– Нет, пожалуйста, не надо… – тщетность попыток избежать конца была очевидной, но желание жить – самое неистребимое в человеке, особенно перед лицом неизбежной смерти.
Сил вырываться после многочасовых издевательств уже не было.
– Будешь знать, как позорить Князя, дрянь! – обессилевшее тело волокли к печи, в которой с яростным шипением раздирал поленья огонь. В лицо пахнуло жаром и гарью. Вот он – конец… – Жги ее! Сожги эту ведьму!
– Прошу, Андализ…
– О, мы о ней позаботимся, – жестокий смех и грязные комментарии позади мужчин, – так же, как позаботились о тебе, и даже лучше!
Откуда появляются силы, когда самое дорогое, самое ценное, что имеешь, ставят под угрозу? То, что дороже даже собственной жизни. Я не знаю,… но из груди вырвался не крик. Нет. Крик – это просто громкий звук. Это был вой, льющийся из самых темных, неизвестных мне прежде глубин души.
– НЕ-ЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!!
Всепоглощающие языки пламени переплелись между собой в яростном танце. Они вырвались из печи, освобождаемые резким порывом ветра, сметали все на своем пути, проходя сквозь меня, и накинулись на всех присутствующих на этом празднике зла. Последнее, что я помню – перекошенные от ужаса лица врагов, и застывший в их глазах страх. Страх смерти…
Душераздирающий вопль заставил проснуться. Озираясь по сторонам в поисках его источника, не сразу поняла, что это был мой собственный. Щеки пылали, памятуя о раскаленных языках пламени. Рефлекторно проведя ладонью по лицу – убедилась, что следов не осталось. Сердце танцевало адскую кадриль, вновь и вновь возвращаясь к событиям той ночи, которую хочется стереть из памяти, словно грязное пятно с ладони. Прислонившись спиной к забору, я переводила дух. Светало. Весеннее солнце уже прогревало землю, подернутую ворсинками травы. На клумбах поднимали разноцветные головки первые цветы, а в молодой травке блестела роса, от которой я промокла насквозь. Дожди совершенно не характерны в Астории для этого времени года, но третий день идут, невзирая ни на что. Пробирал озноб, но согреться было негде, как негде было сменить одежду. Легкий ситцевый сарафан без рукавов промок насквозь и прилип к истерзанному телу…
Как вышло, что я, двадцатилетняя Элизабет Торнтон, старшая из восьми дочерей семьи оказалась на улице в непотребном виде и без средств к существованию? Это долгая и полная трагедий история, перевернувшая мой мир, вспоминать которую совершенно не хочется. Самое главное – мне удалось сбежать. А это значит, что страх и боль позади. Теперь бояться должны те, кто сотворил со мной подобное. Я залижу раны, наберусь сил, поднимусь, чтобы вернуться и отомстить. Чтобы вернуться и забрать то, без чего жизнь на этой земле не имеет смысла! Мне лишь нужно найти работу и крышу над головой.
С этими мыслями я утерла слезы и решительно поднялась. Город начинал оживать и первые еще полусонные прохожие, кутаясь в демисезонные пальто и шарфы, кидали на меня неодобрительные взгляды. Грязная, выпачканная золой, с кровавыми разводами на ногах и синяками на лице, я была похожа на дешевую девушку по вызову, которой ночью пришлось несладко. Но мне было наплевать. Масштабы произошедшей со мной трагедии никто не оценит и не поймет, потому что сердца людей и нелюдей столицы империи – Астории давно охвачены холодом. Возможно, сказывается близость дворца императора и снобизм, присущий всей родовой знати, которой тут полным-полно, а возможно тяжелая жизнь и только недавно окончившаяся война, отголоски которой до сих пор еще живы. Но мне все равно. Сегодня моя цель – найти кров и работу. Неважно, я возьмусь за что угодно, что не противоречит моим моральным принципам.
Стараясь миновать людные улицы, я узкими переулками добралась до центральной площади, утопающей в сизой дымке тумана. Здесь стояли столбы с многочисленными объявлениями от и для населения. Сейчас огромная мощеная площадь была непривычно пуста. По воскресеньям ничего политически важного не происходило: императорская семья и высший свет изволят отсыпаться после пышных субботних балов, которые по славной расточительной традиции давались каждую неделю, а обычный народ спешит на еженедельную ярмарку в противоположную сторону города, чтобы купить свежих овощей, мяса, рыбы и фермерских продуктов. Поэтому я практически без лишних глаз могу изучить объявления и подобрать что-нибудь для себя приемлемое.
Большинство вакансий предлагали будущее разносчицы в трактире. Читай – работать придется не только руками, но и другими, менее публичными частями тела. Важным конкурентным преимуществом знатной разносчицы является увеселение посетителей собственным телом в располагаемых на вторых этажах комнатах. Причем плата за это дело даже не предусматривалась, все входило в обычные должностные обязанности. Трактиров в Астории полным-полно и все они борются за клиентуру. Работника потерять можно – всегда найдется новый, а вот терять клиента – смертный грех. Даже если сам клиент на этот смертный грех и похож. Мама, которая не смогла избежать участи разносчицы в свое время, во всех красках поведала о прелестях профессии.
Предложения поработать няней или учительницей отвергла сразу. Работать с детьми я сейчас не смогу. Слишком шатка психика, слишком свежи воспоминания, слишком больно… да к тому же в таком виде меня не пустят даже на паперть, не то, что в приличный дом.
Просмотрев почти все предложения, я едва не пала духом, пытаясь смириться с участью трактирной девки. К счастью, на глаза попала одна невзрачная бумажка, наполовину заклеенная более свежим объявлением. Бесцеремонно сорвав последнее, я вчиталась:
«Требуется уборщица на полный рабочий день, семь дней в неделю. Плата, обед и жилье предоставляются соответственно вложенным усилиям. Обращаться к магистру Олхарду, в Университет магических наук».
Отлично. Это мне подойдет. Много работы – отвлекусь от ненужных мыслей, возможно даже смогу прийти в себя и начать разрабатывать план мести. Кров и еда – помогут восстановить здоровье и поддержать штаны, на которые, к слову, еще заработать нужно, ну а гонорар… каким бы он ни был, мне сейчас больше всего нужно место для зализывания ран. А если плата недостаточная – можно найти ночную подработку. Благо, Астории всегда требуются трудолюбивые руки, а с трудолюбием в нашей семье никогда не было проблем.
Живот предательски заурчал от голода, а голова закружилась от большой потери крови накануне. Тело отчаянно требовало лечения и отдыха, игнорировать дальше его сигналы уже не было возможности. Либо я донесу свое тело в безопасное место, либо его донесут куда попало без моего ведома. Собравшись с последними силами, я двинулась в сторону академии, стараясь не думать о том, какое впечатление произведет мой внешний вид на потенциального работодателя.
