Город упивается осенью, тяжестью, мною – а чем остается упиваться мне, бродя по безвкусной серости, разглядывая ей принадлежащие окна, стены и людей-верноподданных, саму эту серость разглядывая и надеясь, что она пропадет, исчезнет – бег муравья по стенам и нырки в выдуманные реки, а в настоящие – ну уж нет, потому что так выходит, что все это есть не более чем череда поисков, а может и заблуждений. Поиск, бархатным одеялом меня окутавший – вранье, обман, наверняка одна лишь большая выдумка; я и целый серый город, она и мои методы, мои разногласия, че, одно к другому…
– Вы видели Марию? Она должна быть невысокого роста, мы обязаны были встретится в одном из трех мест, которые я выбрал, она в темном и зеленом, у нее красивые каштановые волосы. – спрашиваю и утверждаю я наугад у первого попавшегося человека, задумчивого, сидящего на лавке с целую вечность, который смотрит в асфальт. – Понимаете ли, это важно, очень важно.
– Каштановые? – не удивляется нисколько он.
– Именно каштановые, не пепельные, не русые или же темно-русые, понимаете, каштан поверх темного с зеленью, она могла бы даже говорить по телефону, она должна быть особенно прекрасна и ее голос ни с чьим не спутать, понимаете?
– Должна быть? – вопрошая, он должен бы удивиться – но такой роскоши не преподносит он мне.
– Нет, не должна, ибо является прекрасным, ибо ее красота в категории «уже давно» и так далее, в общем, я ищу ее, вы видели? Мы условились в три, уже три двадцать, я опоздал, вы не видели Марию?
– Я повидал слишком много Марий, но не сегодня. – пожимает плечами он то ли мне, то ли своей вечности и замыкается в себе, разумеется, как и любой другой на его месте.
Да, не сегодня – слова заклинания с его уст в мои мысли, с его губ моим мозговым клеткам, миллиончики нейрончиков теперь заняты тем, что вытекает из его фраз и вполне укладывается в два страшных слова, называть которые ужасно не хочется, но. Поиск Марии – вот все, что является смыслом, пороком и жизнью единой, вот все, о чем мечтаю я сегодня, о чем буду мечтать завтра, послезавтра, через год или пять; что, если я найду ее скоро (сегодня), притяну и разверну к себе, скажу банальное:
– Привет, Мария, я нашел, ты – Грааль и Руно, я – Артур и Ясон, город же – только наш город, а не что-то другое, понимаешь?
Если бы так случилось взаправду, то Мария обязательно ответила бы мне:
– Привет, хорошо, что ты нашел меня раньше, чем я того заслуживала, нет, заслужила.
На мой глупый вопрос – в чем смысл, значение, предзнаменование ее, так вот, на все эти ответы нет никаких ответов, они просто потеряются внутри ее глаз; думаю – почему тот человек не видел Марию, почему я выбрал такие удаленные места и запретил ей говорить, предупреждать меня? Игра родилась, че, поиски в холод, предчувствие предзнаменования, преднамерения и так далее. Вот стоит старая женщина, как ее зовут, авось повезет?
– Здравствуйте и извините, вы не видели здесь Марию? Она должна была быть здесь, здесь или еще в двух местах.
– Отстаньте, не знаю я никакой Марии, не будьте назойливы, я позову полицию.
– Марию так не найти. Нужен метод поиска, понимаете? – почти кричу я, отходя на нее на безопасное расстояние, потому что прошло уже слишком много времени, а я все никак не угомонюсь, вторгся в ее маленький мирок своим невежеством и, вот тебе, разрушаю – женщина кажется взволнованной этим знанием, кричит.
– Полиция! Позовите, пожалуйста, двух полицейских а вы, вы, вы, – истошно вопит она, и руки ко мне поднимает, словно бы защищается от вопросов. Глупая женщина. – вы отойдите и не спрашивайте…
– Вы правда не знаете? Или не хотите говорить? Я ищу человека с зелеными… – убегая, скороговорю я.
До конца часа мне во что бы то ни стало нужно найти Марию среди серости, глупости и начала ноября. И пусть имя ее отличается, но по внешности она как раз-таки Мария; а разве я требую большего, чем совпадения либо по форме, либо по содержанию?
Поиск, поиск, вычленение гласных и согласных из категории звуков в этом ужасном слове, семиступенчатость принятия и непринятия, оромантический или околоромантический смысл поиска Марии как образа, как символа, холодные пространства русских каменных полей и путь от дома до памятников былым первооткрывателям. Мария, ты где, ты ли есть там или еще где-то кто-то есть, может ты, а может и нет? Ку-ку, но нет [тебя] тут, жаль. Хотя все, на самом-то деле до ужаса просто, выстраиваются в ассоциативный ряд, одно проистекает из другого, фокусник машет руками, хлопок, поглядите-ка, светит свет и Мария не подвешена на нитках, она парит: из мысли следует пешее путешествие, из которого и проистекает мой поиск. Все эти женщины, проходящие мимо, не становятся моей Марией, у них другие имена или совпадающие с моим, с моим сокровенным – две согласные, три гласных, цокание языком от холода и бесконечное сожаление (или облегчение бывалого садиста), что очередная женщина Марией не становится – укрепление в голове осознания, а существует ли она ВНЕ метафизики, реально ли найти Марию в человеке или сразу в нескольких. [Да, банально, она не пришла и попросила больше ее не беспокоить. Тупая сука] Выстраиваются пласты осознания и пласты поисков, наслаиваются друг на друга, пока ветер заставляет курить не так часто, а ее поиски наоборот – курить слишком часто, ибо ветер и поиск – вот два противника, но они сходятся в одном решении: курить нельзя бросить (запятую поставить в нужном месте). Ветер не спрашивает, должен бы спросить, должен стать литературным средством внутреннего психологизма, но не становится им, ведь я САМ спрашиваю у себя: «кто же ты, о Мария», – называю себя ветром, а тебя – именем, хотя имени у тебя нет. Ты выражаешься лишь через интертекст, заменой и подстановкой, ты – молчание, глупость, доверие, смирение, показывание эмоций на людях и когда хорошо. Хорошо – это с тобой? Хорошо-это без тебя? Придуманное, берущее начало от жарких латинян, объясняет это в лучшей степени чем все эти символы, все буквы; о, М-А-Р-И-Я, две согласных, три гласных; поиск и принятие, отвергание и непринятие, поиск жизни в литературе и переосмысление жизни в жизни; к чему слова, когда один шанс из ста не выстреливает, не срабатывает? Я ищу. Почти нашел однажды (удивительно-полюбившееся слово), буду впредь. Две согласных, три гласных, ветер – внутренний голос: искать нельзя останавливаться (искать кого? Разумеется, Марию).
***
Прежде, чем начать, я хрущу затекшими пальцами, протираю слипающиеся веки и открываю наугад две статьи, после чего пишу, мгновенно придумав, проследив две связи в вещах довольно странных и связи у которых окроме принадлежности к языку – нет. Осьминог и сицилиана.
