В просторных, богато обставленных покоях царил сумрак, который едва разгонял медный канделябр с пятью свечами, стоящий на небольшом столике неподалеку от широкой, поистине королевской кровати с балдахином. Тяжелые бархатные занавеси на узких стрельчатых окнах были задёрнуты, что только прибавляло таинственности атмосфере, царящей в помещении.
В покоях находились двое мужчин. Один устало утонул в глубоком кресле, почти вплотную придвинутом к кровати: голова опущена на грудь, крупные кисти рук безвольно лежат на подлокотниках.
Второй распластался на ложе, лёжа неподвижно, прикрыв веки, и лишь неровно приподнимавшаяся и опускавшаяся грудная клетка да тяжелое, с хрипом дыхание говорили о том, что человек жив. Прежде аккуратно подстриженная борода, пронизанная нитями седины, сейчас свалялась и выглядела неопрятно-клочковатой. На лбу выступили бисеринки пота, и от крыльев носа к уголкам скорбно опущенных истончившихся губ прочертились глубокие складки. Прежде белая рубаха из тонкого батиста испачкалась в крови, проступившей из-под повязки вокруг торса: несмотря на все усилия лекарей, король потерял много крови, и даже кроветворные снадобья уже не помогали. Вторая рана оказалась в плече, и весь ужас состоял в том, что нанесена она была выпущенной кем-то стрелой.
Мужчина умирал, и это было в лучшем случае делом нескольких дней, если не часов.
Они были родными братьями, всю жизнь бок о бок, плечо к плечу шагавшими по этой земле, которая столетиями принадлежала их роду. Братья. Воины. Правители. Вернее, правил (пока еще) старший – Рейнард, к которому власть по наследству перешла от их отца – короля Ортвига Огненного.
А младший, Хенрик, всегда был правой рукой, советником и помощником брата. Между ними была незначительная разница в три года, которая с возрастом почти исчезла, стёрлась, как это часто бывает, и сейчас оба казались ровесниками.
Конечно, в свое время братья женились, взяв в супруги принцесс соседних государств, дабы укрепить добрососедские отношения еще и семейными узами.
Однако молодая жена Хенрика умерла, не сумев разродиться их первенцем, а после мужчина так и не женился, посвятив себя служению короне и старшему брату.
Королева же Анетта сейчас должна была отдыхать в своих покоях. Хенрик едва ли не силой отправил ее, сменив у постели Рейнарда, и очень надеялся, что невестка, в самом деле, уснула, пусть даже и приняв сонный отвар. До этого немолодая уже женщина почти сутки не отходила от ложа супруга – отирала ему пот, требовала от лекарей снадобья, которые могли бы хоть немного уменьшить мучения короля.
Братьям всегда везло. Удача сопутствовала им во всех делах. А в этот раз случился какой-то сбой.
Шла традиционная королевская охота в семейных охотничьих угодьях, которая всегда в это время года проводилась в Шальенском лесу. Королевский двор был в почти полном составе – рыцари, прекрасные придворные дамы из свиты Ее Величества, а также уйма слуг и загонщиков.
Как случилось, что Рейнард оказался один на один с выскочившим прямо на него огромным матерым вепрем, где в это время были остальные – Хенрик так и не смог понять. Но более странным оказалось то, что в тот момент кто-то, кого король не разглядел в переплетении густых ветвей кустарника, росшего здесь повсюду, выстрелил в правителя. Неизвестно, то ли рука убийцы дрогнула, то ли он сделал это намеренно, но наконечник пробил плечо мужчины лишь на ладонь выше сердца. От неожиданности король свалился с лошади, и вот тут-то на него налетел бешеный зверь с огромными клыками. Вооруженный только луком, Рейнард просто физически не успел ничего сделать, как был поднят на эти самые клыки.
И хорошо, что другие охотники все же успели появиться вовремя. Хенрик пронзил кабана копьем, а потом ринулся к брату, на губах которого пузырилась кровь. Рухнул на колени перед раненым, который всё порывался что-то сказать, беззвучно шевеля побелевшими губами, и отчаянно прокричал:
– Брат! Как же так?!.. Кто?! Кто осмелился?! – заметил торчащий из левого плеча Рейнарда обломок стрелы, поврежденной при нападении зверя, а потом, обернувшись к застывшим вокруг людям, резко приказал. – Немедленно принесите носилки! Доставить короля в замок!
Вокруг засуетились, поспешно мастеря носилки из тоненьких молодых деревцев, росших вокруг, и чьих-то шерстяных плащей, положенных один на другой, а затем с величайшими предосторожностями устроили на них потерявшего сознание короля.
А Хенрик уже приказывал своим рыцарям:
– Того, кто стрелял – найти! Доставить в замок! Я сам казню негодяя!
Тотчас же несколько человек бросились в разных направлениях на поиски предполагаемого убийцы. А младший брат короля уже направил свое внимание на то, чтобы объявить об окончании охоты и приказать возвращаться в королевский замок.
А главное – проследить за тем, чтобы брата как можно скорее доставили домой, где лекари смогут оказать ему помощь.
Он уже не видел, как королева Анетта лишилась чувств, как вокруг нее суетились придворный дамы, а потом положили в карету, на которой она и прибыла на охоту, и вся процессия потянулась за своим королем, придавленная печальными событиями этого дня.
И вот сейчас Хенрик сменил невестку у постели брата и, сидя в кресле у его постели, вспоминал, вспоминал, вспоминал…
Как много событий было в их общей жизни – и радостных, и печальных. Сейчас младший брат пробуждал их в своей памяти и беседовал с Рейнардом – вслух, точно желая подольше удержать душу старшего рядом с собой.
– Помнишь, Рэй?.. Совсем ведь ещё мальчишками были… Погоди-ка! Сколько же нам тогда было? Тебе – лет десять или одиннадцать. Да, точно! Одиннадцать, значит, потому что мне только-только восемь исполнилось. Помнишь, как мы убежали в те горы, что за городом? Ха… Это ведь я тебя тогда уговорил, брат! После того, как мальчишка, помощник конюха… Как, бишь, его звали?.. Не то Ланс, не то Лэнс… Да, впрочем, теперь это и неважно… Помнишь, как он нам с тобой «по большому секрету» сообщил, что там в горах можно отыскать «вечный камень». Да, так он его и назвал – «вечный»! Как будто есть что-то в этом мире вечное! – хмыкнул, оборвав сам себя, Хенрик. И горько пробормотал. – Сейчас я все бы отдал за то, чтобы раздобыть такой камень. И выторговать у Вечности хотя бы еще несколько лет для тебя…
