Образы «постиндустриального» варварства
Из записей историка Ивана Миронова:
«Реформа высшего образования уместила курс отечественной истории в полгода. Тысяча лет разложена в двадцать семинаров. По три часа на каждый век. А в итоге…
Девушка с дерзким взглядом и прямыми, словно иглы, волосами, рассыпанными по тертой джинсе, тянет экзаменационный билет. Вопрос: «Приход большевиков к власти в Петрограде».
– Кто такой Ленин? – спрашиваю я, устав слушать зачитку списанного с учебника.
– Ммммм… не знаю, – мямлит Марина. – Он в этом, как его… мавзолее на Красной площади лежит.
– А почему он там лежит?
– Человек был известный или шишка какая-то!
Другой студентке, Свете Зориной, достается «Конституция» Муравьева и «Русская правда» Пестеля.
– Кто такие Муравьев и Пестель? – сразу перехожу к вопросам.
– Ну, эта… общественные деятели, – краснеет Света.
– Назови фамилии декабристов, – подсказываю я, чтобы хоть как-то оправдать уже поставленную в зачетку тройку.
– Декабристы?! – оживляется девушка. – Минин и Пожарский!
– Во как! А хотели чего Минин с Пожарским?
– Крестьян освободить.
– Когда было восстание декабристов?
– В тысячу… восемьсот… двадцать… пятом, – неуверенно вытягивает Света, кажется, осознав свой предыдущий промах.
– Число, месяц?
– В феврале! А число я забыла…
Переходим ко второму вопросу: «Начало Великой Отечественной войны».
– 22 июня 1945 года Гитлер вероломно…, – выводит по шпаргалке Света.
– Гитлер-то кто такой? – занудствую я.
– Фашист, – с паузой отвечает девушка.
– Почему фашист?
– Ну, эта… Потому что все говорят, «Гитлер – фашист, Гитлер – фашист»!
Отняв у детей родную историю, их заставили с радостью отрекаться от свободы. У рабов нет истории, у них есть только прошлое. Вот и получилась из первого же народившегося поколения демократической России каста обслуги, шнырей и официантов…»
Кстати, Иван Миронов описал прием экзаменов в вузе, в Торгово-экономической академии (сейчас у нас все вузы – академии и университеты). Так что это ответы не школьников, а нынешних расейских студентов. А вот запись наблюдателя из Интернета (увы, не знаю его имени). Так сказать, личные впечатления.
«У меня на работе есть личный помощник. Это девочка Настя. В отличие от меня, Настя – москвичка. Ей двадцать два года (1988 год рождения, – прим. ред). Она учится на последнем курсе юридического института. Следующим летом ей писать диплом и сдавать «госы». Без пяти минут дипломированный специалист.
Надо сказать, что работает Настя хорошо и меня почти не подводит. Ну так… Если только мелочи какие-нибудь. Кроме всего прочего, Настёна является обладательницей прекрасной внешности. Рост: 167–168. Вес: примерно 62–64 кг. Волосы русые, шикарные – коса до пояса. Огромные зелёные глаза. Пухлые губки, милая улыбка. Ножки длинные и стройные. Высокая крупная и, наверняка, упругая грудь. Плоский животик. Осиная талия. Ну, короче, девочка «ах!». Я сам себе завидую.
Поехали мы вчера с Настей к нашим партнёрам. Я у них ни разу не был, а Настя заезжала пару раз и вызвалась меня проводить. Добирались на метро. И вот, когда мы поднимались на эскалаторе наверх к выходу с Таганской кольцевой, Настя задаёт мне свой первый вопрос:
– Ой… И нафига метро так глубоко строят? Неудобно же и тяжело! Алексей Николаевич, зачем же так глубоко закапываться?
– Ну, видишь ли, Настя, – отвечаю я, – у московского метро изначально было двойное назначение. Его планировалось использовать и как городской транспорт и как бомбоубежище.
Настюша недоверчиво ухмыльнулась.
– Бомбоубежище? Глупость какая! Нас что, кто-то собирается бомбить?
– Я тебе больше скажу, Москву уже бомбили…
– Кто?!
Тут, честно говоря, я немного опешил. Мне ещё подумалось: «Прикалывается!» Но в Настиных зелёных глазах-озёрах плескалась вся гамма чувств. Недоумение, негодование, недоверие… Вот только иронии и сарказма там точно не было. Её мимика, как бы говорила: «Дядя, ты гонишь!»
– Ну как… Гм… хм… – замялся я на секунду, – немцы бомбили Москву… Во время войны. Прилетали их самолёты и сбрасывали бомбы…
– Зачем?!
А, действительно, зачем? «Сеня, быстренько объясни товарищу, зачем Володька сбрил усы!» Я чувствовал себя как отчим, который на третьем десятке рассказал своей дочери, что взял её из детдома… «Па-а-па! Я что, не род-на-а-а-я-я!!!»
А между тем Настя продолжала:
– Они нас что, уничтожить хотели?!
– Ну, как бы, да… – хе-хе, а что ещё скажешь?
– Вот сволочи!!!
– Да … Ужжж!
Мир для Настёны неумолимо переворачивался сегодня своей другой, загадочной стороной. Надо отдать ей должное. Воспринимала она это стойко и даже делала попытки быстрее сорвать с этой неизведанной стороны завесу тайны.
– И что… все люди прятались от бомбёжек в метро?
– Ну, не все… Но многие. Кто-то тут ночевал, а кто-то постоянно находился…
– И в метро бомбы не попадали?
– Нет…
– А зачем они бомбы тогда бросали?
– Не понял…
– Ну, в смысле, вместо того, чтобы бесполезно бросать бомбы, спустились бы в метро и всех перестреляли…
Описать свой шок я всё равно не смогу. Даже пытаться не буду.
– Настя, ну они же немцы! У них наших карточек на метро не было. А там, наверху, турникеты, бабушки дежурные и менты… Их сюда не пропустили просто!
– А-а-а-а… Ну да, понятно – Настя серьёзно и рассудительно покачала своей гривой.
Нет, она что, поверила?! А кто тебя просил шутить в таких серьёзных вопросах?! Надо исправлять ситуацию! И быстро!
– Настя, я пошутил! На самом деле немцев остановили наши на подступах к Москве и не позволили им войти в город.
Настя просветлела лицом.
– Молодцы наши, да?
– Ага, – говорю, – реально красавчеги!!!
– А как же тут, в метро, люди жили?
– Ну не очень, конечно, хорошо… Деревянные нары сколачивали и спали на них. Нары даже на рельсах стояли…
