу. Серьёзно и скорбно смотрел с неё Спаситель. На одной из лавок лежала дырявая мешковина. Это и была постель отца Никона.

Прошло несколько месяцев, и среди учеников преподобного Сергия появился новый монах – отец Савва. С трепетом принял постриг юноша. Когда игумен нарекал ему новое имя, сердце забилось по-особому. Новое имя – новая жизнь. Жизнь рядом с отцом Сергием, рядом с чудом, рядом с Господом, а значит – счастливая жизнь.

Однажды утром инок Савва отправился в амбар за мукой: хотел замесить тесто и испечь хлеба на всю братию. Но там было пусто. Пошёл он по кельям, стал спрашивать монахов, нет ли у кого муки. Но все только разводили руками. Не то что муки, даже соли не было. Целый день пили монахи воду. Савва молился и просил у Бога терпения. К вечеру несколько монахов подошли к отцам Савве и Никону:

– Пойдёмте скажем учителю, что надо искать пропитание. Так нельзя. Завтра что, нам опять без крошки хлеба сидеть?

– Братья, вы знаете, отец наш Сергий не велит монахам из монастыря выходить и милостыню просить. Бог нам поможет, – кротко отвечал отец Никон.

Наступил очередной голодный день. Преподобный Савва поднялся с жёсткой лавки, в глазах помутилось. Он опустился на колени:

– Господи, помоги вынести, помоги не роптать, помоги братьям быть терпеливыми и мирными…

Когда солнце склонялось к закату, закончилась и вода. Ручей был у подножия горы, а сил мало. Никто не хотел нести тяжёлые вёдра. «Если отец Сергий узнает, то сам пойдёт, так уже было не раз», – подумал преподобный Савва и взял коромысло и вёдра.

И вот отец Савва уже поднимался в гору по узкой тропинке и нёс вёдра с водой. Голова его кружилась, ноги еле двигались, но на душе было легко и светло. А в монастыре стоял шумный говор. Монахи окружили игумена. Они возмущённо говорили, что больше так не могут, что им надо пойти в ближайшую деревню попросить хлеба.

Яркий закат окрасил тёмные стволы елей. Отец Сергий присел на пенёк. С жалостью оглядел недовольные лица учеников.

– Садитесь, братья. Помните, как Спаситель накормил пятью хлебами пять тысяч человек? Как сели все на зелёную траву, как апостолы разламывали хлебы, а они всё не кончались и не кончались? А слова Господа нашего помните? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их