«Когда-то во второй половине нулевых на просторах интернета мне попался один дневник, ставший в последствии книгой, изменившей мою жизнь. Простая история сложного человека – «Дневник московского пАдонка». Прочитав ее я подумал: «А вдруг я тоже так смогу?»
Тогда я начал писать и понял, что… не могу не делать этого. Немало романов, новелл и эссэ было начато, но каждый раз чего-то не хватало чтобы их закончить.
Того, что дала мне одна поэтесса в своих беседах и стихотворениях, которые, казалось, препарируют бремя всех моих страстей.
Стоило бы поблагодарить многих, кто помогал мне в работе над этой историей, но все же началась она благодаря твоим дневникам на экране компьютера, LightSmoke, а завершилась благодаря твоему голосу в динамике разбитого телефона, Айгель, и тем словам поддержки, произнесенным однажды в июле. Спасибо.»
Человеку, который вопреки давлению двух держав, несмотря на ограниченность в ресурсах, не позволил умереть отверженной и оплёванной русской литературе и был забыт, когда тоталитарный гигант все же захлебнулся пролитой кровью. Человеку, который скоро снова будет нужен этой стране.
Карлу Профферу посвящаю.
Я б хотел, чтоб от зоркого взора изучателей русских начал не укрылась та доля позора, что ложится на всех, кто молчал.
(И. Губерман)
– Воды. Принесите, пожалуйста, воды. Если можно не холодной, – прошептал запекшимися губами Макс.
Человек брезгливо поморщился.
– Прошу…
– Стань к дальней стене и жди, – окошко в двери закрылось.
Макс стал спиной к стене. Минуты тянулись одна за другой. Может он и правда пошел за кипятком? Как хорошо было бы прогреть организм изнутри! Его участь уже не казалась такой безнадежной. Может порой даже полезно оказаться в такой изоляции…
Окошко открылось и человек, убедившись, что Макс послушно стоит у стены загрохотал замками.
Когда дверь распахнулась, единственным, что он успел увидеть был «носик» пожарного шланга. Поток ледяной воды прижал его к стене. Дыхание перехватило. Зажмурившись он вывернулся из-под струи, но вода настигла его и там. Макс рванулся в другую сторону, но поскользнулся и рухнул на пол. Как он ни пытался увернуться, вода охватывала его, заливаясь в нос, глаза и уши. Тугой напор больно хлестал по телу. Человек со шлангом метил в пах, чтобы причинить еще больше боли и, возможно, унизить. Макс надеялся, что потеряет сознание, но оно его не оставляло, вынуждая вкусить муку до последней капли. Через несколько минут живодёру всё это надоело, да и жертва уже почти не сопротивлялась. Он перекрыл напор и презрительно сплюнув напоследок, захлопнул дверь.
Вода стекала по стенам, собираясь в маленькие грязные лужицы, и потом медленно уходила под пол. Нечистоты растянулись из угла и отравляли без того застоявшийся воздух. Дрожь, охватившая Макса была настолько сильной, что скорее напоминала конвульсии. Казалось, что, если заплакать – станет легче. Ком стоял в горле, но слёз не было. Время работало против него и было неумолимо.
«Каждый гражданин РФ обладает на её территории всеми правами и свободами и несёт равные обязанности, предусмотренные Конституцией РФ.»
(Конституция РФ ст.6 ч.2)
Лучи заходящего за горы солнца выхватывали повисшие в воздухе пылинки, подсвечивая их алым цветом, а фруктовый сад чуть слышно шептался с окружавшим его лесом.
Макс поднялся на крыльцо и поддавшись соблазну, обернулся, чтобы ещё раз увидеть пейзаж вокруг своего дома. Каждый раз этот вид пленял его так же, как и тогда, когда он впервые сюда пришёл.
Пятно света сдвинулось и упало ему на лицо. Макс прищурился и у глаз собрались «гусиные лапки» морщинок.
Солнце лениво скрылось за грядой гор, покрыв тенями краски заката. От земли крадучись поползла сгущающаяся тьма. Штиль нарушил робкий ветерок, колыхнув листья яблонь в саду. Загорелись первые огоньки лежащей внизу деревни и порывы ветра крепли и набирали силу, стягивая кучевые облака, полные воды.
Макс взглянул на часы и вздохнув вошёл в дом. Уединённая обитель встретила его густым мраком, повисшим в недвижимом воздухе. Макс сбросил с ног обувь и щёлкнул выключателем. Мягкий свет разлился уютом в пространстве.
Почти всю площадь пола укрыл своим ворсом ковёр, напоминающий медвежью шкуру. Обстановка не была выдающейся, но и не была лишена деталей, притягивающих к себе внимание. Ярче всего обрисовывали сущность жильца массивные книжные полки, пестрившие корешками книг. Книги так же возвышались неровными колоннами у постели и письменного стола. На столе величаво стоял хмурый бюст Сократа, окружённый разнообразными очерками и заметками, карандашными зарисовками и скомканной бумагой. Столь необычную для деревенского дома картину завершал пухлый том сочинений Ювенала1, небрежно брошенный в глубину кресла.
На первый взгляд жилище выявляло хороший вкус его обитателя, но вкус не врождённый и не привитый воспитанием как бывает в высших кругах, а взращённый искусственно нахождением в обществе более высокого положения, где эстетика присуща как чувство вины кающемуся.
Макс кашлянул и произнёс в пространство:
– Раз-раз. Проверка связи.
Пустой дом ответил тишиной. Он снял рабочую одежду и накинув халат, достал из ящика стола старый угловатый ноутбук. Экран замерцал голубым светом. Как только загрузилась система раздался входящий вызов.
– Что скажешь? – спросил Макс, приняв звонок.
– Очень хорошо, но надо откалибровать чувствительность некоторых микрофонов – я слышал даже как ты поднимаешься на крыльцо, – сказал собеседник.
– Что требуется от меня?
– Ничего. Я дистанционно всё настрою. Единственное, что теперь остаётся за тобой это бесперебойное питание для роутера и микрофонов, но я бы ещё проверил как хорошо всё это спрятано.
– Всё в порядке. У меня ветряк, солнечные батареи и дизельный генератор. Я полностью автономен.
– А ты неплохо устроился! Тяжело было сначала?
– В первый год много сил ушло на восстановление дома, – уклончиво ответил Макс.
Повисло неловкое молчание. Со звонким стуком о крышу разбилась первая капля дождя, следующие капли мягко упали в траву и в ту же секунду небеса разразились ливнем, по которому изнывала утомлённая жарой природа.
Хлопнуло распахнувшееся окно, взметнулась ветром занавеска.
– Секунду, – Макс подошёл к окну и выглянул.
