К. аккуратно, непроизвольно задержав дыхание, поправил её голову у себя на плече. Блестящие чёрные волосы шторой скрыли половину её безмятежного лица и рассыпались по его предплечью. Левой рукой К. потянулся к ночному столику и с трудом вытолкал сигарету из пачки «Мальборо». Вставил в рот, не зажигая. Покосился на неё. От этого его шея напряглась, и её лицо слегка приподнялось, волосы скользнули вбок.
К. с удовольствием пробежался взглядом по разлёту чёрных бровей, прямому носу в россыпи медных веснушек, выпуклым губам, упрямо выпиравшим из-за неправильного прикуса. Откинулся на подушку и улыбнулся. Плечо затекло, усталость немотой разлилась по телу, но К. ни за что не променял бы эти тихие минуты после близости, когда он сторожил её сон.
Её губы дрогнули, словно сдерживая улыбку, лицо незаметно ожило, хотя она по-прежнему не открывала глаз. Ладонь скользнула по смуглому торсу К., замерла чуть выше пупка. На изящном пальце тускло блеснуло обручальное кольцо – плоский ободок из белого золота, усыпанный мелкими бриллиантами по периметру. Длинные пальцы с крупными овальными ногтями без лака стали отбивать ритм какого-то музыкального произведения. К. шумно вздохнул и рассмеялся. По традиции ему предстояло угадать мелодию.
Он накрыл ладонью её пальцы, – кольцо обожгло неприятным холодком – К. убрал руку.
Она приподнялась на локте, пробежала пальцами по его безволосой груди, пощекотала под заросшим подбородком, обвела контур сухих губ и выкрала сигарету. К. потянулся к зажигалке и дай ей прикурить.
Она уселась сверху, как наездница, прикрыв простынёй полную грудь. С наслаждением затянулась и попыталась выпустить колечки. Это ей никогда не удавалось, но она продолжала упорствовать. К. улыбнулся, глаза заслезились. «От дыма», – мысленно объяснил себе. Она нежно вложила сигарету ему в губы. Он затянулся.
Она вдруг отпустила простыню, которая легла складками ему на живот, и сосредоточенно сняла с пальца тесное обручальное кольцо. Положила на столик. Кольцо глухо звякнуло о лакированную поверхность. К. удивлённо заморгал.
Она склонилась над ним, приблизившись к его лицу. От неё пахло табаком и розами. Оба пристально посмотрели друг другу в глаза. Сигарета обожгла К. пальцы, он отвернулся и неловко затушил бычок в старомодной хрустальной пепельнице. Во рту пересохло, К. снова посмотрел на неё так, словно увидел впервые.
Она улыбнулась, поцеловала его, сначала нежно, потом сильнее. Её тёплые мягкие груди коснулись его груди. К. прижал её, крепко стиснув в объятиях, как будто обещая и себе, и ей, что больше никогда её не отпустит.
«У вас впечатляющее резюме…»
Алла двигалась рывками и спорыми пробежками. Метель то окутывала её, то уступала дорогу. Скользя в тесных Ликиных ботинках по обледенелой плитке, Алла спешила к метро «Маяковская».
«А перерыв в десять лет чем обусловлен?»
Алла запахнула воротник из искусственного меха. Инстинктивно вжалась в чёрное пуховое пальто. Для себя она бы выбрала поярче, например, оранжевое. Цвет греет!
«Портфолио прекрасное… Чувствуется профессионализм».
Снег брызнул в лицо, припорошил чёрный с проседью ёжик волос и обманом прокрался за шиворот. Алла часто заморгала. Губы сжались в белёсую змейку.
«Вижу, вы имеете опыт с Photoshop, Illustrator, InDesign… А как насчёт интернет-маркетинга?»
Резкий порыв ветра бесцеремонно толкнул Аллу в грудь. Она остановилась, хватая ртом колючий воздух.
