Владимир Ермолин - Прогулки с Чарой. Из жизни неправильного пуделя

Мне посчастливилось – со мной всегда рядом жили собаки. Помню себя совсем малышом. И тут же лохматое, кургузое, маленькое существо. Это Тузик. В доме моей бабушки он появился где-то в конце тридцатых. Прожил во дворе, в конуре, почти всегда на цепи, на суповых ополосках и хлебных корках долгих 22 года. У него была смешная для собаки страсть – он любил часами лежать на спине, уставившись в звездное небо. Это первым подглядел мой дед и, смеясь, называл его звездочетом. А потом и я устраивался с Тузиком перед конурой, и мы оба долго смотрели на небо. Был ли Тузик счастлив? Конечно. Но только тогда, когда все были в доме. Разлуку, особенно с хозяином, моим дедом, он переносил как большое собачье горе. Даже когда хозяин всего-то уходил на работу. Однажды в дом приехали люди в вонючих шинелях и увели хозяина. И настали черные дни. Дом обходили как чумной барак. Лишь ночью кто-то сердобольный приносил к воротам завернутые в газету хлеб, яйца, холодные котлеты или оставлял кастрюльку супа. И тогда Тузик, неизменно поднимавший ор в любых других случаях, когда чужой приближался к воротам, тут лишь взлаивал негромко пару раз. И бабушка уже знала, друг побывал у порога. Как Тузик сообразил не поднимать шума, поди догадайся. А потом пес исчез. Его долго искали. В моей семье тогда было немало тяжелых потерь. Но и эта была заметной. Бабушка ходила днями, звала его, расспрашивала встречных – городок маленький – вдруг видели. Потом догадалась. И действительно – серый комок терся возле городской тюрьмы. По ночам он выдавал там концерты – выл и подлаивал. Когда дедушка вернулся через четыре года, он рассказал, как был тронут, когда однажды в камере, после жесткого допроса, под утро услышал голос Тузика. Я бы мог много и долго еще рассказывать об этом маленьком существе, которое было и кануло в никуда. Это когда и бОльших-то существ мы не поминаем. И о нем бы уже хватит. Добавлю только. Когда бабушка принесла Тузика домой и стала прилаживать ему ошейник, заметила, что он, ошейник, закрепленный навечно на одну и ту же дырочку, свободно болтался на шее песика. Тот, оказывается, всегда мог унырнуть из своего хомута. Но две вещи держали Тузика на страже нашей семьи – звездное небо и нравственный закон внутри него. Когда я, посмеиваясь, сказал это бабушке, она задумалась. «А знаешь, – сказала, – в этом нет ничего смешного».

Теперь несколько слов о книге. Наверное, это дневник.

Почему сомневаюсь? Потому что отсутствует стройная хронология, присущая этому жанру. Скажу сразу, здесь много чего отсутствует. Единый сюжет, тематическое единство, дисциплина стиля, «мораль сей басни» … Написалось как написалось. А вернее сказать, написалось как шагалось. Ведь сложился текст из шагов. Я его не кропал, согнувшись над «клавой» – я его вышагивал. Перенести эти «шаги» на бумагу или на экран компьютера – дело техники. Все главное сочинилось на улице.

При соавторстве карликового пуделя Чары.

А почему все-таки дневник? Потому что здесь есть события, люди, животные и многое другое, возникшее именно из ежедневных наблюдений. Ну или почти ежедневных. И дневник этот я вел на площадке Facebook, менее всего предполагая, что сочиняю какое-то произведение, достойное отдельного издания. И сейчас не уверен в том, что мой текст заслужил высокое право называться книгой. По сути своей, это воздушный встречный поток – мыслей, впечатлений, наблюдений, событий. Потому он и сопротивляется какому-либо упорядочению. Так, перетекая из года в год, несется по временам года. По одним и тем же. Как по кругу. Я даже абзацы лишний раз стараюсь не ставить, не желая хоть в малейшей степени подсказывать читателю, где мысль уже закруглилась и можно перевести дух. Пусть и вас ведет этот поток, как ведет он и по сей день нас с Чарой. Может, он будет вам интересен таким, каким стал интересным для нас.

Пошел первый раз гулять со своим щенком карликового пуделя. Настолько в первый раз, что даже имя еще ему не придумали. Нам навстречу сосед со своим красавцем Артемоном, королевским пуделем. «Вот, – говорю радостно, – карликовый пудель!» Сосед взглянул на черный прыгающий клубок и сказал: «Нет, это у вас что угодно, но не карликовый пудель». И пошли они дальше. А мы остались. Я смотрел вслед красивому, модно стриженному пуделю и его статному хозяину и все не мог оторвать взгляда. Потом глянул вниз. Там, покачиваясь на кривых ножках, стоял щенок с опущенной головой. Выглядел он виновато, даже хвостиком не вилял. Я посмотрел на него и полюбил еще больше. «Не переживай, – сказал я ему, – карликовее не бывает». И мы пошли гулять.