Вспышка!
Чувства вернулись к ней только на лестнице. Беспамятство, вызванное бурлящим в крови адреналином, лопнуло, как мыльный пузырь. Молния, ворвавшаяся яркой вспышкой света в огромное и единственное окно лофта, ослепила ее, заставив на секунду замешкаться. Это какое-то безумие! Этого не может быть! Это не должно с ней происходить!
Испачканные кровью, его кровью, руки скользили по металлическим перилам, а дрожащие ноги путались и спотыкались на каждом сантиметре ровной поверхности. Одно неловкое движение, и она свернет себе шею. И ведь на ней еще нет туфель! Потому что одно из пары, кажется правое, она загнала ему в спину.
Гром ударил с такой силой, что дребезжали стекла в пресловутом залитом дождем окне. Этот грохот заставил ее сердце биться чаще. По телу пробежала дрожь. Боже, почему оно такое большое? Она оторвала руки от перил и закрыла уши. Гром – детский страх, сковывал холодными цепями. И как не вовремя! Ей нужно взять себя в руки! Этот удар стихии ничего по сравнению с тем ударом, который он нанес ей…Нет, который она нанесла ему.
Глухой стук наверху заставил вздрогнуть, выведя из оцепенения. Нужно бежать. Он добрался до двери, а значит это лишь вопрос времени, когда снесет ее с петель. Но она не узнает, когда это случится. Ее здесь уже не будет. Ей больше не придется встречаться с ним. Она выживет. Должна выжить! Назло всем! Чего бы ей этого не стоило…
Главное выбраться из дома, позвать полицию и все, наконец, закончится. Этот страшный сон закончится!
Дрожащей рукой она закрыла рот, чтобы скрыть нервозный смех. В глазах все еще стояли слезы от боли обиды и страха. Из-за них она не заметила на одной из нижних ступенек своего красного вечернего платья, зацепилась за него босой ногой и кубарем слетела вниз, больно ударившись головой при приземлении. В этот момент она готова была поспорить, что искры, вылетевшие из глаз, были ярче молний.
Вспышка!
Грохот наверху оповещает о выбитой двери. А следом до нее донёсся звук шагов на втором этаже и рев разъяренного зверя. Поднявшись на ноги и шатаясь, она, не оборачиваясь, направилась к выходу из этого места. Места, в одночасье ставшее для нее девятым кругом ада. Но свобода близко. Она чувствовала ее запах, когда тянулась к латунной ручки белой, украшенной стеклянными ромбами входной двери. На секунду задержалась на своем искаженном кривом отражение и, содрогаясь, повернула защелку замка, изо всех сил дернув дверь на себя.
Ворвавшийся ледяной ветер сбивал с ног. Ревущие звуки города вперемешку со звуками, вышедшей из-под контроля стихии, какофонией забивали уши. Она сделала уверенный шаг, и босые ноги тут же покрылись мурашками, стоило только погрузить их в холодную лужу, налитую возле дома. Но отступать некуда. Она свернула вправо. Там дорога, а значит и машины. После падения и удара головой в глазах все плывет. А из-за дождя почти ничего не видно. Ей пришлось идти, вытянув вперед руки, словно зомби из популярного сериала. Но это неважно. Важно найти помощь! Она повторяет это себе, нашептывая под нос, словно погруженная в транс месмеристка. И лишь резкий звук приводит ее в чувства. Что это? Автомобильный гудок. Неужели это конец? Она обернулась, затаив дыхание. В уши ворвался визг покрышек. Но все тщетно. Дорога слишком скользкая. Она слабо улыбнулась. Два ярких размытых шара света неслись прямо на нее.
– Стоп! Снято! – разносится над площадкой хрипловатый мужской голос и где-то на вверху вспыхивает яркий свет, освещая всю съемочную площадку.
«Наконец-то», – проносится у меня в голове.
