1. Пролог
━━━━━━━ ••• ━━━━━━━
В тот злополучный день стояла теплая и ясная погода. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, отчего свет в лесу был приятного изумрудно-золотистого оттенка. На деревьях щебетали птички. Над травой порхали разноцветные бабочки и жужжали насекомые. В воздухе ощущался аромат цветущих растений и хвои. Вокруг царило умиротворение, и ничто не предвещало беды.
Внезапно кусты можжевельника зашевелились, и из-за ветвей показались две круглолицые девочки лет десяти, похожие друг на друга как две капли воды. Не спеша девчушки выбрались из кустов, поставили корзинки и принялись отряхивать сарафаны от налипших репейников.
— Ларка, утомилась я. Давай отдохнём, — поправляя сползшую на лоб голубую косынку, сказала одна из сестёр.
— Мика, некогда отдыхать, скоро темнеть начнёт, а мы ни одного гриба не нашли, — проворчала в ответ сестрица.
Но та уже не слышала. Приметив поваленное дерево в центре поляны, Мика подхватила корзинку и решительно зашагала к нему.
Проводив сестрицу тяжёлым взглядом, Ларка вздохнула и поплелась следом.
— Зря только время теряем. Грибов здесь почти нет. Всё до нас собрали, — присев отдохнуть, сказала Мика. — Ларка, давай лучше вернёмся.
Игнорируя сердитый взгляд сестры, девочка прикрыла глаза и подставила веснушчатое личико солнышку. В своём простеньком голубом сарафане и косынке в этот момент Мика напоминала крохотный кусочек неба.
Ларка отвела взгляд от сестры и с тоской посмотрела на свою пустую корзинку. В отличие от беззаботной Мики, ей не хотелось возвращаться с пустыми руками. Пусть мать и не заругает, однако в столь юном возрасте девочка понимала: родителям чем-то надо кормить голодную ораву детишек.
— Негоже порожними возвращаться, — недовольно проворчала она, пытаясь достучаться до пустоголовой сестрицы. — Идём! Мельницу обогнём, за ней лес другой начинается. Там наверняка нехоженых грибных мест полно.
Мика резко открыла глаза и с осуждением посмотрела на сестру:
—Ты, никак белены объелась, — сказала она. — Или забыла, что нельзя туда соваться. За ручьём проклятый лес начинается?
— Мы вглубь не пойдём. Вдоль ручья грибы поищем.
— Ларка, даже не думай об этом. Я всё матушке расскажу. Накажет она тебя, — пригрозила Мика.
На мгновение Ларка задумалась. Не суровое родительское наказание пугало девочку, а сам проклятый лес. Всплыли в памяти корявые, истрескавшиеся деревья с шуршащими, будто чьё-то злобное шипение, листьями.
— Ладно. Уговорила. Давай вернёмся, — прислушалась она к голосу разума.
Сёстры взяли корзинки и отправились обратно в деревню.
Грустная и разочарованная Ларка не спеша плелась по проселочной дороге, а Мика, напевая что-то себе под нос, собирала цветы вдоль обочины.
Проходя мимо водяной мельницы, девочки резко остановились. Оттуда, из избушки доносились непонятные звуки.
— Ты слышишь? Кажется, кто-то стонет, — прошептала Мика.
— А по-моему, смеётся кто-то, — ответила Ларка, внимательно прислушиваясь. Но журчание ручья заглушало другие звуки.
— Идём, посмотрим. Вдруг помощь наша нужна, — Мика потянула сестрёнку в сторону избушки.
Но Ларка, обычно отличавшаяся от сестры храбростью и более бойким нравом, вдруг застыла в нерешительности. Сердечко в груди девочки забилось быстрее в предчувствии беды.
— Может, уйдём? — в надежде, что сестра согласится, спросила Ларка.
— Ага, уйдём, а потом будем жить в думах, — ответила Мика. Несмотря на беспечность, девочка была добродушной. Она искренне сочувствовала чужому горю и всегда старалась помочь. — Ларка, разве можно мимо чужой беды пройти?
Несколько мгновений сестра колебалась, но сострадание пересилило осторожность.
— Хорошо, — согласилась Ларка. — Давай посмотрим.
Взявшись за руки, девочки с опаской направились к избушке. Деревянная дверь протяжно заскрипела, и сёстры заглянули внутрь.
Привычные звуки леса вдруг резко стихли. Стая птиц испуганно вспорхнула вверх, когда детские крики жутким эхом прокатились по лесу.
С тех пор сестёр близняшек никто не видел…
2. Глава 1
━━━━━━━ ••• ━━━━━━━
Лес вокруг богом забытой деревеньки Тэнрики называли проклятым местом. Ни птиц, ни зверей в том лесу не водилось. Местные жители верили, будто огромные уродливые стволы деревьев поглощали души погибших в нём людей. А их в лесной чаще сгинуло немало.
В годы неурожая или голодное время людям приходилось выживать любыми способами. В те времена среди местных жителей считалось нормальным явлением увезти глубоко в непроходимую чащу беспомощных стариков и ненужных чахлых детей. Таким образом семьи избавлялись от лишних голодных ртов. Так появлялась надежда прокормить оставшихся.
Густые кроны деревьев заглушали рыдания и крики отчаяния умирающих людей. Поговаривали, одни погибали в страшных муках от голода и холода. А другие становились добычей злобного колдуна, что обитал в глубине леса. Ходили слухи, будто тёмный колдун пожирал людей в облике зверя. От мягкой человеческой плоти его сила возрастала в сотни раз.
Прошло несколько лет с тех пор, как Мика и Ларка сгинули в том лесу. От весёлых сестёр близняшек остались лишь пустые корзинки да окровавленные башмачки, что нашли у мельницы за ручьём.
Жизнь не стояла на месте. Дни сменяли недели. Недели - месяцы. Со временем страх перед колдуном позабылся.
В те времена на самой окраине деревни Тэнрики стоял небольшой домик, где со своей семьёй жила молоденькая девушка по имени Дарьяна. Отец её погиб на войне, старший брат Жуль трудился в подмастерьях у кузнеца, а мать подрабатывала прачкой. Дарьюшка помогала, чем могла: занималась хозяйством и время от времени навещала бабушку.
Жили бедно, но на еду всегда хватало. По осени Жуль запрягал телегу и возил сестру и мать на ярмарку в соседнюю деревню. Затаривались зерном, сахаром и, сидя на мешках, счастливая Дарьюшка возвращалась домой с полными карманами леденцов, которые любила до беспамятства.
Спустя время Жуля забрали в армию. А там, как назло, опять война началась. Без мужской руки жить в деревне нелегко. То забор подлатать, то дров на зиму заготовить, то сена накосить.
Ничего. Справлялись.
Спустя год живой и здоровый брат вернулся домой.
Даря с матерью были на седьмом небе от счастья. Но, как оказалось, война меняет людей, ломает изнутри и убивает светлые чувства. Из весёлого, жизнерадостного парня Жуль превратился в замкнутого и нелюдимого мужчину. Его сильные плечи поникли, словно на них давила вся тяжесть этого жестокого мира. Он почти перестал разговаривать. В его взгляде Даря замечала столько боли и недосказанности, будто он хотел рассказать что-то важное, но не мог или не осмеливался.
Поначалу девушка с матерью беспокоились, волновались за Жуля. Поили мужчину отварами да настоями разными, читали заговоры от сглаза. Всё напрасно.
