Что такое рикошет, Саня Сигитов успел узнать много раньше того момента, как прочел о нем в умных толковых книгах. Даже много раньше того, как вообще научился читать. Будучи еще совсем ребенком, он узнал об этом, пять лет ему тогда было или чуть больше. А произошло все вот так…
Кто-то из ребят (Артур Глебов, кажется) стащил у старшей сестры баскетбольный мяч и вытащил его во двор. Они тут же принялись играть. Колошматили им, насколько хватало их детских силенок, о стену. Силенок, конечно, было совсем мало, но они настырно пыхтели и раз за разом посылали мяч в стену.
Зачем же тогда Арчи было совершать кражу? – рассуждали они здравым детским умом. Не для того же, чтобы им запросто так вот сдаться и начать хныкать, что мяч тяжелый и лететь, как надувной, не хочет. Они и упирались, пока кто-то из взрослых мальчишек не заметил их потуги и не поднял их на смех. Понятное дело, мяч они у них отобрали и уже сами принялись кидать его в стену.
Саня, Арчи и Димон были совсем не против, умотавшись до такой степени, что колготки под детскими брючками намокли от пота. И жаловаться не собирались, а собирались подождать, пока взрослые ребята, которым и было-то на тот момент лет по девять-одиннадцать, наиграются. Одним словом, повели себя достойно, невзирая на юность лет. И все бы закончилось отлично, не отскочи в какой-то момент мяч от стены и не ударь с силой Саню по лицу. Он тут же разразился громким ревом, помчался домой и начал жаловаться матери. Та, понятное дело, прежде чем отправиться на улицу кого-то приструнить, начала допытываться, что да как. Саня ей рассказал.
Вот тогда-то мать и произнесла магическое, как заклинание шамана, слово.
– Милый мой ребенок, – ласково улыбнулась она ему, она всегда улыбалась ему (ласковой, нежной улыбкой, редко хмуря брови и сжимая в тугую линию рот), – никто ни в чем не виноват. Это рикошет…
Ох как долго он потом, перед тем как уснуть, повторял то слово. Зарывался в подушку лицом, которое давно уже не болело, накрывался одеялом с головой и шептал, и шептал, и шептал:
– Рикошет… рикошет…
Ох как не понравилось ему это слово. Очень не понравилось. Ему было очень жутко и неприятно его произносить, но он снова и снова повторял его. Саня сильно надеялся на то, что чем он дольше будет его повторять, тем мягче оно станет. Не останется в нем грубого рокотания, перестанет так ерошить кожу мурашками зловещее шипение в самом конце. Так и уснул, ничего не добившись.
Проснулся наутро, совсем позабыв о неприятном инциденте с мячом, но намертво запомнив странное зловещее слово.
Через несколько лет, став школьником и успешно закончив начальную школу, Саня как-то забрался в библиотеку отца, стащил с полки толстенный фолиант, пролистал до буквы «р», нашел странное слово, не дающее ему покоя с пяти лет, и прочел определение несколько раз. Толкование было длинным и пространным, Саня для себя усвоил лишь часть его: отраженное движение… Полет после удара обо что-то…
Вот оно, оказывается, что таило в себе странное слово. Вот как незамысловато объяснялось то, что если что-то обо что-то ударяет, это совсем не означает, что ты можешь оказаться вне зоны попадания. Наоборот, велика вероятность того, что и ты будешь задет, и тебе достанется. Пускай и не с такой силой, с которой изначально рассчитывалось, но больно-то может быть. И еще как…
Открытие потрясло десятилетнего Саню Сигитова. Он очень долго, почти все летние каникулы, размышлял о диковинных свойствах рикошета. Даже экспериментировать пытался на друзьях, пока те не заподозрили неладное и не надавали ему по шее. Он обиделся на них и потом целую четверть не разговаривал. В конце концов, конечно, помирился, но про отраженное движение, в большинстве своем приносящее боль, так и не забыл никогда. Более того, прожив четверть века и заработав репутацию, мягко говоря, компьютерного гения, а честно выражаясь – хакера, способного взломать все, что только возможно взламывать, не верящего ни в бога, ни в черта, Саня в глубине души хранил суеверный страх перед странным определением. Определением, перекраивающим судьбы человечества под тем углом, под которым ему вздумается…
– Саня! Саня, оторвись ты, наконец, от компа! Вот смотри, нарвешься, дружище, на статью, будет тебе потеха!
Василиса Сахарова, подруга по детскому саду, школе и двум первым курсам института (потом она перевелась в другой вуз), перевернулась со спины на живот на его тахте, пристроила подбородок на двух кулачках, установленных друг на друга, и пробормотала с грустным недоумением, держа в руках телевизионный пульт.
– И сколько можно показывать сиськи с жопами, не пойму? На какой канал ни переключись, одно и то же. И в рекламе, и в клипах, и даже в мультфильмах на этом делается акцент. Смотрела тут недавно один мультик. Так там у мультяшной героини бюст из платья вываливался. Ноги от ушей, попка орешком. Чему детей учат! Не удивлюсь, если скоро ведущие программ новостей станут сидеть в студиях в чем мать родила. Для рейтинга, так сказать…
– Не болтай чепухи, – лениво отозвался Саня, не отрывая взгляда от монитора. – Тебя просто обычная бабья зависть гложет, вот ты и возмущаешься. А остальным, может, и нравится.
– Да прям! Я вот с мужем со своим сколько раз разговаривала на эту тему, так он категорически против.
Василиса украдкой скользнула взглядом себе за пазуху, где могло быть и побольше, вздохнула и тут же, выдернув правую руку из-под подбородка, пощупала складки на спине, перетянутые полоской лифчика. Где надо – не нарастает, а где не надо – пожалуйста. Да еще сколько!
– Муж твой никогда не станет тебе говорить правду, дурочка, – снисходительно хмыкнул Саня и нахмурился, усмотрев на мониторе не то, что хотел. Тут же принялся стучать по клавиатуре, не забывая бубнить: – Какой же мужик признается своей жене, что ему она давно надоела, что девчонки с красивыми титьками и упругими попками ему много милее, даже если они и скачут в телике…
– Урод ты, Саня, – со вздохом произнесла Василиса. – Хоть бы раз для пользы дела соврал. Одно расстройство с тобой, придурком.
– Я же за правду, Васька! – Сигитов с облегчением выдохнул: ровные столбцы цифр снова запестрели так, как ему было надо. – Муж тебе врет, подруги врут, за спинами козни плетете друг другу. Я один только и способен тебе правду сказать.
– А что мне с твоей правды, Саня? Сиськи, что ли, вырастут? – Василиса перевернулась снова на спину, не без удовольствия поглазев на свой совершенно плоский живот – хоть тут-то природа-мать не разочаровала.
– На кой они тебе, Васька?! Дура ты, что ли? У тебя же есть.
– Мало!
– Так возьми и пришей. Сейчас все так делают.
