Антон Буслов - Президентская азбука

– Нет! Я такой истории своему народу не пожелаю! – возмутилась пожизненный Президент Первого Измерения Мифландия Вторая, в простонародье – Мифлуха.

– Ну-у-у, это лишь исторические миниатюры… зарисовки, так сказать… с картинками, – министр образования изворачивался изо всех сил.

– Ага, конечно, картинки! «В» – водка, «Г» – грибы, «М» – мак, «Э» – э-э-э… Это что?

– Э-э-э… Это – «Экстаз». В смысле, это опечатка, одна буква лишняя.

– Я в экстази, – мрачно констатировала Мифлуха, игнорируя напор министра. – Ничего сами сделать не могут! Вы же буквально вчера докладывали, что бюджет на историю завышен, за счёт математики. Ну, математика – ладно, она мне никогда не нравилась. Но ведь всё не так было! Я сама напишу. Вы же как дети. Не понимаете, что Государство… это у нас о-о-о-очень разные места. Давайте файл сюда.

– А-а-а… с информатикой у Вас как? – заосторожничал министр, хотя было общеизвестно, что Мифлуха любила под чужими никами побродить по просторам Интернета с целью вызнать мнение народа о себе.

– В объёме Word’а нормально, – состорожничала в ответ Мифлуха. – Сделаю азбуку. Тогда, может, и в бюджет уложимся.

– А это ещё что?! – возмутилась Мифлуха.

– А это, возможно, лучший из нас, – охотно пояснили знающие.

– И чего ж он тогда по уши в дерьме сидит?.. – усомнилась Президент.

– Занимается самобичеванием. Демонстрирует смирение. Страдает за других, – знающие всё знали, только и ждали, пока спросят.

– Ясно, – Президент вздохнула. – Пойдём, что ли, дальше…

А что делать? Пошли дальше.

– Ну, вы даёте! – восхитилась Мифлуха, глядя на следующего. – Как же это ему удаётся-то?!

– Да. Это не просто. Но он долго тренировался стоять на голове в кресле и делать записи. Теперь ему это почти что удаётся. Он даже так накорябал трактат «Как труден труд». Хотите почитать?

– Не-е-е-т… – протянула Президент. – Всё равно я так сесть не сумею. Зачем же тогда читать этот труд?.. А это у нас там кто?.. – глава Первого Измерения сощурилась, глядя в даль зала.

– Цветной? Этот – представитель меньшинств. Единственный, у кого в нашем Измерении кожа зелёная. К тому же он самый старый… воевал в Иррианскую… саму Карин Пинк лично знает!

– И что ж теперь?! Я тоже её знаю, – возразила Мифлуха.

– Прикажете выгнать? – с готовностью предложили знающие.

– Нет. Если за знакомство с Карин выгонять, то и меня придётся выгнать. Оставьте.

Пошли дальше…

– Вашу ж мать! – Мифлуха проморгалась. – Ну, а это-то, это страшилище как сюда попало?! Это же уже ни в какие ворота не лезет! Ужас же! Страх во мраке! Боже! Что он делает?!

– А, этот… это усреднённый представитель большинства, – вздохнули знающие. – Компьютер оценил всех наших граждан, усреднил их по всем параметрам… и выбрал того, кто больше всего подходит на роль представителя большинства. Ну и вот… это он.

– Понятно, – Мифлуха сморщилась, как от боли. – В принципе сойдёт. Нормальный парламент выбрали. Работать можно. Только у этого, у большинства, ногу изо рта выньте и помойте хоть чуть-чуть… воняет же. А так нормально. Не хуже, чем у соседей.

Свита Президента просеменила за ней к выходу из зала.

– Бижутерии теперь не купить, – заявила Мифлуха, открывая заседание правительства, – а между тем бижутерия – это очень технологично.

– Вот именно, – сказал министр стулелитейной промышленности Стульчак и замолчал в тот самый момент, когда все министры да и Президент уставились на него, ожидая продолжения. Стульчак замялся. Посмотрел в глаза Мифландии Второй и, получив из них заряд энергии, продолжил. – Суки!

Правительство вздохнуло с облегчением.

– Я считаю, что надо развивать это направление, как приоритетное, – прочитала Мифлуха по бумажке. – Наше государство вполне может стать лидером по производству бижутерии в масштабах обитаемой Вселенной. Мне докладывали, не буду скрывать, вопрос родился не сегодня, так вот мне докладывали, что у нас есть некоторые наработки по бижутерии. Бижутерия для нас сейчас – это и медицина, и космос, и высокие технологии, и образование. Вложив сейчас в производство этой технологии, мы завтра проснемся в совсем новом мире. Каждый из министров должен серьёзно подумать или о применении бижутерии в своей отрасли, или об отставке.

Президент обвела собравшихся затихших министров суровым взглядом. Министры обильно потели.

– Мы готовы пересмотреть бюджет в соответствии с Вашим посланием, – наконец выдавил из себя премьер. – На бижутерию будут выделены дополнительные сто миллион… – премьер осёкся под суровым взглядом Президента, – двести миллиардов кредиток.

После этого министры отчитались по своим предложениям о применении бижутерии в своих отраслях. Предложения нашлись у всех. Выяснилось даже, что министр спорта и министр обороны уже давно предлагали наконец разобраться с проблемами в этой сфере, но их никто тогда не слушал.

А после заседания Карин Пинк выяснила, что «бижутерия» попала в доклад по ошибке: какая-то сволочь в секретариате ради шутки заменила контекстной заменой «нанотехнологии».

– Вот срам-то! – всплеснула руками уборщица и задёрнула занавес. – Ну и срамота!

Она спешно зашагала по сцене за кулисы, громыхая на ходу пустым ведром. Включили свет.

И тут же на середину сцены, к закрытому занавесу, из противоположной кулисы вышел молодой человек в очках. Приготовившись, он нервно поправил очки и, дождавшись, когда выключат свет, аккуратно, обеими руками, развёл занавес и выглянул в зал. В разрез он просунул только голову, но, посмотрев на происходящее в зале с минуту, так и не решился выйти на незащищённую матерчатой стеной часть сцены. Выждав ещё немного, отступил, отпустил занавес. Снова включился свет. Но бледный молодой человек, впав в ступор, всё стоял молча и занимал место, тратя чужое время… Тогда вышли ещё двое и под руки, деликатно, но настойчиво увели его за кулису.

На сцену вышла женщина, волоча за руку маленького мальчишку. Она остановилась посередине, осмотрела мальчика и отлаженным движением руки поправила взъерошенные волосы. Погас свет, и женщина отодвинула занавес, пропуская вперёд мальчишку. Мальчик засмеялся, показывая на что-то в зале пальцем. Но женщина всё так же отлаженно дала ему подзатыльник и втянула назад.

– Маленький, – с ужасом в голосе крикнула она в пустоту сцены, когда включили свет. – Совсем маленький… Ничего же не смыслит!

И, схватив расплакавшегося мальчугана в охапку, громко дыша, побежала со сцены.

В зале тем временем зрителям подали водку в охлаждённом графинчике и стаканы. У первого и единственного ряда стоял забранный красным бархатом стол. На нём в серебряной посуде стояла нехитрая закуска, в центре одиноко возвышался какой-то засохший цветок в пыльной вазе. Мифлуха наколола вилкой огурчик и, отпив немного из стакана, закусила.