ПРОЛОГ
У меня нет воды, горло пересохло, и я уже чувствую, как кружится голова. Единственное, что немного радует, это Кэм. Он несет меня на одной руке и идет, словно бесперебойная машина, не сбавляя шаг, и не чувствуя усталости. Если бы я шла самостоятельно, давно бы упала и уткнулась лицом в пыльную землю. Конечно, я бы не отказалась ехать с Максом в колеснице, но он благоразумно этого не допустил.
Что ж, и так сойдет. Вот только Кэм совсем не дает воду, и я с тоской слушаю, как объемная фляга бьет его по правому бедру, а вода колышется о стенки. Вот же мерзкий гигант! Он даже дышит ровно, без перебоев, а на мощной морде нет никаких эмоций, хотя он явно недоволен, что тащит меня на себе. Так ему и надо! Указ господина нужно исполнять беспрекословно, а я с самого начала говорила, что Макс меня приблизит к себе. Пусть теперь привыкает!
Словно почувствовав мое злорадство, Кэм стрельнул в мою сторону глазами и оскалился:
– Стервозная, о чем ты думаешь?
– А тебе зачем знать мои мысли? – капризно протянула я, – ведь все равно, тебе они неинтересны.
– Ты права. Ведь все, о чем ты можешь думать, это о своей неминуемой гибели. – Процедил Кэм. Он был доволен, наверное, представлял, как расправится со мной.
– Это почему же? Разве тебе не ясно, что господин Рэй приблизил меня к себе, и я уже не твоя собственность? Никаких экспериментов не будет. Теперь я – личная служанка и буду жить в покоях господина. – Я довольно улыбнулась.
– Ты плохо знаешь господина Рэя. – Несмотря на слова, в голосе гиганта послышалась легкая неуверенность, – то, что он вдруг захотел приблизить тебя – ничего не значит. Нрав его переменчив, а желания сменяются каждую минуту. Не понимаю, зачем он выбрал тебя, но, значит, так нужно. – Кэм шумно засопел, и сдвинул брови, видимо, пытаясь думать, – ты не нужна ему, не обольщайся. Настанет день, когда господину надоест играться с тобой, и тогда я получу тебя и уничтожу.
– Ну, да. Утешай себя сколько угодно, ведь надежда умирает последней. – Кажется, Кэм не понял значение моих слов, но не подал виду. Дальше мы шли молча, и я снова с тоской думала про воду, которая болталась на бедре гиганта.
Когда я начала путаться в реальности и времени, вдали показалось темное пятно. Через некоторое время пятно превратилось в овальный круг – огромное выжженное до тла поле. Вдоль поля тянулся железный забор, который утыкался в узкую полоску леса. Лес! Не знаю, насколько он большой, но в нем можно скрыться. Что было за лесом – неизвестно, но скорее всего, очередное бесконечное поле. Тут совсем нет воды, ни озера, ни маленького ручейка. Нет даже намека на крохотную лужу. Макс прав – если бежать прямо сейчас, то даже если получится скрыться в лесу, я не смогу выжить без воды. Сомневаюсь, что она вообще есть в этом мире.
Хотя, вода должна быть. Ведь я – серая, а серые живут в воде. Где-то есть целое море, которое тщательно охраняется от золотых. Не удивительно, что идет бесконечная война между расами – получается, золотым приходится что-то отдавать серым, чтобы получить воду. Логично. Интересно, какую дань они платят, чтобы получить доступ к морю? Надеюсь, это не кровь новорожденных младенцев? Я с опаской посмотрела на Кэма – что, если постоянное оплодотворение с этой целью и задумано?
От разглядывания морды Кэма, меня отвлек скрип больших железных ворот – они уже были широко открыты, но раскрылись еще шире, пропуская нас вперед. Только сейчас я увидела впереди что-то похожее на арену с узкими скамейками. Почти все они были заняты – увидев нас, золотые подскочили со своих мест и издали синхронный приветственный клич. Да, было похоже, что именно так начинается каждое представление.
– Слава господину Рэю! Слава самому сильному и быстрому огнекрылому!
ГЛАВА 1
«Незадолго до того, как наша жизнь перевернулась с ног на голову. Но сначала – добро пожаловать в реализм, полный моих несбывшихся желаний и призрачных надежд. И только потом я пойму, что от меня ничего не зависит, да и сама я уже – не та».
Как все начиналось
– Просто дотронься до меня. Неужели так сложно? – он едва заметно повел бровью и изогнул рот в притворном недовольстве.
С трудом, но я это признаю: мне нравятся его небольшие, розоватые губы. Правда, они вовсе не чувственные, даже, можно сказать, чересчур тонкие. Я не знаю, какие они на вкус, но слова, которые с этих губ срываются, они режут как самое острое лезвие. Почти всегда. Он совсем не следит за своим языком. А ведь очень часто с этого языка капает яд. Он может сказать много обидных слов, а потом – мгновенно забыть про мое существование.
Ведь я – не представляю интереса. Да, я лишний повод поглумиться, сделать больно. Да и вообще – он особо не заморачивается о моих чувствах. Никогда не заморачивался.
Но сейчас все изменилось, сейчас я могу все. В эту минуту я – его хозяйка.
– Я не хочу тебя трогать. Понял. Сиди, где сидишь.
Макс дернул головой, похоже, хотел потрепать светлый ёжик волос, но руки крепко связаны и заведены за стул. Хм.
Да, он не совсем близко, но я вижу, как бледная кожа вспыхнула от возмущения, а серо-голубые глаза потемнели от еле сдерживаемого бешенства.
Он все такой же. Не слишком крепкий, без мускул и идеальных кубиков на плоском животе. Даже местами ребра выпирают. А ноги длинные как у цапли, обтянуты джинсами болотного цвета. Разве он привлекателен? Сущий бред. Помню нашу первую встречу – он показался мне настолько невзрачным, что я прошла мимо, даже не обратив на него внимания. Так – ничего особенного, обычный, еще один из тысячи, из сотни тысяч. Таким он был для меня до определенного момента. До момента, пока у меня вдруг не снесло крышу, назовем это так, чего уж заморачиваться.
Сексуальный мужчина, он ведь брутальный, здоровый как бык. Я тоже так когда-то считала.
– Ты – дура. – Он тяжело задышал. – Я всегда это подозревал. О Стасе подумала? А дети – что? Ты – чокнутая! Развяжи руки и я уйду. Я обещал, что никогда никто не узнает. А ты чего творишь?
– То есть, теперь ты не хочешь, чтобы я тебя трогала. – Я наигранно вздохнула, махнула туго стянутым на затылке хвостом. Я специально сделала хвост повыше, чтобы он покачивался из стороны в сторону как маятник.
Ну что же, отступать мне некуда. Плавно слезла с прикроватного столика у стены, если, такое, конечно, возможно, и подошла к Максиму.
Да, к нему лучше близко не подходить. Но я не могу удержаться. Даже издалека я вижу, как между его ног топорщится ткань джинсов – его член плотно упёрся в ширинку, словно хочет вырваться наружу. Выходит, вся его злость сейчас – от бессилия. Что он там про себя говорил? Примерный муж, однолюб. Да просто примитивная скотина. Такая же, как все.
