Не говорите в частной беседе того, что не хотите услышать на людях.
Мисс Фортескью.
Можно и нельзя. Руководство для компаньонок, гувернанток, гувернеров и нянь
Нетерпение Бенедикта Мерсера росло с каждой секундой. Похоже, настроение четвертого герцога Гриффина вряд ли в ближайшее время улучшится, судя по тому факту, что, когда он вошел в агентство по подбору персонала мисс Мейми Фортескью, в приемной никого не было. Он снял влажную шляпу, одновременно отметив, что комната очень скудно меблирована: старый дешевый письменный стол, пара стульев… и больше почти ничего.
– Даже камин не разожгли, чтобы хоть немного согреться, – проворчал себе под нос Бенедикт, сунув шляпу под мышку и пытаясь стянуть мокрые кожаные перчатки.
Стены конторы были голыми – правда, все в дырах от гвоздей там, где раньше висели картины, зеркала, подсвечники или что-то в этом роде.
Полное отсутствие служащих вряд ли казалось удивительным, учитывая неудачи, преследовавшие Бенедикта в последнее время.
Достаточно плохо было уже то, что по городу поползли слухи: кто-то замыслил месть против его сестер, и все из-за прошлых прегрешений Бенедикта. Мало того: этим утром он получил известие, что тетка тяжело заболела и не может стать компаньонкой близняшек на время сезона, а следовательно, сопровождать их на балы и рауты. Конечно, он будет зорко приглядывать за ними, особенно по вечерам: следить, чтобы не стали жертвами шутника-авантюриста или любого другого холостяка из тех, кто желал бы поквитаться с ним, – но не может же он ездить на все дневные собрания, посетить которые взбредет в голову этой парочке.
Не хватало еще следующие шесть недель сопровождать сестер в магазины и лавочки, а также на чай, карточные игры и ежедневные прогулки в парке. Их постоянная болтовня, визгливый смех, а иногда и ссоры способны довести до безумия, а значит, нужна компаньонка для сестер, и лучше, если это будет дама властная и с сильным характером.
Но, похоже, сегодня в этом заведении ему не помогут.
Гриффин уже повернулся к выходу, но тут из приоткрытой двери раздался женский голос. Значит, в соседней комнате кто-то есть. Вот и прекрасно! Он нетерпеливо передернул плечами. Желание поскорее покончить с раздражавшим его делом и заняться своими становилось почти нестерпимым. Приблизившись к двери, Бенедикт прислушался, ожидая паузы в разговоре, чтобы объявить о своем присутствии.
– Это совершенно неприемлемо, мисс Пенниуэйт. Вы прекрасная, очень способная гувернантка, и были таковой почти целый год. Вам следовало бы знать, как обращаться с избалованными детьми. В чем проблема?
Судя по словам и властному тону, дама была недовольна собеседницей.
– Но что же мне делать? – прозвучало так, словно девушка вот-вот расплачется. – Я старалась, но он не желает меня слушаться.
– То есть вы не можете взять в руки своего питомца.
– Я пыталась, – прогнусавила девица, – но он отказывается выполнять мои требования.
– Вы должны больше стараться, – прозвучало твердо в ответ.
Гриффин подобрался поближе к двери. Дама с напором – никакого милосердия к бедной душе, слушавшей ее наставления, – продолжила:
– Вы не должны позволять семилетнему мальчику командовать вами, мисс Пенниуэйт, даже если он считается хозяином дома и когда-нибудь станет графом. Вы обязаны взять его в руки: показать, что вы взрослый человек, воспитатель и преподаватель, довести до его сознания, что он ученик и должен прилично вести себя, как и подобает хорошо воспитанному юноше. Если потребуется, привяжите его к стулу и потом отправьте в постель голодным, без ужина.
Услышав последнюю фразу, Гриффин ошеломленно заморгал.
Собеседница воинственно настроенной дамы ахнула и шмыгнула носом, прежде чем спросить:
– Вы когда-нибудь поступали так?
– О, во имя всего святого, мисс Пенниуэйт! – раздраженно воскликнула дама. – Конечно, нет, так что не смотрите на меня с таким ужасом!
Заинтригованный, Гриффин подошел еще ближе. Похоже, это как раз то, что он искал. Ему нужна компаньонка для сестер с твердым характером и орлиным глазом, способная за милю распознать проходимца. Лучше, чтобы она оказалась высокой, ширококостной, с угрюмым лицом и смогла бы испепелить взглядом на расстоянии двадцати футов.
– Не подумайте, что я призываю вас быть недоброй и жестокой. Вы, конечно, не станете привязывать воспитанника к стулу или морить голодом, но он по одному лишь суровому взгляду и недовольному голосу должен думать, что вы на это способны.
Если эта дама и есть мисс Фортескью, Гриффин пришел по адресу. Только обладательница такой стойкости и силы духа сможет справиться с двумя избалованными сестричками, держать их в узде, а также мгновенно распознавать джентльменов, которым не терпится сквитаться с ним за пари, потрясшее весь высший свет и остальной Лондон. Похоже, во всей столице не найти человека, склонного простить и забыть нечто подобное.
Гриффин подошел к двери и увидел стоявшую за письменным столом высокую даму с прекрасной фигурой и тонкими чертами лица. Сначала он решил, что это она подверглась словесной порке, но тут дама опять заговорила, и стало понятно: она и есть хозяйка этой конторы, сильная и уверенная в себе.
– Теперь можете вскинуть подбородок и расправить плечи, мисс Пенниуэйт. Никто из тех, кто связан с моим агентством, ни в коем случае не должен заламывать руки или рыдать из-за непослушного ребенка! У вас превосходные рекомендации и прекрасные отзывы. Вы справитесь, я в этом уверена, но сначала вы должны поверить в себя.
Гриффин, не в силах оторвать от хозяйки агентства взгляд, сосредоточенно изучал ее. Прелестное лицо. Золотистые волосы уложены в строгий узел и покрыты квадратом белого кружева. Бархатное платье унылого серого цвета, с длинными рукавами и завышенной талией, которое абсолютно ей не шло. С узких плеч свисает коричневая шерстяная шаль. На вид ей не больше тридцати, но говорила она с таким видом, словно обладала опытом и мудростью дамы зрелой и много повидавшей.
Возможно, он сделал неосторожное движение, издал какой-то звук или она просто ощутила его присутствие, но, так или иначе, привлек ее внимание. Странное тепло разлилось внутри, когда их взгляды встретились. Он едва успел заметить нечто вроде потрясения или изумления в глубине ее глаз. Хоть она и скрыла все эмоции, дерзко вскинув подбородок, легчайший румянец на щеках доказывал, что все это ему не привиделось.
