Я всегда знала, что близость смерти страшна. Так страшна, что волосы на голове премерзко шевелятся, а нутро замирает от ужаса. В моей голове отчаянно билась мысль, что очень хочется жить, а не бродить по городу свежим умертвием, в поисках живой пищи, как все те несчастные, которых по разным причинам не смогли или ещё не успели упокоить.
Глядя сквозь хрупкое стекло в призрачно-голубые глаза, подёрнутые багровой пеленой, я словно загнанный зверь искала выход из ситуации и не находила его. Все моё существо требовало немедленно броситься прочь и затаиться. Но я не видела путей к отступлению. Что я вообще могла сделать, будучи хрупкой ведьмой, не имеющей никаких силовых способностей?
Ничего.
У такой, как я нет шансов на спасение от этого смертоносного существа. Он один способен противостоять сильнейшим магам империи, не говоря уже обо мне. Я просто букашка, невольно привлекшая внимание, именно это читалось в его взгляде, когда он шел за мной.
В попытке скрыться от чудовища, я укрылась в магазине, захлопнув тяжелую железную дверь, что не выстоит против него и секунды. Вот только он не спешил входить, рассматривая меня сквозь хрупкое стекло витрины, выражая тем самым всю абсурдность ситуации. Казалось, он насмехается над моей никчемной попыткой сбежать, но в то же время, было в его поведении нечто странное. Это странное заставляло меня оставаться на месте и вглядываться в призрачно-голубые глаза. Его лицо скрывала клубящаяся тьма, голову покрывал капюшон чёрной призрачной мантии. Нет, она не была прозрачной, просто от неё исходило бледное подрагивающее сияние цвета его глаз. Высокий, широкоплечий, видно, что воин. Мне такого не побороть никогда.
Он отстранился, посмотрел на свою руку и медленно приложил её к стеклу на уровне моей грудной клетки, и его ладонь, облачённая в разорванную чёрную перчатку, замерцала тьмой. Я с замиранием сердца смотрела на его действия ожидая, что сейчас он атакует и с ужасом осознала, что принимаю смерть, без попытки бороться. Да и зачем оттягивать неизбежное?
Я не знала об отреченцах ничего, лишь только что они очень сильны и мне с ними не тягаться. Еще в детстве, будучи совсем маленькой, меня очень часто пугали страшилками об этих существах. По каким-то версиям – это люди, щедро наделенные магическим потенциалом, ненавидящие все другие расы. По другим – мертвые маги, ищущие пищу, которая способна восстановить их утраченные силы. Но в обоих случаях, отреченцы вытягивают души своих жертв и поглощают их. А после такой процедуры от убиенного остается лишь оболочка с рефлексами и животными инстинктами, бродящая в поисках плоти.
Я перевела взгляд на него и была готова поклясться, что он хмурится чего-то не понимая, хотя явных признаков моей догадки не было. Может это шанс? Может это стекло зачаровано? Мрак, ну конечно! Витрина без заклинаний, это как паутина в дверном проёме. Я резко обернулась в поисках заветной двери в подсобку, может здесь ещё один выход? Оглядев деревянные стеллажи с книгами и прилавок, я увидела неприметную дверь, рванула меж стеллажей и уже почти скрылась от призрачных глаз, как мне в спину прозвучало:
– Аракэно ун ин тавирра! – хриплый, почти рычащий голос моего нового знакомого заставил меня остановится. И вовсе не потому, что я испугалась. Меня буквально парализовало. Было невероятно трудно пошевелится, но тем не менее я медленно пошевелила рукой. Обездвиживающее заклинание! Проклятье! Ну почему я такая немощная?!
Затем я услышала разряд выпущенной магии и треск разбитого стекла. Зачарованное стекло, да? Тихие, почти неслышные шаги приближающегося мага-отреченца, и насмешливый хриплый голос, который, как я поняла, был магически изменён.
– Ведьмочка. – Он обошел меня, что взглянуть в глаза и предвкушающе произнести. – Сладкая. Вку-у-у-усная.
Меня бы передёрнуло, если бы не одно обездвиживающее обстоятельство, а так я просто смотрела в холод голубых огоньков, именуемых глазами и тихо сходила с ума от страха за свою жизнь.
Не знаю, как, но я нашла в себе силы и сквозь пелену слез, словно слепая начала шептать то, единственное на что никогда бы не решилась в любой другой ситуации.
– Смотри на меня… – Я вплела поток силы в эту фразу. Он склонился чуть ниже, а я, прилагая неимоверное усилие начала вкладывать всю энергию в заклинание.
Во тьме идущей не увидишь света.
Покуда боль моя… Тобою… – в груди нестерпимо жжёт, голос срывается, но нужно продолжать, пока он не может отвести глаз. Это могло сработать, я надеялась, что сработает.
Не будет в вечности воспета… – С неимоверным трудом вытянула руку, как того требовал обряд, ладонью прикоснулась к его лицу. На моё удивление, под тьмой была обычная тёплая кожа.
Не принесёт тебе…
Удовольствие ни еда, ни чужая… Душа.
Смотри на меня.
Ты на веке раб мой.
Душа моя, ты жизнь к моим ногам положишь,
И новую не отольёшь
Пока в моей душе, себя не обретёшь.
Да будет так! – Толчок энергии в замок, чтобы закрыть заклинание. Не смогла подавить вскрик от боли в груди.
Это проклятие, связующее две души, запрещённое, кстати. Но кто меня в этом обвинит, это же отреченец. Если бы не знала, что смерть близка, никогда бы его не использовала, ведь оно бинарное. Не хватало ещё страдать от любви к чудовищу.
Я мстительно улыбнулась ему, осознавая, что он будет загибаться от тоски очень медленно.
Именно в этот момент я почувствовала, как его рука сжимает моё бьющееся сердце, но я успела.
Говорят, проклятие умирающего в тысячу раз сильнее обычного. Боль утраты любимого человека ощущается острее в миллиарды раз, если убиваешь его собственными руками. А тоска, разъедающая душу будет гнать тебя в неведомые дали и сводить с ума день за днем…
Жаль я этого никогда не узнаю. Почувствовав нестерпимую боль, я провалилась во тьму, из которой на меня все ещё взирали призрачно-голубые глаза.
