Чанышев Амир и Наташа Удальцова (Лейла)
Вновь созданный мир
рушится у меня на глазах…
Два дня пришлось
морочить дяде голову, делать вид. Изображаться, с пеной у рта доказывать, что
не в курсе в каком направлении сбежала «золотая» рыжая девчонка.
Друзья прикрыли. Дядя
поверил.
С лёгким сердцем
возвращаюсь домой.
Уже на подходе, во
дворе, заподозрил неладное, обнаружив калитку, распахнутую настежь.
- Не припомню ни одного
дня, когда бы лампочка не горела во дворе. С какой радости она перегорела
именно сейчас, когда в доме появился новый житель?
Если только… Сердце
набирает обороты, пульс стучит так громко, что отдается в висках.
Врываюсь в дом,
большими шагами преодолеваю расстояние до дверей собственной спальни. Включаю в
комнате свет. Пусто.
Не может быть! Касаюсь
пальцем прикрытого окна, с готовностью распахивается без дополнительных усилий. Свежий ветерок обдает мое уставшее
лицо.
Злость топит меня.
В собственном доме живут
предатели, не выполняющие мою волю.
Широким шагом
направляюсь в комнату, где живут мать со старшей дочкой Лилией.
Безжалостно включаю
свет.
- Пожар! Встаём! – рычу
громко.
Как по команде
открывают глаза, недовольно хлопают ресницами.
- Пожар! Ой! Детей буди,
- причитает мать.
- Сиди. Нет пожара.
Лейла сбежала. Кто из вас помог ей? Калитка, свет во дворе, окно в комнате? Кто
пособник?
Обе опускают глаза в
пол, молчат.
- Как тебе не стыдно?
Мама! Чему учишь детей? Неповиновению собственному отцу?
- Я не виновата, - шепчет мать и по щекам бегут
слезы. – Дожила, собственный сын унижает меня ради потаскушки.
- Не смей так говорить
о На.., - вовремя осекаюсь, - о Лейле!
- Она не Лейла! Она не
может носить это имя! – неожиданно взрывается дочь, бежит ко мне, падает передо
мной, обхватывает мои колени тонкими
руками, плачет навзрыд.
- Папочка, пусть она
идет в город. Она нам не нужна! Пожалуйста, проживем без неё!
- Значит, это ты!?
Разочаровала отца, - я зол, меня бомбит. Но понимаю, что рядом со мной не враг,
а моя собственная дочь.
Моя кровь и плоть.
Мой ужасный, упрямый
характер.
Друзья в шутку зовут
меня Упоротым. К сожалению, дочь унаследовала эту дурную черту.
Если двойняшки Зехра и
Зухра – копии матери – мягкие, нежные, уступчивые, женственные. Одним словом,
настоящие девочки-девочки. То старшей было бы лучше родиться мужчиной, воином.
А так намучается с ней будущий муж.
Гляжу на дочь,
постепенно мое сердце согревается. Глажу ее по голове, поднимаю на ноги.
- Лиля, послушай, Лейла не замена твоей матери. Я не предаю ее
память, по-прежнему люблю. Но нам надо жить дальше. Слышишь меня? Мама никогда
не вернётся…
- Никогда? – слабый
шепоток у меня за спиной. Оборачиваюсь. Там застыли темноволосые малышки.
- Никогда, - впервые
признаюсь им. – Никогда…
Во дворе хлопает
калитка. Вскидываю глаза на окно.
- Будьте здесь, -
выбегаю во двор. Замираю, встречаясь взглядом с ней… с моей новой Лейлой.
Дышать нечем. От
переполняющих эмоций спёрло в груди, ком
застрял в горле.
Чувствую за спиной
сбившееся дыхание Лили и матери. Понимаю, что не должен показывать им, как
сильно счастлив возвращению беглянки.
- Ваша? – интересуются
мужчины.
- Моя… Спасибо, что
нашли. Сочтёмся, - пожимаю мужчинам руки. С чувством выполненного долга, уходят прочь.
- Лейла, я же просил не
выходить из дома одной. Если бы потерялась?.. – в моём голосе столько боли, что
девушка озадаченно глядит мне в глаза, явно не понимая, ругаю я ее или горько
сожалею. Если бы потерялась, я бы страдал, - заканчиваю фразу у себя в мыслях.
Бросаю колкий взгляд
через плечо. Мать с дочкой тут же исчезают за дверями дома, оставляя нас одних.
- Наташа, - шепчу
девушке в ухо. – Что ты наделала? Если бы тебя нашли люди дяди Акима? – И
забрали у меня, продолжаю фразу мысленно.
От моей Лейлы так
вкусно пахнет, не выдерживаю, покусываю
мочку ее уха. Девушка дергается, выставляет руки вперед, но я лишь прижимаю ее
к себе крепче.
Сносит башню от ее
запаха и близости.
- Наташа, - шепчу ей в
губы мантру, сводящую меня с ума. Ее губы в опасной близости. Проигрываю самому
себе – целую желанные губы девушки.
Горячо, жарко и влажно.
Еще глубже и совсем перестану соображать.
Наташа вовремя
вырывается.
- Прекрати! Мы так не
договаривались!
- А как? – непонимающе
гляжу на контуры ее красивого лица в темноте.
- Я твоя вторая жена.
Не всерьёз. Когда всё закончится, ты меня отпустишь…
- Отпущу… тебя?
Воровку? Вместе с краденным?
- Воровку? – голос
девушки дрожит.
Снова надвигаюсь на
нее, ловлю за руку. Засовываю ее руку
себе под свитер. Нежные женские пальцы
касаются моей голой груди.
- Ты украла мое сердце.
Как же ты сможешь уйти?
- Не смейся, - голос
Лейлы светлеет, в нем появляются игривые нотки, они царапают мой слух, вызывают
бурю угасших со смертью жены желаний.
- Куда уж там!
Стоим с девушкой
посреди двора, слушаем равнодушную тишину.
- Ты до сих пор любишь
жену? – неожиданно спрашивает моя рыжая
малышка.
Внутри меня всё
замирает. То тут, то там рождается всплеск эмоциональных волн, подслушиваю собственные мысли. Ловлю как щуку
за хвост.
Вот он, тот самый
всплеск в глубинах мыслей. Океан памяти наполнен любовью к моей первой Лейле, безграничным уважением к
матери моих детей.
Осторожно ощупываю
пространство - между первой Лейлой и второй нет ни одной женщины. Щемящая
гулкая пустота.
- Молчание – знак
согласия. Значит, любишь! – констатирует глухо Наташа, и выдирает свою теплую
ладонь из моей. – Я не встану на пути между вами. Мне нужен только мой мужчина,
преданный мне одной. Хочу, чтобы меня любили так же безгранично, как мой папа
любил маму!
Девушка отворачивается
от меня, расправляет плечи, заходит в дом.
Остаюсь один. Наедине с
самим собой и сетью… в которую меня поймала Наташа. Животный страх потерять её
пронзает мое тело.
Не могу! Не хочу! Не
отпущу!
