Молодая волчица с каждым днем заметно тяжелела. Рыская в поисках пищи по таежным отрогам, она уже не так упорно преследовала добычу. Ее неразлучный спутник, матерый лобастый волк с суровым раскосым взглядом, начал замечать, что его некогда кроткая и резвая подруга становится раздражительной, вялой. И вот в один из апрельских дней она грузно поднялась, прервав дневной отдых, и начала выискивать укромный уголок. На некоторое время задержалась возле небольшого овражка, густо поросшего молодым осинником, огляделась по сторонам, постояла, словно в раздумье, и направилась дальше. Затем долго кружилась у обгорелых вывернутых корней лиственницы, и, когда волк, в недоумении тащившийся сзади, приблизился и беспокойно. вопросительно скульнул, она злобно ощерилась и глухо рыкнула. Обескураженный спутник отошел в сторону и прилег, положив массивную голову на вытянутые передние лапы. Теперь только глаза выдавали его волнение и говорили о том, что он внимательно следит за каждым движением своей подруги. А та, не удовлетворенная осмотром обгорелого выворотня, направилась к поваленному дереву. В этом месте она особенно долго копошилась и, видимо, нашла то, что искала, так как вскоре скрылась из виду и затихла.
Когда с наступлением сумерек он подошел к ее укрытию, чтобы по привычке позвать на ночную охоту, то услышал жалобный писк, доносившийся из-под валежины. Не пытаясь взглянуть на появившееся потомство, он затрусил на ночную вылазку в одиночку. Инстинкт подсказал ему, что теперь на довольно продолжительное время он лишался верной помощницы в постоянной нелегкой погоне за пищей.
Волчица то ли по своей неопытности, то ли потому, что все другие, более удаленные от человека, лесные участки были обжиты другими волчьими парами, облюбовала место под логово в трех километрах от села, в верховьях Чернолесья, откуда хорошо просматривались все дома села Калмыкова. Став матерью, она вся отдалась заботам о пяти крохотных слепых писклявых существах, которые беспомощно тыкались в ее ослабевший живот и, неуклюже барахтаясь, жадно припадали к набухшим соскам.
Один из новорожденных, самый крупный и проворный, расталкивая собратьев, чаще других потягивал теплое молоко матери. А та, наблюдая за потомством, внимательно вслушивалась в лесные шорохи. Голос тайги был ей хорошо знаком. Вот где-то неподалеку зашелестел листьями бурундук. Это не страшно. На соседнем дереве затукал дятел. Тоже не опасно. Но когда на рассвете в лесной чаще тревожно пискнула вспугнутая кем-то птаха, волчица насторожилась, приподняла голову и, затаив дыхание, скосила беспокойные глаза. Знакомый запах успокоил ее. К логову притрусил усталый волк. Волчица выползла наружу, а он, изогнувшись дугой, тяжело отрыгнул несколько размягченных кусков мяса. С жадностью проглотив их и облизав окровавленную хвою под ногами, она снова нырнула под валежину.
Несколько дней волчий выводок провел в относительном спокойствии. Никто, кроме обитателей леса, не тревожил их. Волк, обремененный заботами о семье, большую часть суток рыскал по лесу в поисках добычи. Малыши с каждым днем крепли, хорошели. Мать ни на минуту не покидала их. Но вот однажды, когда тени от деревьев начали стремительно удлиняться, ее обостренный слух уловил звуки людских голосов. Спешно укрыв волчат в дупле валежины, она поспешила прочь. Когда пересекала небольшую поляну, то слева от себя увидела спускающихся с вершины горы двух людей. У одного из них висело на плече короткое ружье. Заслышав громкий вскрик, она, взвившись пружиной, сделала несколько огромных прыжков и скрылась за деревьями. А пришельцы недолго постояли на поляне и не спеша тронулись дальше, с каждым шагом приближаясь к логову. Возле поваленного дерева оба остановились, затоптались на месте, громко разговаривая и размахивая руками.
Село Калмыково приткнулось к левому берегу реки Газимур. От холодных северных ветров его прикрывает крутобокий склон горы Ирвинчихи. С другой стороны село теснит песочный Бугор. За ним начинается широкое поле, примыкавшее к подножию лесистой горы, именуемой Чернолесьем. Когда-то река Газимур протекала возле Песочного Бугра. Об этом говорило длинное извилистое озеро Травяное, оставшееся от прежнего русла. Река, стремясь сократить путь, постепенно пробила новое русло, прижавшись к подножию Ирвинчихи. Озеро Травяное находится в одном километре от села. На пути перелета птиц, и является излюбленным местом всех сельских охотников. А охотой увлекаются многие. С первых дней сознательной жизни мечтает о ней Петька. А как его манят к себе эти таинственные горы, которым, кажется, нет конца-края! Учится Петька в третьем классе. У него смуглая кожа, карие зоркие глаза, выступающие скулы, порывистые движения и плотно сбитая, крепкая фигура. Походка у него легкая, бесшумная, как бы крадущаяся. Родился Петька перед войной. В семье он саамы младший. Старшие сестры живут своими семьями в других селах. Брат Сергей закончил финансовый техникум и работает в городе. В прошлом году он приезжал в отпуск, приурочив его к осеннему перелету птиц, и все отпускные дни проводил на охоте. Он часто брал с собой и Петьку. А когда уезжал обратно, пообещал:
– Если будешь хорошо учиться, то к весне пришлю ружье. И сдержал слово. Тридцатого апреля Петьке исполнилось десять лет. И вот ко дню рождения прислал ему брат пневматическую винтовку, хотя и не охотничье, но все-таки настоящее ружье.
– А можно из нее убить утку? – разглядывая драгоценный подарок, спросил осчастливленный Петька у отца.
– Утку, пожалуй, вряд ли, к ней близко не подберешься, а вот косач, когда токует, может подпустить близко. Целься в голову, может, и убьешь, – посоветовал отец.
Эта мысль Петьке очень понравилась. «Завтра же пойдем с Васькой на косачей», – решил он.
