Ночь. Сырая камера, в которой на цепях висела девушка. Ее одежда была порвана, лицо распухло от побоев. На руках, плечах и животе — кровавые подтеки. Длинные, некогда красивые каштановые волосы с легкой рыжиной свисали жирными немытыми прядями, сбившись в колтуны, которые наверняка уже ни одна расческа не возьмет. Девушка висела, опустив голову. Ее исполосованные ноги подкосились; создавалось ощущение, что они ненастоящие, настолько поза приговоренной была неестественной — ноги были вывернуты в разные стороны. Ногти были обломаны, из-под них сочилась кровь.
В камере раздался сдавленный вздох. Прикованная стала приходить в себя. Ее глаза медленно открылись. Она обвела безумным взглядом темницу. Горько усмехнулась. Попыталась пошевелиться, но тут же застонала от боли. Горело все тело, кости выворачивало. В голове стоял гул. Несколько раз ее ощутимо приложили головой об стену — наверняка сотрясение, так как тошнота подкатывала к горлу.
Девушка попыталась облизать потрескавшиеся и разбитые в кровь губы. Снова застонала. Даже такое нехитрое движение причиняло боль. На миг в ее глазах полыхнула ненависть. Она вспомнила, что с ней произошло. Собственная мать отдала дочь на растерзание жрецам: развратным, похабным и дурно пахнущим. А все из-за чего? Из-за молодого супруга, которого успела заарканить, стоило дочери отлучиться по делам: ее вызвали к больному ребенку.
Девушку звали Миара. Она была магичкой первой степени. Это самая последняя ступень на пути к архимагу. Только чтобы ее получить, необходимо было пройти обучение в Магической Школе Юных Волшебниц. А на это нужны были деньги, которых у Миары не было.
Отец погиб в войне с демонами, которые хотели получить бесплатную пищу для себя, а именно: жизненную энергию. Люди, эльфы и зандары оказались против. Именно зандары — крылатые прекрасные создания — и развязали войну, втянув в нее всех магов мира, среди которых был и отец Миары. Он смог спасти тысячи жизней, применив одно-единственное заклинание, ценой собственной жизни. Демонов запечатали на их небольшом материке, с которого они не могли выбраться. Война закончилась, но семья девушки оказалась без кормильца.
Пока жив был отец, он помогал Миаре учиться, настояв на том, чтобы дочь ходила в начальную школу магии, так как потенциал в ней был большой, но нераскрытый. Отец надеялся, что Миара во многом превзойдет его, так и не получившего степень архимага, поскольку ему не хватило силы сдать экзамен. Он его провалил, так и оставшись обычным магом первой степени, которую получила и его дочь, закончив начальную школу. У них двоих были далеко идущие планы. Миара мечтала стать сильной магичкой и служить во дворце. Отец даже договорился с Его Величеством насчет дочери. Только его смерть спутала все планы.
Миара была потрясена гибелью отца. Несколько дней она не могла ни есть, ни пить. Ей не хватало ободряющих слов родителя, его поддержки, его моральной близости, советов. С матерью у девушки с самого детства не сложились отношения. Миара старалась избегать вечно занятую собой родительницу, которая постоянно прикрикивала на Миару, чтобы та не путалась под ногами. Дочь вообще перестала волновать женщину, которая по ошибке считалась ее матерью.
Стоило отцу погибнуть, родительница даже не потрудилась выдержать положенный год траура и сразу же усиленно занялась поисками нового мужа. И ведь нашла: молодого богатого отпрыска княжеской семьи. Миару ее решение сильно покоробило, но возразить, она не смела, так как давно считала эту женщину чужим человеком. А значит, вмешиваться в ее дела не имела права.
Миара старалась больше времени проводить вне дома. Благо работы было невпроворот: кому хворь подлечить, кому порчу снять, а кто вызывал ее защиту на дом да на семью поставить. Такая работа нравилась Миаре больше всего. Она любила наблюдать за счастливыми семьями. Ее душа в такие моменты парила, наполнялась радостью.
Пока Г'ан не увидел вернувшуюся с очередной работы Миару, у него с матерью девушки все было чудесно. А вот потом… Его глаза загорелись похотью к падчерице. Естественно, та была категорически против. Миара пыталась поговорить с отчимом, объяснить ему, что он для нее — не более чем супруг женщины, с которой она живет под одной крышей — на свое жилье у девушки пока не было денег. Только Г'ан и слышать не хотел ничего, пытаясь уложить падчерицу в кровать.
Мать, заметив повышенный интерес Г'ана к дочери, даже думать не стала: отправилась к жрецам, сообщив, что ее дочь — ведьма, занимается «лечением» без лицензии. За это предусматривалась смертная казнь. Именно на такой приговор и рассчитывала женщина, сошедшая с ума от ревности.
Миару арестовали. Она пыталась сопротивляться, показав диплом школы магии. Но его быстро сожгли. Естественно, никто не стал церемониться с девушкой, когда ее мать отсыпала золотых.
Жрецы выбивали признание в колдовстве, но Миара стояла на своем: невиновна. Она спасала чужие жизни на законных основаниях, окончив начальную школу магии. И копила деньги на степень архимага. Слушать ее никто не стал.
Избитую и истерзанную морально, ее втащили в камеру и приковали к стене, сообщив, что утром ее сожгут на костре, как ведьму. Миара горько усмехнулась. Она бы никогда в жизни не поверила, что ее собственная мать способна на такой поступок. Будучи слишком доброй, никогда ни на кого не держащей зла, Миара пожалела мать.
— Я прощаю тебя за все, — прошептала она в пустоту темницы. — Будь счастлива. Надеюсь, у тебя будет ребенок, которого не постигнет моя участь.
Эхо повторило слова Миары. Цепь звякнула. Девушка снова попыталась встать. Не получилось. Ноги отказывались держать. Они были сломаны. Ужас охватил Миару. Она хотела взойти на эшафот с гордо поднятой головой, посмотреть в глаза матери, которая обязательно явится; проверить, избавилась ли она от головной боли окончательно, или нет, а придется… Даже думать не хотелось о том, что ее будут тащить волоком, обнажая и так кровоточащие раны, которые неимоверно болели.
Лязгнул засов. Дверь открылась. В камеру вошли двое стражников. Их немытые тела воняли настолько сильно, что Миару затошнило. Она едва сдерживала рвотные позывы.
— Какая милаха, — подходя ближе, загоготал один из стражников, плотоядно разглядывая девушку. Второй в это время нагло разорвал и так висевшее на честном слове платье, запуская руку внутрь и грубо теребя грудь Миары. Ее захлестнуло отвращение пополам со страхом. — И ведь завтра огонь сожрет это тело. Может, мы им воспользуемся?
— Не-а, нельзя, я уже думал об этом, — хмуро глядя на приговоренную, с досады аж сплюнул второй. — Она ведьма, а им нельзя лишаться невинности, иначе сила выйдет из-под контроля. Ици… Ицаи… В общем, фигня какая-то произойдет — и бац, она может тут все разнести в щепки.
