Ты знаешь себя?
А что значит быть настоящим – знаешь?
И я не знаю.
Ох уж эти душевные муки-терзания, думки и предрассветные сны, полные каких-то оборванных предзнаменований. И попробуй потом расшифровать.
И вот так – с ночи и до утра, а в перерывах – болтовня и всякая возня, сдобренная эмоциями.
А завтра – всё по кругу?
Нет, не по кругу.
Почему Малевич нарисовал «Чёрный квадрат»? Нарисовал бы лучше «Чёрный треугольник»! Тогда Карпман [i] точно сделал бы его логотипом своего знаменитого трансакционного анализа.
А что?
Ищут же до сих пор учёные мужи тайный смысл в квадрате художника-авангардиста. Поискали бы и в треугольнике. Скрытое зашифрованное послание потомкам с бешеной энергетикой и аурой мистификации. Чёрный треугольник, довлеющий над человеческими судьбами. Три ипостаси. Три главных роли.
Впрочем, оставим это. В конце концов, не мне решать, какие картины должны писать художники. Какие социальные модели поведения должны устанавливать психологи. И как должен позиционировать себя человек.
В последнее время все мои личные правила и установки заметно пошатнулись.
Да что я вру!
Рухнули они, как карточные домики от неловкого сквознячка.
И всё тут…
Хоть караул кричи, хоть на паперть беги за милостыней в виде доброго взгляда. Только не осуждайте, люди добрые, не гоните.
А мне ли не знать, что такое быть изгоем?
Хотя я им не был до сих пор и сейчас не являюсь вроде, но – знаю. Наслушался исповедей за свою недолгую жизнь. Сам советы раздавал, втайне наблюдая за собой в центре пресловутого треугольника. И полагал ведь наивно, что мне сия участь не уготовлена. Ну не быть мне ни жертвой, ни спасателем, ни преследователем. У меня другая миссия – я сторонний наблюдатель, проводник, навигатор, если хотите. Задавайте нужный курс по пунктам следования «мозг – душа» и… Вуаля!
Но не вышло. Не срослось. Не получилось…
Жду теперь каждый день ночи, чтобы в очередной раз распластаться на кровати, подставляя своё тело хлёстким ударам памяти. И говорят ещё, что подруга эта избирательна, в своих закромах только приятные моменты хранит, а остальное убирает про запас в дальние закутки подсознания.
Но – это про других.
Я же чувствую, как вспыхивает ярким пламенем мозг, мышцы передёргивает, а в сознание врезаются картинки из прошлого. Я зажмуриваю глаза, сгребаю пальцами простыню и жду следующий удар плётки.
Когда сил больше не остаётся – душа уже даже не горит, а полыхает огнём стыда от многочисленных затрещин, – я, вопреки логике, засыпаю.
Так и живу последние полтора года. Не сказать, что привык, но иногда днём ловлю себя на мысли, что нет-нет да и вспыхнет жгучее, почти животное желание отведать хлыста.
Эко меня понесло по волнам философско-психологических рассуждений, даже забыл представиться. Меня зовут Роман Кручинин, и я врач-психотерапевт.
Казалось бы, с такой профессией доводить себя до подобного состояния – верх непрофессионализма. Но я уже давно перестал придавать значение таким словам как: «специалист», «врач от бога», «профессионал» и тому подобное. И живу я скорее по инерции, не разыскивая смысла с претензией на светлое будущее.
Всё, что хотел раньше, я получил, а теперь получаю по заслугам.
Или нет?
Может быть, это просто мой собственный выбор. Он ведь есть у каждого. Хотя, подгоняемые страхом осуждения, мы порой выбираем то, что навязано извне, так сказать, со штампом – «одобрено обществом».
Думал ли я в те моменты наших встреч, что, вторгаясь в чужой хрупкий мир надорванной психики, могу причинить зло?
Честно?
Нет.
Я и теперь довольствуюсь малым.
Жалею себя.
И жду, что кто-то придёт и разрулит ситуацию. А я так и останусь сторонним наблюдателем.
Навигатором!
Декабрь. 2016 год
Снова ночь…
Встаю с постели и подхожу к письменному столу, достаю чуть потёртую от времени тетрадь. Удивительно: она неделями не покидает нутро холодного письменного стола, но каждый раз, когда беру её в руки, я чувствую, что она тёплая. Возможно, она живая, ведь в ней действительно хранится чужая жизнь, или я просто хочу так думать.
От этой мысли вновь словно получаю удар плетью, тело вздрагивает, и тетрадка падает из рук.
Я поднимаю растрёпанное бумажное тельце, прижимаю его к груди и закрываю глаза…
Ночь выдалась душной и светлой, как будто кто-то подсвечивал с неба фонариком. Тишина тоже была светлой и абсолютной, и даже одинокий комар, нарушавший её, то и дело стукаясь об потолок, был органичной частью этого момента.
Июль был в ударе…
Лето в Западной Сибири непредсказуемое. Может неделями стоять жара, а могут идти дожди. А ещё чаще погода меняется по несколько раз за день. Поэтому, когда в атмосфере возникает некоторая стабильность, – на душе тоже спокойно.
Мы ведь зависим от погоды, как ни крути. Лично я в периоды затяжных ливней и густых туманов бываю раздражительным, и даром что психотерапевт – в первую очередь мы ведь люди, а уже потом – специалисты и всё такое…
Я подошёл к окну и задрал голову, любуясь брильянтовым орнаментом чёрного неба.
По кабинету плавно кружили ноты какой-то незамысловатой мелодии, и, погружённый в реальность «здесь» и «сейчас», я улыбнулся своему двойнику в стеклянном проёме.
Ещё немного постоял и вернулся к рабочему столу, сел в компьютерное кресло, которое плавно опустилось под тяжестью моего тела.
Лунный свет проникал в помещение, окутывая всё таинственностью. Я подумал, что отчасти это – символично.
В этом кабинете действительно всегда присутствовала особая тайна. Тайна человеческой души.
