Ела сегодня манную кашу с вареньем. Оказывается – вкусно. Наши вкусы меняются. В детстве я такое сочетание ненавидела. И любила кашу соленую. А каша с вареньем – это привет от Юрия Гагарина.
Вчера с мамой разговаривала по телефону. Она мне сообщила, что Наташа мне принесет банку сливового варенья. Я:
– Мама, мне и это не съесть. Не нужно мне варенье. Сколько можно.
Мама:
– А ты не ешь с манной кашей? Очень вкусно. Мы всегда по утрам едим.
– Нет. Я не ем.
– Ну и зря.
И тут мама ударилась в воспоминания:
– Когда мы работали в Публичной научно-технической библиотеке в Москве, ходили в столовую рядом с Большим театром. И там часто вместе с нами обедали Юрий Гагарин и Герман Титов. Так вот, они всегда себе брали манную кашу с вареньем и куриный бульон с яйцом. Я с тех пор тоже полюбила такую кашу. Очень вкусно.
Я удивилась:
– Мама, ты никогда мне не рассказывала, что видела Гагарина.
– А много ли мы общаемся. Да, видела Гагарина. Ну и что.
– Как он выглядел?
– Да обычный. Титов даже симпатичней его казался.
– Я приду, ты расскажешь.
– Да что там рассказывать. Вот всегда они брали кашу с вареньем и бульон с яйцом. Здоровая пища.
– Ну, сейчас бы они бульон не стали брать из наших жирных, нашпигованных непонятно чем куриц.
– Да, их наколют всяким дерьмом. А те курицы, цыплята были синюшные. Одна кожа да кости.
И мама продолжала дальше говорить. Мама – тигр по гороскопу. Тигр любит командовать, но не любит подчиняться. У него большое творческое воображение. Тигр очень эгоистичный. Нельзя тигру наступать на хвост. И вот сейчас она сообщила, что читает Леви, что лучше Леви никого нет и что он пишет, что медитация – это тоже зависимость.
– Ладно, мама, читай Леви.
Я отключила телефон и подумала о том, что для двух взрослых мужчин-космонавтов такой обед уж слишком скромный.
Мамина знакомая, Екатерина Николаевна, в молодости была симпатичная девушка. Она сама врач. У нее сын врач, Григорий Анатольевич, и дочка мединститут закончила. Она как-то мне рассказала случай из своей жизни. Я обзавидовалась. Она сама из Вологды. И как-то приехала домой на каникулы. В автобусе (вот уж извините, куда автобус ехал, я не запомнила) рядом с ней сидел парень и всю дорогу читал свои стихи. Она потом только узнала, что это известный поэт. А тогда имя Николай Рубцов ей ничего не сказало. Я спрашивала у нее:
– Как вам стихи, как он сам?
– Стихи не произвели на меня особого впечатления. Он познакомиться со мной хотел. Но мне как-то не приглянулся, да и одет небрежно был.
Мы с мамой всегда конкурировали в творческом плане. Сейчас вот просится сюда небольшая зарисовка про сантехника. Вспомнилось вдруг. Это давно уже было. Помню, я тогда жила одна и очень мерзла. Батарея не грела. Я попросила маму побыть у меня и встретить сантехников. Она заявила:
– У тебя тут твои картины везде висят. Я не буду позориться перед сантехниками.
Умеет же уколоть. «Позориться перед сантехниками». Они что, картины будут рассматривать. Они что, комитет или выставком какой-то. Им до моих картин дела нет. Нет, ну надо ж так сказать. Почему это поколение считает, что своих детей нужно обязательно принижать. Она, конечно, не позорится своими вышитыми подушечками, прихватками, стильными вязаными сумочками, шалями. У нее настоящее. А у меня – баловство одно. И еще гордится, что она этим зарабатывает.
Сумочки у нее, что говорить, замечательные. У меня четыре такие есть.
Помню, я тогда ей целую речь в уме составила про Ромена Гари и даже хотела дать ей почитать отрывки из его романа «Обещание на рассвете». Как человека может зарядить на успех вера и любовь матери. Он был дважды лауреатом Гонкуровской премии (в 1956 году под именем Ромена Гари и в 1975 под именем Эмиля Ажара). А дважды получить премию нельзя. Но он блестяще провернул эту литературную мистификацию.
Стал известным писателем, потому что на рассвете дал обещание своей матери оправдать ее надежды.
И вот этот текст из романа я хотела ей зачитать:
«Звоня и стуча в каждую дверь, она просила соседей выйти на лестничную площадку. Обменявшись с ними взаимными оскорблениями – здесь мать всегда одерживала верх, – она прижала меня к себе и, обращаясь к собравшимся, заявила гордо и во всеуслышанье – ее голос все еще звучит у меня в ушах:
– Грязные буржуазные твари! Вы не знаете, с кем имеете честь! Мой сын станет французским посланником, кавалером ордена Почетного легиона, великим актером драмы, Ибсеном, Габриеле Д’Аннунцио. Он…
Она запнулась, подыскивая самую верную характеристику наивысшей удачи в жизни, надеясь сразить их наповал
– Он будет одеваться по-лондонски!
Громкий смех «буржуазных тварей» до сих пор стоит у меня в ушах. Я краснею даже сейчас, вспоминая его, вижу насмешливые, злобные и презрительные лица – они не вызывают у меня отвращения: это обычные лица людей. Может быть, для ясности стоит заметить, что сегодня я Генеральный консул Франции, участник движения Сопротивления, кавалер ордена Почетного легиона, и если я не стал ни Ибсеном, ни Д’Аннунцио, то все же не грех было попробовать. И поверьте, одеваюсь по-лондонски. Я ненавижу английский крой, но у меня нет выбора».
Это я хотела прочитать своей маме. Да потом передумала, махнув рукой, бесполезно.
Пришлось брать хоздень и самой принимать сантехников. Пришел парень молодой.
– Ну что тут у вас?
– Батарея не греет. Мерзну очень.
Он посмотрел на батарею без всякого интереса, зато сразу же заметил картины и направился к ним.
– Вы художник? Я тоже рисую. Картины в галерее выставляю.
Я растаяла. Мы с ним нашли общий язык. Очень приятно побеседовали. Он сказал мне комплименты. Мне сантехник понравился. Блеск.
Потом он наконец подошел к батарее, немного постучал по ней молоточком и ушел. А я так и продолжала мерзнуть, пока не пришел настоящий сантехник, а не художник.
