ГЛАВА 1
«Сенсация! Из Волчестера – самой неприступной тюрьмы Королевства – сбежал опасный преступник! Им оказался тридцатилетний заключенный Эдвард Карсон, осужденный на два пожизненных срока и двадцать лет за жестокое и хладнокровное убийство четырнадцати подданных Его Величества Реджинальда Годфрида Третьего и нападение на полицейских при исполнении. Побег был обнаружен сегодня утром, когда заключенному принесли завтрак. Поскольку завтрак остался нетронутым, а Карсон по-прежнему спал, охранник вошел в камеру проверить, все ли в порядке, и обнаружил под одеялом свернутую одежду и слепленную из папье-маше голову, к которой, дабы сбить надзирателей с толку, были приклеены настоящие волосы, очевидно, раздобытые Карсоном из тюремной цирюльни. Подкопа обнаружено не было. Как Карсону удалось выбраться из самой охраняемой темницы Королевства, остается загадкой. В данное время все силы правоохранительных органов направлены на поиски сбежавшего преступника».
Я отложила газету в сторону и откинулась на спинку сиденья. Все силы, как же!.. В марте, когда лучшие полицейские ищейки – оборотни – из-за весеннего обострения совершенно дезорганизованы, поиском злодея наверняка занимаются вампиры, а те горазды лишь изображать видимость поисковой работы, если их собственные интересы идут вразрез с чьими-то еще. Ведь в Королевстве каждому, кто слыхал о деле Эдварда Карсона, известно, что тот – вампир, предпочитающий пить кровь по старинке – прямо из сонной артерии, а не из колбы, приобретенной в Банке крови.
Точно смертельно раненый зверь, взревел последний гудок паровоза, и серый перрон очередного провинциального городка скрыло облако пара.
Вместе с хлопком двери в купе послышался возглас – и удивленный, и радостный одновременно:
– О! Мисс путешествует одна?
Я нехотя оторвалась от созерцания темно-красных крыш и нависших над ними дождевых облаков.
А это, видимо, мой новый попутчик. Молодой щеголь из провинции, с напомаженными волосами, в костюме, вышедшем из моды как минимум полгода тому, и с тросточкой в руках, которая, судя по царапинам в нижней части шафта и сильно изношенного наконечника, принадлежала еще его дедушке.
Нет, такому объяснять прописные истины о женской эмансипации – только нервы себе трепать. И я ответила так:
– В последний момент мою горничную свалил с ног приступ инфлюэнцы, – и в подтверждение своих слов выразительно покашляла.
Как и следовало ожидать, незнакомец уселся в самый дальний угол и минут десять развлекал себя тем, что откручивал и вновь закручивал скрипучий набалдашник на старой трости. Я старалась абстрагироваться от этого скрипа, но выходило с трудом.
– Послушайте, мистер!.. – не выдержала я.
– Чизбрук, мисс! К вашим услугам! – с готовностью ответил тот.
Видно, упоминание об инфлюэнце все же не произвело на него должного впечатления. Нужно было чаще кашлять.
– Мне от вас ничего не нужно, поверьте. Кроме того, чтобы вы оставили трость в покое. Я так понимаю, вам она досталась еще от дедушки?
– От прадедушки! – расцвел Чизбрук и пересел поближе. – Мой прадед Джосайя Чизбрук – доктор медицинских наук, может, слыхали о таком? Славный был человек.
– Да, наслышана.
– Правда? Весьма польщен. Ведь это именно ему принадлежит учение об анимее. Представьте, каждая часть, с вашего позволения, тела имеет свою анимею, и эти мелкие анимеи зависят от главной анимеи – души. Если душа устрашена, страдают и мелкие анимеи, и тогда возникает болезнь. Если болезнь запустить, кровь разнесет заразу по всему организму, а значит, первостепенной задачей доктора является недопущение взаимодействия анимей… Простите, я, верно, слишком мудрено выражаюсь. Прекрасным леди не понять языка ученых мужей, так уж вы устроены.
– Ну почему. – Я старалась говорить ровно, но этот щеголь буквально выводил из себя. – Все знают, что Джосайя Чизбрук был одним из ярых приверженцев кровопускания как панацеи от всех болезней. Вы тоже доктор, мистер Чизбрук?
– О нет. Я пребываю в поиске своей будущей профессии.
– Простите, сколько вам лет?
– Двадцать семь.
– У вас есть семья?
– А вы напористая леди! – Он погрозил мне пальцем. – Но я на вас не в обиде. Дайте-ка угадаю. Едете из провинции в большой город в поисках мужа? Позвольте дать вам один совет.
– Я не нуждаюсь в ваших советах, мистер Чизбрук!
– Все девушки нуждаются в советах, не спорьте. Что за дурная привычка спорить с джентльменом?
– Ну, если вы джентльмен, так уж и быть, я готова выслушать небольшой совет.
Чизбрук, по всей видимости, не уловил в моем тоне сарказма и с воодушевлением принялся расписывать свои представления об идеальной семейной жизни, сам о ней, похоже, не имея определенного мнения, ибо одни его утверждения противоречили другим и вообще попахивали приверженностью к рабовладению, где наименее привлекательная роль отводилась матери большого семейства – существу исключительно бесправному, запуганному и несведущему, предназначенному свыше лишь для ублажения мужа и продолжения его рода. Примерно на третьем предложении я начала бороться с одолевающей меня зевотой, а после и совсем сдерживаться перестала и под аккомпанемент стука колес и разглагольствований Чизбрука отдалась во власть мечтаний, к слову сказать, не имеющих ничего общего с тем, о чем продолжал болтать мой случайный попутчик.
Я рассеянно наблюдала за мелькавшими за окном деревьями, над которыми, утопая верхушкой в хмурых облаках, возвышалась знаменитая гора Рокфор. Говорят, за той горой живут лесные ведьмы, да только я, сколько туда ни бегала, будучи зверем, ни одной ведьмы так и не увидела.
Но вот однообразную зелень разбавили высокие серые башни Волчестера – той самой тюрьмы для особо опасных преступников. Состав стремительно приближался к длинному тоннелю, спрятанному в толще горы. Еще несколько миль – и мы, наконец, прибудем в Спрингтаун.
Как только поезд нырнул в темный зев тоннеля, я вытащила из кармана булавку и зажала во рту острием наружу.
С минуту не происходило ничего. Но затем мою коленку сжали ладонью, лицо обдали нездоровым дыханием и вскрикнули.
– Что такое, мистер Чизбрук? Темноты испугались? – ровным голосом поинтересовалась я, предварительно спрятав булавку обратно в карман.
В тот же миг поезд вынырнул из тоннеля, и в купе снова стало светло.
– Ах ты, чертова ведьма, – недовольно пробурчал Чизбрук, отирая платочком кровь с губ.
– Лучше бы сразу признались, что привыкли домогаться девушек силой, – парировала я.
– Да кто тебя домогается! – возмутился тот. – Ты у меня еще попляшешь! Тебя посадят за нападение на джентльмена.
– Держать во рту булавки не запрещено законом, – отозвалась я, – а вот вас, мистер Чизбрук, придется арестовать.
