– Не понимаю… – произнес он устало, повернувшись на своем кресле к женщине в белом халате, которая молчаливо и задумчиво рассматривала содержимое книжного шкафа, занимающего половину стены. – Ты же помнишь, я ведь раньше не верил в жизнь после смерти. Даже застряв тут, эта вера не сразу пустила во мне корни. Человек сродни механической игрушке – живет и пляшет равно столько, на сколько хватило заряда. И никаких тебе вторых шансов, перерождение и прочей чепухи. Набор белков, жиров и углеводов с малой примесью некоторых металлов – вот кто он такой. И ничего более. Умер – превратился в удобрение. Вот во что я верил и за что пострадал, – оборвавшись, он замолк, словно подавился своей собственный мыслью, и, выдохнув, откинулся на спинку кресла.
Рукава его белой рубашки были закатаны чуть выше рукава, а поросшие седыми волосками худые, длинные и жилистые руки были сложены на груди. Его глаза были закрыты, очки сползли на край носа, а прежде зачесанные назад седые волосы пожелтели в свете ночной лампы и растрепались по бокам.
Очевидно, что он злится. Она слишком долго его знает, чтобы заметить это, как только тот переступил порог своего кабинета. И снова этот монолог о жизни после… Больше похоже на старческое бурчание. Вопросы веры не в их компетенциях. Пора бы это уже уяснить. Но она понимает: вынужденная работа давно перестала приносить удовольствие. Тем более тогда, когда все идет не так, как должно. Но что они могут поделать? Вот у кого-кого, а у них выбора никогда не было. Во всяком случае, она уже не помнит о тех временах, когда было иначе.
– Он снова это сделал? – спросила она, перестав строить заинтересованность в его книжной коллекции; в ее голосе слышалось сочувствие, и оно не было ложным, вот только кому оно было адресовано, до конца она и сама не понимала. Чья судьба ее волновала больше? Постояльца или давнего друга?
Не открывая глаз, мужчина небрежно махнул рукой и на затянутый зеленым сукном его рабочий стол упал небольшой револьвер.
– По какой-то не ясной для меня причине, да! Он не желает выбираться из петли, в которую сам же себя и загнал. Не желает идти дальше!
Женщина подошла к окну, задернула шторы, скрыв кабинет от любопытной Луны, и, приобняв своего друга, облокотилась на кресло.
– И что ты намерен с этим делать? – женщина отпрянула от кресла и, подойдя к столу, взяла револьвер. – Еще теплый, – задумчиво произнесла она, крутя его в руках.
– Отдам Сильвестру, как обычно.
– Ты же прекрасно понял, что меня интересует не судьба револьвера, а его владельца, – женщина присела на край стола, поправив халат и подол юбки под ним. Револьвер она положила рядом.
Мужчина нахмурил брови, но, наконец, открыл глаза.
– Есть у меня на его счет одна задумка. Но…
– Но?
– Приюту вновь придется открыть свои двери для страждущих.
– Ожидаемое решение, – женщина пожала плечами, и даже не попыталась скрыть свое разочарование.
– Боюсь, у нас нет другого выхода, Оливия. Пора подтолкнуть нашего друга к решительным действиям. Будь душкой, передай Сильвестру, что нужно стряхнуть пыль с портрета Фридриха Веттера и помоги ему с девочками привести оранжерею в порядок. После того, что произошло в ней, даже мне порой там неуютно.
– А чем займешься ты, позволь узнать?
– А я пока подберу для нас, – мужчина потянулся к ящику стола и достал оттуда кипу бумаг, – новых постояльцев. Возможно, в этот раз среди них будет тот, кто спасет его.
День #!*(
«Хорошего тебе дня!».
Тяжело вздохнув, я еще раз перечитал ее сообщение.
«Хорошего тебе дня!».
Дайте-ка подумать… Когда она хоть раз желала мне чего-то подобного? Хм, а ведь никогда!
Экран рабочего монитора заморгал, погас, и тут же озарился красочной корпоративной заставкой: «TFG. Ваш залог успешного бизнеса!». Я отложил телефон, кинулся к мышке, чтобы, пошевелив ее, вернуть рабочий экран, но драгоценная секунда была упущена, и теперь на меня смотрели сменяющие друг друга довольные лица неизвестных мне людей в деловых костюмах.
Надоело.
Рука машинально потянулась к кнопке выключения на мониторе. Экран погас, но лицо на экране никуда не исчезло. Оно все там же, только теперь принадлежит мне. Скорость, с которой счастливое лицо делового бизнесмена сменилось на мое, немного удивила и напугала. Такая синхронность. Надо же.
Я приблизился к черному прямоугольнику экрана и внимательно всмотрелся в него. И знаете, что я там увидел? Серое, недовольное, изможденное лицо с отчетливыми темными мешками под глазами.
Куда катится моя жизнь?
Я тяжело вздохнул. В кабинете сегодня невыносимо душно. И дело не только в погоде на улице.
Телефон неожиданно завибрировал. Неужели еще одно сообщение от нее? Нет. Обычное уведомление о прямом эфире очередного незнакомца, на которого я сам не знаю, зачем уж подписался. Глупо ждать от нее сообщений после «Хорошего тебе дня!». Знаю же, что обиделась. Ну и пусть. Пусть обижается. На своего мужа…
Я снова отложил телефон, надеясь сосредоточиться на работе, и включил экран. Довольные люди все еще были там. Они всё так же приветливо улыбались, а кто-то даже подмигивал мне. Можно подумать, что они рады моему возвращению. Но хоть кто-то.
«Ctrl. Alt. Del». Я ввел пароль, и вновь передо мной всплыла экселевская таблица с бесчисленными данными. Люси, я дома!>1
– Справишься за пару дней? – спросил меня мой начальник.
– Конечно. Постараюсь! – ответил я, когда голос в моей голове кричал «Нет! За пару дней-то? Нет!».
Я слишком редко отстаиваю свое мнение. С детства меня приучили слушаться взрослых и учителей. Они, дескать, все знают. Зачем ребенку свое мнение, когда у окружающих его столько, что девать некуда? Глупое оправдание собственной инфантильности, но вот уже двадцать семь лет я послушно выполняю полученное в детстве указание. Самое плохое заключается в том, что моя работа, по сути, не нужна. ИИ>2 внедренный в наше программное обеспечение уже давно может делать эту работу за меня. Быстро и качественно. Вот только мой начальник решил найти уязвимость, что-то, что программа могла пропустить. Он решил, а мне сиди, ломай над этим голову.
Как же душно.
Да, еще коллега стал загонять очередную муть, выйдя в центр кабинета.
Боже, да тебя никто не слушает!
Так, он подошел к моему столу. Главное не смотреть ему в глаза. Главное не проявлять и малейшего интереса к… О чем он там вещает? Об осточертелых подвигах своей молодости? В который раз? О, это история про отравление алкоголем. Если порядок слов тот же, то сейчас будет:
– …а потом меня развезло (громкий закадровый смех коллеги)!
Я тихо усмехнулся. Надеюсь, он не услышал. Хотя…Он всем надоел своими одними и теми же байками. Однажды, он зашел в соседний кабинет и уже через десять минут нас попросили его оттуда забрать! Почему ему никто не скажет об этом? Ах, да, точно. Корпоративный этикет же. Нужно беречь чужие чувства!
