Глава 1
Всю дорогу домой я раздумывала лишь над одним вопросом: стоит ли Шульцу знать о звонке Филиппа Майера? И если деловая часть меня отвечала четкое и внятное «да», то оскорбленная девушка внутри яростно протестовала.
«Он бросил тебя в лапы конкурента, как дешевый эскорт! Знал, о его интересах, и просто подкинул. Подслащивая пилюлю», - добивал внутренний голос.
- Что с тобой, Эмми? - в лифте Конрад вдруг повернулся ко мне, вжимая в стену своим громоздким телом. Мужчина хотел поцеловать меня в губы, но я вовремя увернулась, и они коснулись мочки уха. Конрад тяжело вздохнул, выдавая почти рычащий звук.
- Я думаю вот о чем… - пространно заговорила я, со всех сил пытаясь натянуть равнодушное выражение лица. Этот разговор в туалетной комнате буквально выбил меня из колеи и вернул с небес на землю. - Помнишь недавний прием, твое красное платье от Роддери. Его забрал Филипп Майер. Зачем ему делать такое?
Шульц резко отстранился, стиснув челюсти так остервенело, что хрустнули зубы. Холод в глазах, убийственная ненависть распространялась по лифту, заставляя охранников напрягаться.
- Ты думаешь об этом, когда я тебя целую, Браун? - рявкнул он, а спина моя знакомо выпрямилась по стойке смирно. Человек напротив меня запросто и без зазрения совести мог бы отдать меня в пользование Майера ради своей цели.
- В этот раз – да, - сложив руки на груди, я будто прочертила между нами линию, за которую заступать нельзя. Конрад понял это сразу, принимая вызов. - Ответь. Это важно для меня.
- Понятия. Не. Имею, - голос рассекал пространство, как острая булава, вонзающаяся мне в спину шипами. Потому что я не верила ни единому его лживому слову. Он знал про Майера. Не мог не знать!
Босс знал шпионов в «Шульц Индастрис» и вел этих людей, самолично контролируя их деятельность. Давал то, что было выгодно непосредственно ему. И если бы Майер попытался связаться со мной, проявлял интерес, то Конрад узнал бы об этом первым!
- Но ты ведь заставил меня добыть у Майера важную информацию, это может быть как-то связанно. Не находишь? - не унималась я, будто ожидая его признания. Будто хотела доказать себе: Конрад Шульц не способен на такую откровенную ложь. А если способен… Это просто выбивало почву из-под ног, лишало гравитации.
- Он просто любит красивых девушек и не может перед ними устоять, - качнув голову набок, Конрад принялся меня изучать, будто компьютер, ищущий вирусы в программе. А затем протянул медленно и до жжения в легких обманчиво спокойно: - Скажи, что произошло в дамской комнате? Скажи сама, Эмми. Я ведь все равно узнаю.
- Это не важно, - отмахнулась я, начиная злиться. - Я хочу понять, почему именно я должна была добыть у Майера важную информацию. Ни какая-то нанятая модель. Ни Аврора. Я, Конрад. Почему? Должна быть причина!
- Потому что я тебе доверяю, - вдруг проговорил он, и этот аргумент мог бы сработать, если бы не одно «но», которое я тут же озвучила:
- Можно заключить акт о не разглашении, как в других случаях. Например, с твоими детьми. Во всех этих событиях не хватает связующего звена. И ты его знаешь!
- Тебе кажется, - ответил он моментально, резко, броско, агрессивно. Будто затыкая меня своим гонором. Но только вот мысли не заткнешь. - Забудь об этом. Это в прошлом, Эмми. Подобных происшествий больше не повторится.
- В прошлом, ты прав, - согласно кивнув, я приняла единственное правильное для себя решение: не говорить мужчине о звонке конкурента. Это будет мое ему наказание за то, что так бесчувственно бросил под ноги и в постель к другому мужчине. Без сожаления и жалости. Как вещь. Даже не предупредив о рисках, об интересах Филиппа на мой счет. Грязно, холодно, как истинный монстр.
Я выскочила из лифта с таким остервенением, будто внутри маленькой коробки кончился кислород. Быстро и торопливо вышагивая к спальне, я ругала себя снова и снова за то, что позволила себе на мгновение поверить в театр Конрада для одного зрителя. Зачем он пытался строить из себя обычного человека? Этот мужчина никогда и шагу не сделает без выгоды и долгоиграющих планов. Он холодный, расчетливый хищник. Ничего более. Акула. Единственная его цель – уговорить меня подписать очередной рабский контракт на пять беспросветных лет.
Забежав в ванну, я с грохотом хлопнула за собой дверь и упала на раковину. Грудь моя вздымалась, как после марафона, а эмоции внутри делали похожей на бочку с тротилом. Меня передернуло от резкого удара позади, Конрад возник в проходе с кипой бумаг и горящим взглядом, как у безумца.
- Не подходи ко мне, - прошипела я, сама не понимая, почему так больно… Почему ярость накрывает волнами вновь и вновь. Я повернулась к мужчине, вытянув руку перед собой в предупреждающем жесте. Но Конрад непоколебимо двигался вперед, будто мои слова не имели для него никакого значения. - Слышишь?! Не смей ко мне приближаться!
- Мне не нужно спрашивать разрешения, - чеканил он с каждым шагом, не сводя с меня убийственного взгляда. Холодного, прожжённого. - Ты в моем доме. В моей спальне. И ты тоже моя, Эмми.
- Нет, - замотала головой я, хмурясь и закрывая уши руками. - Нет и еще раз нет. Выкинь это все из своей чертовой головы!
С грохотом рядом со мной на банный столик упала кипа бумаг, явно заготовленных не сегодня, а задолго до. От удара мелкие косметические приборы попадали, крохотное увеличительное зеркало упало и разбилось. Я завизжала от неожиданности, но тут же взяла себя в руки, прикусив щеку изнутри.
- У тебя три дня чтобы это изучить, при желании, и подписать. Возражений не принимается. Коррективов – тоже, - сжав мой подбородок, Шульц посмотрел в глаза, будто откладывая данный факт мне на подкорку, давая свыкнуться с ним, привыкнуть. - Пока не подпишешь – из пентхауса не выйдешь. Поняла?
- Пошел к черту! - с чувством прошептала я, пытаясь передать ментально всю свою ненависть и раздражение. То, как сильно не хочу видеть его здесь! Как сильно мечтаю оказаться на другом конце света, лишь бы не рядом.
Вместо ответа он сдавленно рыкнул что-то нечленораздельное сквозь сжатые зубы, а затем впился мне в губы диким поцелуем, сносящим все на своем пути. Я растерялась лишь на мгновение, позволяя его языку проникнуть в мой рот, а затем просунула ладони между нашими телами. Конрад был каменной скалой, об которую могли бы разбиваться волны. Отодвинуть его мне было совершенно невозможно, никогда не хватило бы сил.
- Ненавижу тебя! - рявкнула я, задыхаясь от чувств и эмоций. От горького, разрушающего изнутри желания и сладкой злости, опьяняющей сознание. - Не-на-ви-жу!
Он отстранился, судорожно вдыхая кислород, будто забывал дышать во время поцелуя. Его руки опустились к мои джинсам, стаскивая их торопливо и быстро, будто он не мог ждать и минуты.
