Антон Филиппов с трудом разлепил веки. В тот же миг его ослепил пронзительно-яркий свет. Балансируя на грани болезненного забытья и пробуждения, он застонал.
– Ты чего, командир? – Дрон потряс Филиппова за плечо. – Никак перегрелся?
Антон зажмурился и снова открыл глаза. Продолжая держать на плече руку, Дрон испуганно смотрел ему в лицо.
– Что? – Филиппов постарался улыбнуться, но боль в потрескавшихся губах, превратившихся в корку, не дала этого сделать.
– Я как-то не придал значения, – Дрон бросил по сторонам настороженный взгляд. – Уснул-то ты в тени, а солнце через полчаса в зенит выползло.
Антон и так понял, что лежит он на самом солнцепеке, хотя у сложенного из камней забора, специально для отдыха, было оборудовано укрытие из куска прорезиненного камуфлированного коврика, веток и сухой травы. Позиция из него получилась та еще – обзору мешала ограда.
– Странно, почему не проснулся?
Антон поморщился и огляделся по сторонам. Организм должен был дать сигнал тревоги. Ведь так ненароком можно прямо во сне умереть от теплового удара. Неужели все-таки возраст начал давать о себе знать? Нет, не может быть.
– Глупый вопрос, – между тем продолжал Дрон. – Пять дней на такой жаре.
– Бывало и хуже…
Филиппов медленно повернул голову влево, потом вправо, прислушиваясь к ощущениям в шее. Пропитанная потом одежда противно прилипала к телу. Он передернул плечами и поморщился.
– Что, совсем плохо? – Дрон приложился к горлышку фляги, сделал пару глотков. Зажмурился, закручивая пробку. Смахнул рукой в беспалой перчатке капли пролитой воды с покрытой густой щетиной подбородка и снова посмотрел на Антона: – Может, за тебя подежурить?
На грязном, осунувшемся лице майора невозможно было разглядеть полосы грима. Да и не нужны они были уже. Кожа приобрела землистый оттенок. Даже блеск некогда искрометных глаз казался неживым. Филиппов редко видел Василия таким. Неунывающий балагур и весельчак сейчас тоже начал сдавать.
«Значит, есть и у нас предел», – с сарказмом подумал Антон, вспомнив слова генерала Родимова, что возможности человека огромны, а спецназовца – и вовсе безграничны.
– Почему молчишь? – закрепляя флягу на поясе, спросил Дрон.
– Сам справлюсь, – отмахнулся Антон. – Отдыхай.
Десять дней назад, высадившись с движущегося вдоль зеленки на изгибе дороге бронетранспортера, они совершили двадцатикилометровый марш в этот район. Со слов неназванного источника, здесь в ближайшее время должна пройти небольшая банда боевиков, среди которых есть несколько наемников-арабов. Путь они держат в направлении равнинной части для совершения диверсий. Данные о террористах были приблизительными. Одно точно: придут обязательно. В развалинах старого каменного дома, за которым рассредоточилась группа, был оборудован схрон, где хранилось все необходимое для того, чтобы устроить небольшую войну. Антон лично проверил его содержимое. Примерно двадцать килограммов пластида в пластиковых бутылках с отрезанной верхней частью, с десяток гранат разного назначения, патроны, батарейки, провода, электродетонаторы, радиодетали от сотовых телефонов лежали в мешке, который был засыпан в яме.
Жара стояла такая, что зеленая трава осталась лишь в тени деревьев. Так уж вышло, что позиции Филиппова и Дрона оказались на самом солнцепеке. Он сам выбрал небольшую, поросшую редкими кустиками барбариса высотку с таким расчетом, чтобы иметь возможность наблюдать всех. Пополам этот взгорок делили остатки каменного забора.
– Может, позиции сменим? – Дрон огляделся, словно ища новое место.
– Ничего мы менять не будем, – покачал головой Антон, отстегнул карман лежащего в изголовье пятнистого рюкзака, вынул упаковку влажных салфеток и стал протирать лицо и шею.
– Ты ее не выбрасывай, – неожиданно повеселел Дрон. – Пожевать дашь.
Он, конечно, шутил. Но напоминание об ограниченном количестве запасов воды вконец испортило Антону настроение.
– Ты когда угомонишься? – строго спросил он Дрона.
Василий огляделся и пополз к забору.
Проводив его взглядом, Антон сунул указательный палец под косынку и сдвинул на ухо головной телефон переговорного устройства:
– Туман, это Филин, как обстановка?
– Тишина, – ответил эфир охрипшим голосом.
Высокий светловолосый майор был заместителем Антона. Сейчас, в отличие от остальных офицеров группы, работавших в парах, он действовал в тройке. После гибели лейтенанта Вишнякова оставшийся один Гущин был распределен к нему. Среднего роста кареглазый брюнет со слегка вздернутыми у висков бровями, он больше всех волновал Антона. Молодой лейтенант пришел в группу одновременно с Вишняковым. Гибель офицера Антон в какой-то мере считал своей недоработкой, хотя в том бою сам вместе с Дроном получил ранения.
– Кто сейчас у тебя дежурит? – осторожно спросил он.
– Стропа, – ответил за Тумана чеченец.
– Все нормально?
Опрос был формальным. Антон и так знал, что никто из спецназовцев ничего подозрительного не заметил. Просто нужно было убедиться, что связь устойчива, а заодно посмотреть, нет ли среди подчиненных того, кто уже находится на грани своих сил. Хотя каждый офицер в таком случае обязан предупредить об этом своего напарника или командира.
– С какой стороны смотреть, – между тем хмыкнул Туман. – Столько сидим, а этих козлов все нет.
– Им тоже жарко, – заметил кто-то.
– Джин, – Антон перевел взгляд на кромку леса слева от него.
– Все чисто, – с легкой хрипотцой ответил майор. – Сейчас Шаман дежурит.
Все чеченцы пришли в ГРУ после серьезного отбора из МВД республики. Негласно старшим среди них был Вахид Джабраилов по прозвищу Джин. Крепкого телосложения, с массивным подбородком, горец и в милиции был старше своих земляков по званию и должности. Чуть выше среднего роста, со слегка вытянутым лицом и дугообразными бровями, Шамиль Батаев был у него тогда оперативным уполномоченным, а теперь вторым номером в паре, и имел позывной Шаман.
Отправляясь в командировки на Кавказ, офицеры-чеченцы часто маскировались под боевиков. Для этого с собой они брали кожаные шапочки, сшитые по форме тюбетеек, повязки с арабской вязью, кинжалы, изготовленные кустарным способом, разгрузочные жилеты. Оружие тоже отличалось от штатного: вместо привычных «Винторезов» и «Валов» – распространенные среди бандитов «калаши» и пистолеты «ТТ». Антону чеченцы напоминали бродячих артистов. Не раз знание менталитета, языка и внешность этих спецназовцев были основной причиной достижения цели и выполнения поставленной задачи.
– Филин, это Банкет, – неожиданно раздался голос всегда лысого, с бесцветными бровями майора. – Ориентир три. Птиц кто-то потревожил.
Антон перевел взгляд на вершину небольшой, до половины заросшей березками горы, отыскал на ее склоне груды камней. Действительно, в небе метались несколько лесных птах. Если учесть, что из-за небывалого зноя они даже не пели, можно предположить, что причиной тревоги могли стать люди. Хотя Антон сомневался, что бандиты пойдут днем. Они, как и спецназ, предпочитали для передвижения темное время суток.
