Понедельник, 8 января 1945 года.
Кингстон, близ Льюиса,
Восточный Сассекс
– Они уже здесь! – Тесса Джеймс выглянула из окна спальни, когда две полицейские машины подъехали к Дому викария. При виде сверкающих огней она вздрогнула, развернулась и кинулась обратно к своему шестилетнему внуку, который съежился на лестничной площадке, дрожа от страха.
– Бабуля, мне страшно! Я не хочу оставаться один в темноте! – Альфи уставился на нее льдисто-голубыми глазами, как и у всех в семействе Джеймс, так пристально, что ей показалось, будто мальчик сейчас просверлит в ней взглядом дыру.
Он вцепился в руку Тессы, когда она сдвинула верхнюю ступеньку, открыв доступ в небольшую комнатку под лестницей – тайник священника, достаточно просторный, чтобы вместить матрас и кое-что еще. Тесса обнаружила его совершенно случайно, переехав в этот почти заброшенный коттедж, когда была беременна матерью Альфи – более двух десятилетий назад.
– Полезай сейчас же, быстрее! – поторопила она.
Зная, что выбора у него нет, мальчик неохотно юркнул внутрь и сразу обернулся, чтобы взглянуть на бабушку, собираясь разреветься. Черные волосы обрамляли его лицо.
– Альфи, послушай меня! Ты можешь вылезти отсюда только в самом крайнем случае. Ты должен сидеть тихо, чтобы тебя никто не заметил. У тебя достаточно припасов, чтобы продержаться пять дней. Я отправила маме срочную телеграмму, она знает, что ты здесь. Мама приедет за тобой гораздо раньше, возможно, уже завтра.
– А вдруг она не вернется? Что мне тогда делать? – Внук начал всхлипывать.
– Она вернется, Альфи!
Тесса вытерла его слезы, думая, что нужно успеть задвинуть крышку потайной комнаты, прежде чем ворвется полиция и увидит лаз. В отсутствие матери Альфи, которая работала домашней прислугой в Портсмуте, Уилфред Хилтон без колебаний отправил бы мальчика, своего незаконнорожденного внука, за границу. И никто, вероятно, о нем бы никогда больше не услышал.
– Ты обещаешь, бабуля? Я знаю, что ты всегда держишь слово! – Слезы оставляли дорожки на его щеках, испачканных после игры в поле.
Альфи забежал в дом, спасаясь от дождя, примерно в то же время, когда служанка Хилтонов, Салли, промокшая до нитки, забарабанила в дверь.
– Вы должны прийти, миссис Джеймс! – произнесла она в панике, запыхавшись от бега через лес, который находился между Тисовым поместьем и Домом викария, где они жили. – Миссис Хилтон рожает, и ребенок застрял. Доктор говорит: она умрет, если процесс затянется. Доктор сказал, чтобы я привела вас. Он не знает, что делать.
У Тессы сжалось сердце при мысли об Эвелин Хилтон, терпящей столько страданий от рук доктора Дженкинса.
– Салли, ты же знаешь, что мистер Хилтон запретил мне приближаться к его жене. У меня не было никаких договоренностей с миссис Хилтон. Работа доктора заключается в том, чтобы благополучно принять ребенка. – Сдерживая слезы, она попыталась закрыть дверь перед девушкой.
– Пожалуйста, доктор умолял меня, чтобы я вас привела! – настаивала Салли. – Он сказал, что берет на себя всю ответственность за это и сам сообщит мистеру Хилтону о своей просьбе. Прошу вас, миссис Джеймс, она истекает кровью. Доктор говорит, вы единственная, кто может спасти ее. Умрут и она, и ребенок, если вы откажете. Я с трудом выносила ее крики, но сейчас она затихла, а это пугает еще сильнее.
– А где мистер Хилтон? – поинтересовалась Тесса.