Стихает дождь, замолкает гром, гаснут два прожектора, имитирующие свет фар, на площадку выбегают разного рода помощники режиссеров, гримеров, операторов и прочий люд, с которыми, по правде сказать, я уже давно не желаю знаться.
– Аня, – обращается одновременно ко мне и в никуда режиссер. – Браво!
Он говорит что-то еще, но я его не слышу. Лишь продолжаю смотреть на потухшие лампы прожекторов. Вода все еще льется по моему телу, затекает в уши, сбегает по спине, заставляя все тело покрываться мурашками. В этот момент я оцениваю то странное и неприятное чувство, которое одолевает меня, играя в этих декорациях. В чем же дело? Осматриваясь по сторонам, пробежалась по выстроенным декорациям на зеленом фоне, представляя, как будет выглядеть готовая картинка, и меня охватил страх. Что же это? Сюжет книги или давно забытой истории из реальной жизни? Я не могу унять дрожь, а потому стараюсь отвлечься.
– Даст актрисе кто-нибудь, наконец, полотенце?! – раздраженно и громко заявляю на всю площадку, все еще стоя посреди декорации дороги в одном нижнем белье. Какой стыд. – Эмма!
– Я здесь, – она уже тут как тут. Появилась из ниоткуда с белым махровым полотенцем и таким же халатом на перевес. Порой удивляюсь, как ей удается оставаться незамеченной. – Сделаем селфи для инстаграма?
Эмма – моя ассистентка. Милая, невысокая девушка, которая иногда забывает о личных границах, чем пугает в такие моменты меня до чертиков. Но в целом я довольна ее работой.
– Спасибо, – я взяла у нее полотенце и хорошенько вытершись, обменяла его на халат. – В таком виде? – предложение сфотографироваться меня не впечатлило, поэтому я постаралась вложить максимум сомнения в эту фразу, показав таким образом, что это плохая идея.
– Вы выглядите прекрасно и свежо… – я заметила, как на долю секунды она осеклась. Бедняжка совсем не умеет лгать. Но она тут же добавила: – Как бы курьезно это не прозвучало в этом случае. Вы действительно в отличной форме.
– Для своего возраста? – получилось слишком лукаво, из-за чего мне тут же стало стыдно.
– Вы передергиваете, – как ни в чем ни бывало ответила Эмма.
– Ладно, – сдалась я, – давай. Но обещай, что в подписи под постом напишешь что-нибудь хлесткое. Пускай Джоанна обзавидуется, – я приобняла девушку и, наклонив голову, улыбнулась своей самой обезоруживающей улыбкой. – Я слышала, она очень хотела сыграть эту роль.
– Обязательно, – кивнула Эмма, несколько раз нажав на экран смартфона.
Наверное, с моей стороны неправильно подогревать гуляющие слухи о нашей вражде, но как говорит моя подруга – оскароносная художница по костюмам Коллин Бирн: «У каждой уважаемой актрисы должна быть своя Бетт Дейвис1!». Полнейшая глупость, как по мне, но я ничего не сделала, чтобы развенчать миф о вражде с Джоанной Энистон. А мы ведь с ней даже лично не знакомы! Все, что нас с ней связывает – это древнее фото из разгульных девяностых, когда я умудрилась попасть в один кадр с одним из нее тогдашних ухажеров. Какой-то «фотограф из кустов» заснял, как мы выходим с ним из бара в обнимку. Фотография, помнится, наделала много шума, всколыхнув голливудскую общественность. Я комментариев не давала, потому что комментировать особо нечего: он проводил меня до такси и на этом все кончилось. Джоанна поначалу тоже хранила молчание и никак не комментировала ни меня, ни фотографию. Пока в одном интервью по случаю завершения популярного сериала «Растяпы», который и сделал ее звездой, у нее не спросили, что она думает по поводу молодой актрисы, чья игра в одном из последних фильмов была с восторгом принята критиками. Речь, разумеется, шла обо мне и фильме «Дикость» режиссера Пьетро Кордона, называвшего себя духовным восприемником Хичкока
