День летнего солнцестояния. Погода сегодня выдалась прекрасная, и уже с самым восходом солнца вся семья вышла на кухню к завтраку. Они всегда вставали рано, но при этом и ложились поздно, не нуждаясь в большом количестве сна. Сильные и здоровые, предпочитающие жить по солнечному времени.
Начало трапезы, как и всегда, проходило в тишине: раздавался лишь стук столовых приборов о фарфор. Но когда слуги принесли сладкое к чаю или кофе, атмосфера стала более живой.
– Дорогая, ты еще не разговаривала с нашей дочерью? – нарушил тишину глава семейства, аккуратно промокая уголки рта белоснежной салфеткой.
Сдержанный и заметно скрытный мужчина выглядел аккуратно, но при этом мужественно. Педант. Блестящие недлинные темно-рыжие волосы, лежащие волосинка к волосинке, густая растительность на лице, видно, что ухоженная. На носу небольшие очки, придававшие образу интеллигентности.
– Нет, не разговаривала, – посмотрев на мужа, спокойно произнесла миссис Вальзард. – Последнюю неделю она неважно себя чувствует, поэтому я отложила этот разговор до ее выздоровления.
Статная и стройная женщина, у которой, казалось, ни в чем не могло быть ни единого изъяна. Светло-рыжая голубоглазая, выглядящая, словно фарфоровая хрупкая статуэтка, сияющая подобно солнцу, слишком приближенная к идеалу.
– Ладно, – немного поразмыслив, согласился мистер Вальзард, внимательно оглядывая лицо дочери с потемневшей кожей вокруг глаз и ее нерадостный вид. – Только попрошу не затягивать. Вопрос важный, от ее ответа будет зависеть мое решение.
– Я постараюсь все сделать вовремя, отец! – виновато слегка наклонив голову, ответила юная дочь главы семьи, Амали.
Эта невысокая девушка была очень похожа на родителей, но при этом, сильно отличалась от них. Они были словно сделаны по всем правилам, а она нарушала их, излучая совершенно другую энергетику, ведя себя более живо и свободно, но при родителях – тихо и покорно. Тоже рыжая, но волосы словно полыхали огнем, глаза – янтарь на солнце, круглолицая, кожа – нежнейший шелк, сочные губы цвета лепестков розовой розы.
– Я надеюсь, – кивнул ей в ответ мистер Вальзард, собираясь вставать из-за стола. – Беатрис, прошу, проследи, чтобы врачи ее еще раз осмотрели. Мне не нравится, что нашей дочери не становится лучше. Должна быть тому причина, и я хочу ее знать, – требовательно, но не грубо, обратился он к жене, после чего вышел с кухни.
Кинув неодобрительный взгляд на дочь, миссис Вальзард попросила слуг убрать со стола, а затем направилась к двери. Поведение матери Амали расценила, как знак на личную беседу, поэтому поторопилась закончить с завтраком. Обе встретились на лестнице, ведущей в комнату дочери.
– Можете пока быть свободны, – распорядилась миссис Вальзард, обратившись к слугам, что сейчас убирались в помещении.
Как только в комнате остались двое, поведение женщины резко изменилось со спокойного и невозмутимого на резкое и раздраженное.
– А теперь будь добра объяснить мне, что за спектакль?! – схватив дочь за плечо, начала шипеть миссис Вальзард, стараясь не повышать голоса. – Что это за фокусы?!
– Ты о чем, мама? – от неожиданности дыхание девушки резко сбилось, а голос осип. – Какие еще фокусы?
– Вот об этом, – женщина провела ладонью около лица дочери, и весь болезненный вид исчез. – Где ты научилась этому?
– Я сама этому научилась! – запаниковала Амали, судорожно стараясь освободиться от хватки. – Мне больно, мама!
– Как? – миссис Вальзард отпустила дочь, но продолжила требовать объяснений. – Кто тебя надоумил на это?
– Дедушка, – от страха перед гневом родителя она зажалась и стала пятиться назад, пока не упала на кровать, при этом с трудом сдерживая слезы. – Не понимаю… Мама, что не так?
– Ты же прекрасно знаешь, что в нашей семье дети не имеют права пользоваться магией! Их этому должны обучить после… Стоп… – лицо женщины побледнело, а ее голос стал гораздо тише. – Какой дедушка?
– Мой дедушка. Чей еще? – неуверенно ответила Амали, с подозрением глядя на мать.
– Амали, детка, какой еще дедушка? – миссис Вальзард изменилась в поведении, явно чего-то испугавшись. – Оба твои дедушки умерли, когда ты была еще совсем маленькой…
– Но… – Амали хотела возразить матери, но воспоминания из детства всплыли в голове, и из глаз покатились слезы.
– Так, ладно. С дедушками потом разберёмся, – стараясь собраться с мыслями, женщина села рядом с дочерью и постаралась вернуться к прежней пугающей строгости. – А сейчас, будь добра, объясни мне, зачем ты маскируешься всю неделю под больную?
– Ну… – Амали замялась и отвернулась. – Я…
– Что у тебя стряслось? Говори, – мать постаралась смягчить свой тон.
– Мамочка, молю, не рассказывай отцу! – девушка упала на пол и обняла ноги матери, слезно бормоча себе под нос. – Только ему не говори, иначе он меня никогда не простит…
– Что… Что случилось? – аккуратно приподняв голову за подбородок, миссис Вальзард заглянула в лицо дочери, в мыслях готовясь к самому страшному. – Скажи мне, дорогая…
Немного подумав, Амали отстранилась и, вытерев слезы, стала расстегивать кофту.
– Я скрыла это от врачей, потому что боялась, что они расскажут отцу…
Белоснежную кожу девушки изуродовал красный ожог в форме кулона, который, видимо, до этого висел на шее. Глядя на след, создавалось впечатление, что ей поставили клеймо, которое будто даже светилось изнутри.
– Мне страшно, мам, – тихо прошептала Амали, виновато с мольбой глядя на мать. – И очень больно…
– Святые силы! – воскликнула женщина. – Что это?! Где твой кулон?
– На том экзамене я его потеряла… А обнаружила это только дома… – от стыда она отвернулась.
– Не пойму… Ты же сказала, что упала в обморок от переутомления, а потом очнулась и сразу вернулась домой.
– Ну… – девушка тяжело вздохнула, собираясь с мыслями, чтобы объяснить. – Это так. Почти…
– Рассказывай сейчас же, что тогда было на самом деле! – миссис Вальзард схватила дочь за плечи и пару раз потрясла. – Не молчи!
– Только обещай не говорить об этом отцу…
