Ночной Питер проплывал за окном, опустить бы сейчас стекло и дышать до дрожи знакомым воздухом. Жаль, ещё холодно. Дома больше месяца не был, соскучился дико! Диана всегда любила сюрпризы: только утром разговаривал с ней из Сингапура, а сейчас в получасе от дома. От предвкушения внутри всё дрожало, как каждый раз перед встречей. Шесть лет женаты, но я всё ещё был влюблён, как мальчишка, хоть за тридцать давно перевалило. Прекрасная, как древнеримская богиня, моя Диана до сих пор одним только взглядом дух из тела выбивала. На сиденье рядом лежал большой букет пионов — всё, как она любит. Настя у бабушки, а значит, сегодня у нас будет жаркая ночь после долгой разлуки.
Два часа ночи. Диана точно ещё не спала, она вообще у меня сова. Ночами за компьютером или с планшетом — рисует на заказ. Так что точно знал, что не разбужу. Такси притормозило у дома, я расплатился и первым делом глаза вверх поднял: в спальне горел ночник, ну точно опять эскизы набрасывает! Дом у нас в историческом центре расположился, я лично квартиру выбирал, чтобы престиж, что так Диане нравится, с историей сочетался.
Тихо-тихо, почти не дыша, я повернул ключ и замер, когда за спиной щёлкнул замок. Разулся и на носочках пошёл по тёмному коридору к тонкой полоске света, что выбивалась из приоткрытой двери. Глубоко вздохнул, представляя, как она улыбкой засветится, а потом шутливо ругать будет, что не предупредил. Перехватил цветы удобнее, заглянул в спальню... И улыбка на губах намертво застыла.
Диана моя на кровати раскинулась, тонкая полоска чёрных трусиков — единственное, что на ней осталось. Сверху по пояс голый мужчина, губами по груди её скользит, шепчет что-то. Её руки на его плечах, медные волосы по подушке разметались. Вокруг одежда разбросана, на столе бутылка вина и два бокала, из колонки тихая музыка. И запах густой: страсти, вперемешку с духами.
Слышал когда-то, что внутри всё умереть может. Теперь точно знал — может, и умирает. Прямо сейчас, с каждым новым ударом сердца. Диана меня заметила, глаза распахнула, сбросила с себя чужое тело, и то, что во мне ещё живым было, прямо сейчас замертво упало, потому что я Его знал.
— Витя! — она резко села, лихорадочно натягивая на грудь сбившуюся простынку. И тот, кого другом детства считал, глаза спрятал, отвернулся.
— Сюрприз, — сказал я холодно. Подошёл к кровати и аккуратно опустил на неё букет. Вышел, с каждым шагом всё больше каменея. Стук сердца постепенно стихал, за шумом крови в ушах стал почти неразличим.
— Вить, постой! Подожди! Это не то… — Диана выбежала, босыми ногами по полу шлёпая, замерла за спиной.
— Что я подумал, — продолжил за неё, не оборачиваясь. Зажёг свет в коридоре, только сейчас заметил чужие ботинки. Сюрприз удался…
— Вить, это правда не то, что ты подумал. — К чему эти жалкие оправдания? Неужели не понимает, что ими только себя унижает? Меня унизить сильнее было уже невозможно.
— Я в гостинце переночую, завтра поговорим. — Не удержавшись, обернулся, посмотрел на неё, впитывая до самой крохотной детали: волосы по плечами и груди рассыпались, глаза голубые, распахнутые, и губы пухлые, зацелованные. Диана всё ещё куталась в простыню, машинально вспомнил, как вместе это бельё выбирали. А Глеб из спальни выходить не спешил. Испугался, что ли?
Лязгнула дверь за спиной. Спускался на негнущихся ногах, перед глазами всё расплывалось. Мозг, привыкший информацию наперёд обрабатывать, чётко, как компьютер, сработал. Защитная реакция, которую я позволил, зная: дам слабину, и погребёт под случившимся. Продолжая спускаться, вызвал такси, прикидывая, где поблизости приличная гостиница, забронировал номер онлайн.
И только там, ото всех отгородившись, осторожно сел на край кровати, пытаясь понять, как здесь оказался. Как вообще пришёл к тому, что это со мной произошло. Всё это время верность хранил, о других даже думать не мог, только Диана, единственная в жизни и в сердце. А она, выходит… С ним… Как долго? Чем он лучше? Почему именно он?! В голове не укладывалось: как она могла так со мной поступить? Как они могли? Самые близкие, ближе нет и не будет уже. Лучший друг и любимая женщина. Что теперь? Дальше жить, — так все вокруг скажут. Объяснять придётся, выслушивать лицемерные соболезнования.
Я не вспыльчивый человек, Диана часто ворчала, что темперамента мало. Может, стоило скандал закатить? Морду набить, разбить что-нибудь? Может, тогда бы легче стало? Сейчас мне было никак. Пусто. Тонкий звон в голове, тупое безразличие. С лязгом одна за другой решётки внутри опускались, отсекая все ненужные эмоции. Но они рвались наружу, стискивая горло. Провёл дрожащей ладонью по лицу, чувствуя влагу на кончиках пальцев. Больно, не железный же.
Сполз на пол, колени к груди подтянул, зубами в ребро ладони впился, глуша рвущийся наружу звериный вой. Вот оно, значит, как: когда в клочья разрывает, резко и без предупреждения. Она… а он… и я… Вместо мыслей в голове кружился винегрет, составленный из обрывков сегодняшней ночи. По-детски захотелось проснуться утром, и чтобы это всё сном оказалось.
Воздух стал слишком густым, я глотал его жадно, широко рот распахивая, и никак вдохнуть полной грудью не получалось. Хотелось закончиться прямо здесь и сейчас. Жалкий. Жалкий я, не удивительно, что она Глеба выбрала. Тот победителем по жизни был всегда, а я… Бизнес, деньги, влияние — всё ведь ради неё было. Чтобы не нуждалась ни в чём. Она моим локомотивом была, толкала, наполняя топливом. И куда я теперь?..
К утру пришла жалкая мысль: а может, простить? Смешно. Ты ещё сам прощения попроси. Как там по сценарию: жена изменила, потому что муж пил, бил, не любил, изменял. Не было такого. Всё ей и дочке, всё для моих принцесс. Ни одной свободной минуты без мысли о семье. Выходит, эта семья только мне нужна была?
Пугал разговор с Настей. Дочке только четыре недавно исполнилось, как ей объяснить, что родители теперь не будут жить вместе? Диана Настю заберёт, тут без вариантов. У неё есть своя квартира, пусть и небольшая, заработок стабильный тоже имеется. А я в разъездах вечно. Может, договоримся жить под одной крышей соседями, чтобы дочку пока не травмировать? Знаю многих, кто так делает, чем мы хуже?
Захотелось двинуть самому себе. С силой, так, чтобы челюсть хрустнула. Расклеился, слабак, жалея себя — самому мерзко. Отец бы сейчас слова правильные нашёл, встряхнул. Его голос в голове отчётливо зазвучал. Суровый, поставленный голос отставного генерала:
— Расставляй приоритеты в верном порядке, Вить. Всегда только так.
Приоритет у меня сейчас остался один — Настя. Не позволю её обидеть. И забрать у меня тоже не дам. Если Диана хочет свою жизнь с Глебом строить — пусть. Но он её отцом никогда не станет.