«SMM? SMO? SEO? – пауза. – Продвижение диджитал-контента в соцсетях, таргетинг, брендинг – вот что мы ищем прежде всего в новом арт-директоре».
Алла рванула поперёк потока, натыкаясь на прохожих, и спряталась в арке.
Укрыться от холода снаружи и внутри.
Перевести дух.
Когда Алла увидела вакансию в Dr. ХАОС, что-то внутри неё кликнуло, отозвалось. Как будто давно не смазанный и заржавевший механизм ожил, задвигал шестерёнками, сначала неохотно, потом увереннее. И муж с детьми поддержали: «Ну сколько можно прозябать дома?»
Это была любовь с первого взгляда: стены цвета кобальт и шафран, красные диваны в стиле поп-арт, камерная сцена в углу. Женские силуэты, нанесённые дерзкими мазками, вместо холста прямо на картон. Ароматы крафтового кофе и свежей выпечки приятно щекотали нос. Из колонок звучала любимая Сезария Эвора.
Смешение жанров, материалов и фактур – это же она сама!
Алла судорожно вдохнула крепкий морозный воздух. Прикрыла глаза и прислонилась спиной к холодной каменной стене.
В кармане завибрировал телефон. Знакомая мелодия. На экране высветилось милое лицо Лики трёхлетней давности. Детское многоголосье ударило в ухо:
– Мам, как твоё собеседование? Ты скоро? – Лика, как всегда, тараторила. – Там такая метель!
– Акуйатнее… – ворвался тонкий голосок Тёмы.
– Тёма хочет сырные чипсы. Купишь по дороге? – перебил его голос дочери.
– И багет! – пробасил с подростковой хрипотцой Антон.
Алла затаила дыхание и вслушалась в голоса своих детей. Тёплые, родные, звонкие, перед которыми отступил холод и оттаяло внутри.
Наконец она выдохнула и бодро ответила:
– Хорошо. Скоро буду. Целую, пока!
Алла выскочила из арки и заторопилась к метро.
Всё ещё будет!
Егора переполняло тягучее, распирающее счастье. Наконец-то они вместе. Как долго и мучительно он этого ждал!
Луч пробился сквозь тонкие кружевные занавески и расписал скатерть причудливыми узорами. Егор поправил крышку на сахарнице, рядом аккуратно поставил кувшинчик со сливками. Зачерпнул немного серебряной ложечкой на пробу. Свежайшие! Отправил её в посудомойку и, открыв сервант, выбрал из десятка новую, также прихватил нож для масла и красиво приладил приборы на салфетке.
На плите запузырился ароматный кофе. Егор снял турку с огня и достал две изящные чашки из буфета, на одной из них было написано Julia. Эту пару он привёз из командировки в Финляндию. Себе пришлось взять с именем George, Егора, разумеется, не было. Он потянулся за пластиковой коробкой на холодильнике, вынул вчерашние круассаны и поставил в духовку разогреваться.
Аппетитные запахи наполнили кухоньку уютом. Друг напротив друга Егор выставил два фарфоровых блюдца с золотой каймой. Достал из холодильника малиновый джем – Юленькин любимый, сыр и маслёнку. В последний раз окинул взглядом стол. Ничего не упустил?
Любимой должно понравиться. Егор тихо выдвинул стул, стараясь не скрипеть ножками по полу, и присел на краешек. Бессонница оставляла много свободного времени. Вздох вырвался сам собой.
Лишь бы быть с Юлей рядом – такой нежной, хрупкой, изящной. Смотреть в её янтарные глаза с длиннющими пушистыми ресницами, на которых зимой не тают снежинки. Вдыхать аромат её блестящих каштановых волос, спадающих шёлковой волной на плечи и чуть ниже тонких девичьих лопаток. Целовать эти чувственные нежно-розовые губы. И коричневую родинку на правой щеке. Юленька её стеснялась, а Егору она нравилась. Как и тонкие длинные пальцы музыканта. Ему стиснуло грудь от переполнявшей нежности, на глазах выступили слёзы.