– Он уехал после того, как вы поругались по поводу продления вашей аренды Дома викария. Представляете, сегодня утром пришла телеграмма, что молодой хозяин Илай убит в бою. Миссис Хилтон ужасно огорчилась, у нее начались схватки вскоре после ухода мистера Хилтона. Я позвонила доктору Дженкинсу, как мне велели, но ребенок идет ногами вперед, а доктор сказал, что он этого не ожидал. Он постоянно кричал на меня, чтобы я нашла хозяина. Я смотрела повсюду в Кингстоне – и в «Розе и короне», и в конюшнях. Обыскала всю округу, но он исчез. – Салли начала всхлипывать в отчаянии. – Пожалуйста, спасите ее, миссис Джеймс! Прошу вас! – Она цеплялась за руки Тессы, мягко выталкивающие ее за дверь. – Ричарду всего шесть лет, он останется без матери!
Илай Хилтон убит… Тесса никак не могла в это поверить. Возлюбленный Беллы, отец Альфи, погиб на войне, которая почти закончилась. Тесса находилась рядом, когда Илай появился на свет, а вскоре после этого родила собственного ребенка, Беллу, и дети были неразлучны всю жизнь. Она относилась к Илаю как к сыну, и теперь, пока служанка стояла под дождем и умоляюще смотрела на нее, Тессе стало трудно дышать. Однако не оставалось времени на переживания, некогда было кричать, плакать и рыдать. В ней нуждались там.
– Альфи, сиди тут, в тепле, и поддерживай огонь, – велела она внуку, натягивая тяжелые черные сапоги и укутываясь в шаль, прежде чем выйти в бурю.
Тесса благополучно приняла двух предыдущих детей Эвелин – Илая и его младшего брата Ричарда, – но в обоих случаях роды проходили непросто. Эвелин была из тех женщин, чьи схватки кажутся бесконечными – субтильного телосложения, с узкими родовыми путями. Помощь ей требовала большого терпения, которого, была уверена Тесса, не хватало доктору Дженкинсу. Эвелин необходимо иметь возможность двигаться во время родов – обоих предыдущих детей она родила, стоя на четвереньках на полу своей спальни в Тисовом поместье. Тесса боялась, что доктор Дженкинс зафиксирует ее на кровати и попытается вытащить ребенка с помощью щипцов.
Пока они бежали от опушки леса по каменной подъездной дороге к огромному особняку георгианской постройки, воспоминание об утренней ссоре с Уилфредом Хилтоном наполнило Тессу тоской. «Я хочу, чтобы вы и этот бастард убрались из Дома викария и с моей земли! – заявил он. – Вы позорите церковь и мою семью! Я вижу, как вы пытаетесь прятать женщин, у которых вызываете выкидыши. Неужели вы думаете, что, если привести их сюда под покровом ночи, мы ничего не заметим? Вы – наш позор, миссис Джеймс, с вашими секретами, травками и всякими зельями. Нам нужны настоящие врачи, такие как доктор Дженкинс, а не богопротивные колдуны вроде вас, распространяющие в нашей общине свою ненависть к традиционной медицине, как злокачественную опухоль».
С тех пор как Тесса стала повитухой, женщины часто обращались к ней с вопросами, как избавиться от младенцев, растущих внутри них. Она всегда выслушивала с сочувствием, хотя знала, что это незаконно. За провокацию выкидыша сажали в тюрьму. Однако закон был менее сильным сдерживающим фактором, чем ее инстинкты – Тесса посвятила себя спасению жизни детей, а не ее прекращению, и потому предлагала вместо этого утешение. Она слушала и не осуждала, зная, что у женщин есть веские причины на то, чтобы не хотеть ребенка – либо уже слишком много детей, о которых нужно заботиться, либо предыдущие роды так подорвали здоровье, что еще одни могли убить мать, а без нее какая участь ждет других детей? Тесса давала таким женщинам травы, рекомендовала их пить, чтобы вновь вызвать месячные, но они, как правило, не помогали. Многие женщины пребывали в отчаянии и угрожали покончить с собой. Такие беспокоили Тессу больше всего. Если она отказывала им в помощи, они могли наглотаться отбеливателя или пытались сделать аборт сами с помощью иглы или вязального крючка, или любыми иными способами, которые часто приводили к ужасным последствиям. Это был мир для мужчин, и немногие знали, какую боль испытывают женщины ради их удовольствия.
