В это утро преподаватель курса гештальт-психотерапии Давид Р. впервые опоздал на работу. Сработало сразу три закона подлости: ночью сел телефон и, соответственно, не прозвонил будильник; потом не завелась его старушка «Ауди»; а в довершение ко всему маршрутка, в которую он запрыгнул в последний момент, въехала в зад иномарке. Да, и ещё пошёл сильный дождь…
Давид был зол, хотя давно считал себя не способным на эту эмоцию.
Когда он ворвался в аудиторию, промокший до нитки, студенты, занятые своими делами, его не заметили. Пришлось потратить ещё минут пятнадцать, чтобы настроить этот улей на нужный лад. В итоге запланированная им лекция по чувствам была сорвана, верней, скомкана. Никто – в том числе и сам преподаватель – не имел интереса к тому, о чём говорится. И это было странно…
Потом, когда прозвенел звонок, и студенты убежали на другие пары, Давид вдруг подумал о том, что отсутствие интереса с ним тоже случилось впервые за долгие годы. Что-что, а чувства и эмоции последние два десятка лет для него были темой особенной.
Всё дело в том, что давным-давно – когда он ещё сам усердно грыз гранит науки – он познакомился с необычной девушкой. Не то чтобы она отличалась от всех внешне, нет – она была мила, даже красива, но вот то, что она порой вытворяла, совершенно не вязалось с тем, к чему он, как обычный человек, привык. А именно: она виртуозно управляла чужими чувствами. Ни меньше, ни больше.
Услышав подобное заявление, Давид посмеялся над ней, пожурил даже за излишнюю самонадеянность. И быстренько об этом пожалел.
Она – эта, по сути, девчонка ещё – сделала, какие-то непонятные движения руками, и он задохнулся в приступе страха. Едва всё закончилось, как он уже самостоятельно испытал восторг.
Несколько дней он всё обдумывал, и захотел воспользоваться её способностями в личных целях. Провоцировал девушку на всякие авантюры, но она не поддавалась. А вскоре и вовсе исчезла на целых два года.
Давид её и позабыл уже, решив, что это знакомство ему померещилось. Но она неожиданно появилась. Пришла как-то утром к нему домой. Заплаканная, трясущаяся всем телом, словно только что из холодильника выскочила, и очень беременная.
И Давид тогда первый раз в жизни взял на себя ответственность за другого человека…
Давид открыл ящик стола и достал конфетку. Страсть к сладкому была его тайной. Он не позволял себе прослыть сластёной в обществе, но, оставаясь в одиночестве, становился похож на ребёнка. Сейчас, когда аудитория опустела, он мог без опаски наслаждаться вкусом шоколада…
Преподаватель был весьма хорош собой. Его тёмные, как южная ночь глаза излучали уверенность. Чёрные до плеч волосы, которые в стенах университета он собирал в хвост, вызывали восторг у женской половины вуза. Молоденькие студентки сравнивали его с Эдрианом Полом, сыгравшего когда-то Горца в одноимённом фильме, и тайно вздыхали.
И хотя евреем он не был, имя ему дали библейское.
Родителей своих он не знал. И рос, как перекати поле, то – оседая в детдомах, то – у каких-то дальних родственников.
Возможно, именно это послужило причиной тому, что он, в конце концов, проникся чувством к странной девчонке. Она жила у него вплоть до родов, а потом Наташа – так её звали – в очередной раз повергла в его шок, причём – без всяких там своих штучек.
Едва малышке исполнился год, она заявила, что хочет отдать ребёнка. Он попытался отговаривать, но и она слышать не хотела об обратном. Говорила про то, что ей с её способностями вообще детей запрещено иметь, и на такой шаг она идёт ради безопасности дочери.
Давид окончательно запутался в происходящем, и только где-то глубоко в подсознании маячило необъяснимое согласие с таким поступком. В итоге он сам отвёз крошечную Алёнку в глухую деревню на Севере и отдал бабке Тасе, которая – по словам Наташи – была единственной её родственницей. Больше девочку они не видели.
Всё, что происходило потом, для Давида до сих пор являлось то ли сном, то ли причудами воспалённого сознания. Но только для того, чтобы смириться с ролью помощника женщины – которая по щелчку пальца меняла ход человеческих судеб – потребовались годы…
Давид всё ещё предавался воспоминаниям, дожёвывая конфету, когда на столе задребезжал, поставленный на вибросигнал телефон. Он быстро проглотил сладкие остатки и нажал на приём.
