1. Глава 1. Саша Хмельницкий
- Ты нужен в приемном! - в трубке раздается напряженный голос Высоцкого.
Друг явно встревожен и мне это явно не нравится. Обычно Леха спокойный и уверенный в своих действиях, как удав.
Обычно он в приемное не спускается. Кстати!
- Ты что там забыл? - спрашиваю, ухмыляясь. - Аля отправила отбывать повинность?
- Сань, я серьезно, - произносит без тени юмора. Напрягаюсь. - Спускайся. Без тебя угробят малыша.
Последняя фраза действует на меня безотказно. Настроение моментально меняется, я вмиг становлюсь собранным и готовым к решительным действиям.
- Никого не подпускай к ребенку! - говорю бросая все свои дела. Благо, ничего срочного нет и я с чистой совестью могу покинуть отделение.
Не теряя ни единой секунды, направляюсь к лестнице, спускаюсь вниз и ищу бокс, в котором меня ожидает Высоцкий. По косым взглядам, направленным в правое крыло, и перешептыванию понимаю, что двигаюсь в правильном направлении.
Вижу друга. Резко останавливаюсь.
- Что случилось? - обращаюсь к Высоцкому, широко распахивая дверь и переступая порог.
Он сидит на кушетке рядом с ребенком, которому на вид около года. Он мне смутно кого-то напоминает, но сейчас не то время, чтобы анализировать внешность.
Судя по хмурому взгляду Лехи, ничего хорошего ждать не стоит.
- Сутки нет стула. Газы не отходят. Два часа назад началась резкая периодическая боль.
Он называет симптомы по которым я понимаю, что времени у малыша практически не осталось. Любое, даже самое малейшее промедление угрожает не просто здоровью, а жизни малыша!
- Температура? - уточняю. Это важно.
- Тридцать семь и один, - озвучивает цифру, поднимая на меня замученный взгляд.
Хреново, но не критично. Пока что.
- Ты так и не поспал? - оцениваю состояние Лехи. Мы оба сегодня дежурили и судя по всему, у него выдалась “веселая” ночь.
- Есть такое, - признается отмахиваясь. - Осмотришь ребенка?
- Да, конечно, - отвечаю приближаясь к пациенту.
Малыш видит меня, бросает испуганный взгляд на Леху и принимается плакать.
- Не бойся, - обращаюсь к маленькому пациенту. - Я тебе не сделаю больно, - обещаю, но мальчик не слышит меня и продолжает капризничать.
Осторожно, чтобы не напугать ребенка еще сильнее, начинаю осмотр. Проверяю кожный покров, трогаю живот, измеряю пульс. И чем дальше углубляюсь в изучение симптоматики, тем тревожнее мне становится.
Клиническая картина не радует. Совсем.
- Где мать малыша? - спрашиваю у друга.
- Я здесь, - в бокс забегает запыхавшаяся девушка.
Поворачиваю голову в сторону и все мысли вылетают из головы. Василиса!
Она видит меня и застывает. Кидает на брата возмущенный взгляд.
- Что ты здесь делаешь? - в шоке смотрю на свою бывшую.
Мы были вместе чуть больше года, а потом расстались без объяснения причин. Я пытался разобраться, что случилось, но Василиса вместо объяснений возненавидела меня.
До сих пор так и не понял, что произошло тогда. И меня это гложет.
Потому что после расставания, как ни пытался - не смог выкинуть ее из головы.
- Что он здесь делает?! - она шипит разъяренно и, не скрывая злости, смотрит на меня.
Игнорирую ее выпад и продолжаю осматривать мальчика. На истерики и разъяснения времени нет.
В любую секунду может возникнуть перитонит и тогда уже будет не до обсуждений и подготовки к оперативному вмешательству. Придется экстренно нестись в операционную и вслепую заходить в брюшную полость.
- Не мешай, - рычу не смотря на нее. Все мое внимание обращено к плачущему ребенку.
Живот мягкий. Это хорошо. Но вот, кишечник полон, а содержимое дальше не движется. Это плохо.
Непроходимость. Твою ж мать!
- Что он ел? - спрашиваю у бывшей. Но она даже слышать меня не желает.
Подлетает к малышу, вклинивается между нами и не позволяет осматривать мальчика.
- Убирайся отсюда! - с гневом показывает в сторону выхода. - Немедленно! - в глазах девушки блестят слезы, голос дрожит.
- Вась, успокойся, - вмешивается Леха. - Саня отличный диагност. Он спасет Степку.
- Нет! - кричит.
- Уведи ее, - обращаюсь к другу сухим безэмоциональным голосом.
Я силой воли отключил эмоции и не позволяю себе чувствовать. Если поддамся бушующему в груди урагану, то совершу ошибку.
Она станет фатальной для малыша.
- Пойдем, - напряженным голосом произносит Высоцкий. - Тебе нужно успокоиться.
- Нет! - кричит и плачет одновременно. Убери его от моего сына!
- Василиса, угомонись! - рявкаю, поднимаясь на ноги.
Встречаюсь взглядом со своей бывшей и меня сбивает с ног от ненависти и боли, что переполняют ее.
- Я единственный, кто может вытащить твоего сына с того света! - озвучиваю суровую правду. Девушка в ужасе округляет глаза. - Так мне убраться?! - рычу не скрывая своей злости. - Или ты угомонишься и не будешь мешать мне делать свою работу? А?!
2. Глава 2. Василиса
- Мам, у меня нет никаких новостей про Степку, - произношу тяжко вздыхая.
Она звонит уже пятый раз за последний час, постоянно ахает и охает, причитает. Жалуется на подскочившее давление и просит срочно забрать моего второго сынишку. Потому что ей нужен покой.
Терпеливо объясняю о невозможности забрать годовалого ребенка пока нахожусь в стационаре. Здесь ему не место от слова совсем.
Нет бы просто поддержать…
- Лёша его забрал час назад и с тех пор врачи не спускались, - продолжаю объяснять матери ситуацию. Словно она изменилась за пять минут.
Брат сразу сказал, что ситуация крайне нехорошая и в ближайшее время новостей ждать не стоит. Степу забирают на экстренную операцию, которая продлится несколько часов.
- Федя капризничает. Хочет к маме, - говорит так, словно я поехала на курорт, пью мохито на пляже и нежусь под лучами горячего солнца слушая прибой. А не сижу убитая горем в ожидании новостей про своего сына.
Сына, который в стационар попал в том числе и по ее вине!
Держать себя в руках и не поддаваться отчаянию очень тяжко. От осознания собственной беспомощности становится плохо, как никогда.
А если у тебя еще толком нет никакой поддержки, так не впасть в истерику и поддаться отчаянию практически нереально.
Но я каким-то чудом держусь.
Держусь во многом благодаря серьезному взгляду серых глаз и словам, которые он мне сказал. Верю, что мужчина выполнит обещание и спасет моего сына. Нашего малыша.
В голове раз за разом прокручиваю наш последний разговор. И чем дольше я о нем думаю, тем быстрее паника угасает.
Словно Хмельницкий одним взглядом серых глаз смог ее прогнать.
- Саша! Я не могу стоять в стороне и просто ждать! - произношу в отчаянии, кидаясь к своему сыну. Его увозят на каталке, Степка плачет и зовет меня.
Сердце разрывается на части от боли. Ни дышать, ни думать, ни стоять не могу.
Силы покидают, рыдания душат. Опираясь рукой на стену, медленно сползаю вниз.
