АННОТАЦИЯ
Стать президентом, кто не грезил о таком в детстве? Я смогла превратить эту мечту в реальность. В моих руках сосредоточены власть, деньги и ответственность за свой народ. Вот только жизнь преподнесла мне неожиданный сюрприз. Один удар головой, и теперь я заложница в другом теле и мире. В нем правят суровые законы, в которых правам женщин нет места. Но я не привыкла сдаваться на полпути. Второй раз стать символом нового мира будет проще...
ПРОЛОГ
От длительного перелета невыносимо болели спина и несчастная поясница. За неделю это был девятый рейс. Я еще никогда в жизни не чувствовала себя настолько измотанной. Неужели никто не мог посмотреть на график и подумать о том, что либо все эти саммиты надо проводить в одном месте, либо хотя бы в разные недели? Так нет же, столь светлая мысль в умах идиотов не зародилась, и я фактически жила в собственном самолете. Ладно, жаловаться грех, он намного комфортабельнее любого частного, но все же это не пентхаус.
Поднявшись из кресла, я размяла поясницу и посмотрела в иллюминатор. Звезды переливались на небосклоне и подмигивали мне своими неяркими вспышками. Никогда бы не подумала, что, осуществив мечту своего детства, буду так сильно об этом жалеть. Честно… Я и подумать не могла, что все настолько утомительно. Власть не только делает нас всемогущими, но ложится на плечи тяжелым грузом. Сильнее всего печалил тот факт, что мне скоро исполнится пятьдесят лет, а у меня до сих пор ни семьи, ни мужа, даже рыбки нет!
Но если бы у меня кто-нибудь спросил: что ты сделаешь, получив второй шанс на жизнь? Я бы без зазрения совести повторила бы свой собственный путь. Политика — это мое все. Единственное, что я умею и в чем отлично разбираюсь. Для этого я отдала всю себя до последнего вздоха. И ни за что в жизни не променяла бы нынешнюю роль на ползунки и грязные носки. Из меня в любом случае получилась бы отвратительная домохозяйка. С какой стороны подходить к пылесосу, я понятия не имела. Последний раз в руках держала этот аппарат лет в десять.
Сейчас мне сорок восемь, и я одна из самых влиятельных женщин в мире. Моя жизнь — это череда бесконечной работы, но многие готовы отдать все за такое. Впрочем, я и отдала все. У меня нет ничего, кроме долга перед страной и желания сделать мир чуточку лучше. Оперевшись на рабочий стол, я с тоской посмотрела на пустой бокал. Как же отвратительно… Даже выпить нельзя. Мы приземлимся практически впритык. А от предстоящих переговоров зависит многое. Для меня лично там выгоды не густо, но перед прессой надо играть роль доброй феи.
Это можно считать вторым пунктом из списка всего того, что я не любила в собственной жизни. Вот этакая каменная леди с ледяным сердцем и безграничным состраданием. Будь моя воля, я уже открыто ввела бы войска на территорию враждебно настроенной страны, а не слушала бы по сотому кругу предложения о том, что «мир во всем мире» и «семеро по лавкам на иждивении». Надоело… Если сегодня вечером мы не подпишем договор о перемирии и акт о ненападении, то они сильно пожалеют. Мои нервы на исходе, а спокойствие родного народа мне дороже их дешевых обещаний.
С такими мыслями я и села обратно в собственное кресло. Да сколько же нам еще лететь? Я уже все документы разобрала, а сна как не бывало. С вечными перелетами и сменой часовых поясов оставалось только на скорый отпуск уповать. Весь режим и ритм летел коту под хвост. Вернусь домой — первым же делом на сутки спать лягу, пусть со своими пресс-конференциями без меня разбираются. У меня целый МИД под боком, почему я должна в одиночку все делать? Имею право хоть на короткий перерыв.
— Госпожа Президент, займите свое кресло, борт номер один готовится к посадке в аэропорту Хельсинки. Температура за бортом семнадцать градусов по Цельсию. Время: шесть часов сорок восемь минут по местному времени. Командир корабля и экипаж желают вам хорошего дня.
Наконец-то долетели. Я уже думала, никогда не сядем. Ремни безопасности я застегивала уже чисто автоматически. Наверное, после сумасшедшей недели даже в машине еще пару дней буду их искать. Радовало только одно, что это последняя встреча, запланированная на высшем уровне. Но не успела я расслабиться и помечтать о мягкой постельке и крепком сне, как самолет неожиданно тряхнуло. Да с такой силой, что я непозволительно для занимаемой должности взвизгнула и вцепилась в подлокотники кресла.
Что происходило, я не понимала, но все выглядело так, словно мы попали в огромную грозовую бурю, да еще и в зоне турбулентности. Вот только такого быть не могло, мы уже начали снижение и диспетчерская дала добро на посадку. Тогда почему самолет так болтает? Уже хотела связаться с пилотами, но неожиданный рывок едва не выбросил меня из кресла. Последнее, что я запомнила: твердая поверхность столешницы, о которую я со всего размаху приложилась головой. Свет медленно потух, и я провалилась в забытье.
ГЛАВА 1
Голова болела так, словно я забыла выпить на ночь успокоительное. Но самым подозрительным было сведенное судорогой тело. Последние мысли, блуждающие в моей голове, были о предстоящих переговорах в Хельсинки. Только никаких странных событий оно не предвещало. А я себя чувствовала очень необычно. Словно вообще не я была, а кто-то чужой и холодный. Так, нужно постараться вспомнить, что произошло и почему я пребываю в столь плачевном состоянии? О президенте должны были позаботиться, даже если мы вчера отмечали допоздна.
Но никаких признаков переутомления у меня не нашлось. Чувствовала себя на удивление отдохнувшей. Организм не просил стимуляторов и витаминов. Да и постоянной моей спутницы – мигрени, тоже не наблюдалось. Удивительные и невероятные чудеса творятся. Вроде еще с утра сетовала на то, что пора в отпуск отправиться в связи с невыносимо изнурительным ритмом жизни, а тут вдруг… Чувствую себя, как лет в двадцать, ну может, в тридцать. Давно не испытывала приятной легкости. Еще с тех далеких времен, когда была главой МИД и бегала только от трибуны к собственному кабинету.
Вот когда были самые прекрасные дни в моей жизни. И почему я тогда их не ценила? Рвалась все выше к цели. Хотела стать лидером общественного мнения. Выступать на политической арене и защищать народ от попыток ограничить его в правах и обязанностях. На деле же все было совершенно не так. Даже вечные политики сдавались и становились безликой массой. Я же держалась из последних сил на чистом упрямстве и молодом возрасте. Всего-то сорок восемь, кто-то только начинает карьеру, а меня уже на первый срок избрали.
Размышляя о прожитых годах, я пыталась подняться с постели. Но не выходило. Если разум был отдохнувший и прекрасно себя чувствовал, то тело сопротивлялось. Одеревеневшие конечности не желали мне подчиняться и отдавали свинцовой тяжестью. Да что, вообще, вчера произошло? Я мысленно застонала и даже веками двигать не смогла. Медленно, шаг за шагом, я начала перебирать в голове события последних суток, которые, по крайней мере, помнила отчетливо и ясно. Какой день на календаре, с уверенностью сказать не смогла бы.
