Любовь Иванова - Простые истории. Рассказы для детей

Редактор Анастасия Николаевна Иванова

© Любовь Иванова, 2019

ISBN 978-5-4496-2373-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Была весна. На опушке леса появилась сорока, села на ветку берёзы и внимательно посмотрела на землю под деревом. Снег вокруг ствола подтаял, и крупные причудливые корни старой берёзы стали видны. Они поросли мхом и были усыпаны опавшими листьями прошлого лета.

Где-то там под корнями был домик Ёжика, который сладко спал всю суровую снежную зиму. Тёплый апрель сгонял последний снег в лесу. Сорока ожидала пробуждения своего друга с нетерпением. Её распирала новость, которую она хотела первой рассказать Ёжику после выхода его из зимней спячки. Но под деревом по-прежнему было тихо. Повертелась Сорока, пострекотала и, не дождавшись ответа на своё беспокойство, улетела по своим делам.

Три дня стояла тёплая, солнечная погода, остатки снега в лесу таяли, убегая звенящими ручейками по логам и оврагам к лесной речушке. Расцвели подснежники, радостно защебетали птицы, пробежал меж деревьев серый Зайчишка с оставшимися после линьки клочками белого меха. Лес оживал после зимы.

Снова прилетела Сорока, посмотрела вокруг. Сидя на сучке берёзы, быстро спустилась на корни дерева и отчаянно застрекотала изо всех сил. Вдруг зашуршали листья, поднявшись небольшим бугорком между корней, затем появилась сонная мордочка Ёжика. Он сморщил нос, фыркнул пару раз и осмотрелся. Увидев Сороку, обрадовался старой знакомой, неуклюже выбрался из норки и потянулся всем своим колючим тельцем. Сорока затрещала о том, какой же он соня, мол, весь лес проснулся, а Ёжик все ещё нежится в норке, о том, какой снежной и морозной была зима, и о том, какие новости в лесу.

Потом уселась повыше и, выпятив грудь от важности и гордости от того, что она первая узнала самую главную новость этого года, застрекотала о том, как зимой подслушала разговор двух лыжников в лесу, и что наступивший год по местному, древнерусскому календарю вовсе даже не год собаки, а год Ежа! И теперь друг её, Ёжик, может гордиться тем, что он является талисманом этого года.

Ёжик выслушал сороку, и даже не понимая, чем этот год будет отличаться от всех других, встал на задние лапки, улыбнулся. Он подумал о том, что если и про него маленького и серенького вспомнили где-то там наверху, значит, всё будет хорошо.

Недалеко от кромки густого леса, у корней столетней ели сооружен был большой муравейник. В нём жили огромным семейством муравьи. Все они были великие труженики, от зари до зари сновали по своим дорожкам от муравейника в чащу леса или на луг, пестреющий яркими цветами.

У каждой группы были свои дела. Одни, будучи строителями, облагораживали их общее жилище, принося сухие еловые и пихтовые иголки для укрепления стен муравейника. Другие добывали пропитание, собирая по растениям тлю, мелких гусениц, погибших насекомых и несли их в хранилище внутри муравейника. Третьи были солдатами, охраняющими жилище, запасы продовольствия, а были ещё и врачи, и сиделки, и фермеры, и листорезы, и древоточцы.

Муравьишка Тим состоял на службе в солдатах, так ему было предопределено в большой муравьиной семье. Он охранял продуктовые запасы муравейника. Поскольку погулять и порезвиться на улице ему приходилось крайне редко, он развлекал себя, как мог, на рабочем посту. В пещере, где были собраны запасы на зиму, хранились семена трав, сонная тля и гусеницы.

Вот одна из гусениц и привлекла внимание Тима: белая, пушистая и маленькая лежала себе в глубине пещеры и иногда сонно поглядывала на него. Находилась она в муравейнике с осени, а в лесу уже хозяйничал зелёный июнь. Тиму было страшно интересно, почему она не уползает из муравейника на волю. Он спросил её об этом, когда однажды гусеница приоткрыла сонные глаза. Та ответила, что настанет время, и она улетит далеко-далеко из тесного муравейника. Тим удивился: «Разве гусеницы летают?» Хотел бы он посмотреть на эту картину, неужели полетит она, махая лишь лохматыми лапками?

С этого дня он стал охранять сокровища пещеры с большим усердием. Вдруг в какой-то из дней он заметил, что лохматая шкурка гусеницы сползает с неё, и на полу пещеры осталась гладкая и блестящая куколка, похожая на одно из яиц, что хранились в другой пещере муравейника. Обычно из яиц потом появлялись молодые, мелкие муравьишки.

Дни шли за днями, куколка молчала и лететь, похоже, никуда не собиралась. Тим уже было огорчился, что гусеница его обманула, но продолжал следить за объектом своего внимания. И вот, как-то утром, он заметил, что у куколки открылись глазки, появилась голова, и на землю сползла очередная одёжка – белый кокон куколки. На полу пещеры оказалось незнакомое насекомое с большими синими глазами и аккуратным ротиком, которое с улыбкой объяснило Тиму, что теперь он увидит необыкновенный полёт, который муравьишка понаблюдать уже и не надеялся, нужно только выйти на луг из муравейника.

Они вместе пробрались по запутанным ходам муравейника в лес. Вечерело. Солнце садилось. В муравейнике все готовились ко сну, и их выходу никто не помешал. Привыкнув к свету, Тим посмотрел на спутницу и обомлел, перед ним, расправив яркие, синие крылышки с редкими чёрными пятнами, стояла бабочка. На ветру крылышки трепетали, сверкали и переливались голубизной неба, словно лепестки самых красивых цветов, а лучи закатного солнца отражались от них и слепили глаза.

Бабочка встрепенулась, расправила крылья, слегка потряхивая ими, как бы проверяя на прочность. Спутница поблагодарила Тима за то, что он охранял её весь год, а теперь она должна лететь, потому как за эти три дня жизни в образе бабочки ей нужно сделать очень и очень многое. Взмахнула крыльями, перелетела на ветку дерева, затем на жёлтый цветок на поляне и исчезла на фоне темнеющего уже ночного неба. И только откуда-то сверху по ветру донесся её слабый голос: «Я пришлю к тебе моих деток, добрый муравьишка, сбереги и-и-их…».

Совсем стемнело, Тим уныло поплелся в муравейник, но его грела радость ожидания новых друзей. Значит, всё ещё повторится. «Живи надеждой и верой, и всё хорошее непременно сбудется!» – уговаривал он себя и с этой мыслью, молча, вошёл в один из ходов муравейника.

Середина марта. Зима готовилась отступить на северные широты, иногда обжигала ночными морозцами, но уже сдавала свои позиции весне. Уральская природа ждала пробуждения, оживления и возрождения, так же, как и каждую весну.

Просыпались от зимней дрёмы деревья, встряхивали и расправляли под весенними ветрами ветки, наливались земными соками стволы, чтобы дать силу роста ветвям для цветения и появления листвы. Ветви кустарников тоже не отставали от деревьев, становились упругими и окрашивались в более насыщенный цвет, предвкушая пору цветения и озеленения.