Глава 1 Коварная заложница
В небольшом заведении за накрытым столом собрались люди, одетые во всё чёрное. Возле Яны суетился друг её покойного брата, стараясь выполнить любую просьбу на опережение. На остальных друзей брата, погибшего нелепой смертью, она косилась враждебно: крупные ребята спортивной комплекции тихо переговаривались за столом о делах и создавалось впечатление, что пришли они повидаться друг с другом, на сходку, а не на похороны. Яна злилась: за последние полтора года, пока он был жив – если это можно назвать жизнью, о нём никто толком и не вспомнил. После того, как Макса обнаружили на городской свалке в состоянии полного отупения и беспамятства все куда-то от них отдалились. Иногда подкидывали деньжат на лечение, и на этом поддержка друзей заканчивалась.
С того момента интеллект Макса вернулся к интеллекту двухлетнего ребёнка – врачи только разводили руками, дескать, редкий медицинский случай, с таким в их практике никто ещё не сталкивался. В ответ на задаваемые вопросы парень только мычал, или приступал к бессмысленным занятиям, типа кромсания газет и выстраивания из их обрывков пирамид. Как-то во время просмотра фильма он увидел на экране чудовище. Если до этого Макс вёл себя безучастно, смотрел в одну точку, то при появлении в кадре долговязого монстра он забеспокоился, стал выкрикивать одно и то же: «гоните его!», взметался по квартире в поисках укромного места. После чего забрался в шкаф, и парня оттуда еле вытащили.
Однажды, когда сестра оставила его без присмотра, он выпрыгнул из окна. До больницы его не довезли – так Яна осталась одна, не считая знакомых. Теперь она понимала, что дожила до своих двадцати семи постоянно надеясь на участие брата, который её обеспечивал, оберегал, дарил автомобили – по слухам изъятые у кого-то за долги… Но она не верила слухам, порочащим его, говорила, что люди наговаривают на него от зависти.
Яну не мучили подозрения, чем на самом деле занимался Макс – друзья прозвали его «Каток», так как он, не церемонясь, сразу «наезжал» на любого, молча и уверенно.
Поминки подошли к концу, люди стали постепенно расходиться. Друг предложил отвезти её домой, напросился на чай, в результате поминки продолжились, только у Яны на кухне. Он беспрерывно подливал ей алкоголь, надеясь, что привлекательная сестра давнего кореша успокоится, обратит на него внимание, но Яна становилась с каждой минутой агрессивнее, рыдала, жаловалась на жизнь, требовала наказать причастных к гибели единственного близкого родственника.
Приятель в душе усмехался, пытался отговорить её от скоропалительных действий, думая в это время о том, что у него самого проблем по горло, а тут она со своими разборками. Он пытался её убедить, что у Макса просто «съехала крыша», так как он получал по ней много раз. Только Яна не успокаивалась.
– Вы же с ним были лучшими друзьями… – терзалась она. – И месяца не прошло, как ты куда-то смылся… Все вы смылись, сволочи, бросили нас в трудном положении!
Гость покачал головой в знак согласия, не зная, какие в данной ситуации можно подобрать ответы, отвернулся к стене. Она не видела его таким – раньше достаточно было мелкого недоразумения, чтобы он бросился разбираться, а теперь его надо уговаривать, давить на жалость, напоминать, как Макс когда-то за него впрягался, ни минуты не мешкая, и лез в самые рисковые дела.
– Сейчас-то чего от меня требуется?! – наконец возмутился друг, выбрав способом защиты – нападение. – Чего ты от меня хочешь теперь?! С похоронами я помог! Место на кладбище выбил одно из лучших! И опять не угодил…
Девушка перестала выть, устремив на гостя возмущённый взгляд.
– Чего я хочу? А действительно, чего я хочу?! Да всё того же – знать, как всё происходило на самом деле! Куда он накануне уехал? Сколько можно юлить, держать меня за дуру?! Что по делам – я уже слышала!
Она презрительно отвела глаза, демонстрируя степень недовольства, произнеся при этом: «Как меня это бесит…»
– По каким делам?! – взорвалась снова. – Макса больше нет, ему ты никак не навредишь… Неужели трудно рассказать: по каким таким делам он уехал перед тем, как очутиться на помойке где-то в провинции… в состоянии полного дебилизма?
Гость явно занервничал – глазки его сновали по столовым предметам в поисках занятия судорожным пальцам. Не найдя ничего подходящего, он достал телефон и стал открывать непрочитанные сообщения, будто в них возникла необходимость.
– Ну что тебе это даст? – спросил он и уставился на неё теперь безо всякого желания к развитию отношений. – Ну паренька одного они поехали искать… Паренёк им понадобился, а ниточки вели в село Никольское. Знаешь такое? Нет. Вот они и поехали к одной бабе, которая могла знать, куда он заныкался.
– В Никольское? – Глаза у Яны вспыхнули с надеждой. – И что они там делали, в этом Никольском?
– Когда я с Максом разговаривал по телефону в последний раз, он сказал, что они оттуда выезжают, и что баба их больше не интересует. И всё. После этого его номер перестал отвечать. Вот и всё.
Яна уставилась в одну точку – наконец ей удалось хоть что-то выяснить и то благодаря гибели Макса, только столь малый объём полученной информации мало чего давал.
– Что за баба? Где её найти? – продолжила она выяснять.
– О-о-о… Я свой собственный адрес, по которому тогда проживал, толком не помню, а ты хочешь, чтобы я вспомнил адрес какой-то бабы, какую в глаза не видал.
– Послушай! – погладила она его по руке. – Постарайся хоть что-нибудь вспомнить – я в долгу не останусь. – Её мстительный взгляд сменился продажным. В эту минуту он окончательно решил от неё отделаться, только напоследок «кинуть ей кость», чтобы она впредь не доставала с подобными расследованиями.
– Как я уже сказал, искали они паренька, а если тебе нужна баба, то сама она живёт в Никольском. Улица… – Он задумался, роясь в памяти. – Никольское… Сосновая… дом… Нет! Дом не скажу – у меня на цифры памяти отродясь не было. Адрес пацаны пробивали по номерам – она тогда ездила на белой Ниве. Цифр не помню, но буквы точно ОН.
Взгляд девушки взметался – куда-бы записать, но затем она успокоилась, проговаривая мысленно, уж она-то запомнит – всё, что касается гибели её брата.
– И как зовут эту женщину? – продолжала она допытывать.
– Инна, или Инга… Это разные имена?
– Да.
– Тогда Инга.
– Фамилия?
– Да не помню я фамилии! Обычная какая-то, незапоминающаяся.
Коньяк закончился. Друг понял, что ловить стало нечего, кинул в карман сотовый, вылез из-за стола и начал искать возле входной двери ложку для обуви. Яна сидела, будто парализованная, наблюдая за его действиями, следила за ним: как он впихивает ложку в новенькие замшевые ботинки, цепляет её на крючок возле зеркала, накрытого белым полотенцем, поворачивается, чтобы произнести заключительную речь.
