I. Алмаз, 12.04.1971, 9:21-22 Мск, космический корабль Союз-11, 440 км от поверхности
Если бы меня спросили – а меня ещё спросят! – если, понятно, всё получится – какое чувство было перед прыжком? Страх? Гордость? Восторг? – я бы ответил, что удивление.
Согнулся в шлюзе, удерживая спиной термоэкран, всё на себе сколько раз проверил и проверяю напоследок, докладываю по радио, воздух откачан, люк открывается, вижу огромную Землю, собираюсь выйти.
Конечно, страх, гордость, восторг, но главное – удивление.
Это я пытаюсь встать рядом с Первым космонавтом Юрием Гагариным? Алексей Леонов через пять лет вышел в открытый космос. Ещё через четыре года Нейл Армстронг шагнул на Луну. И вот я, всего через два года после него…
Почему – я?
Ведь шансов было мало.
Не потому, что деревенский. Гагарин тоже. Я даже учился летать в том же Саратовском аэроклубе. Уже имени Гагарина.
Его Клушино, кстати, в Смоленской области, а мой Демьяс – в Саратовской. В Дергачёвском районе.
Так что мне вроде как легче было. По пройденному.
Но это не так!
После него захотели стать космонавтами все пацаны. А зачем Советскому Союзу их столько? Ракеты дорогие, запусков мало.
Моя мечта разбилась практически вдребезги уже в аэроклубе.
Может я так на небо смотрел, что инструктор просёк. А может, в моё время все в аэроклуб ломились за этим.
– Ты, – говорит, – парень, космонавтом хочешь стать?
– А что? – говорю. – Гагарин…
– Гагарина, – говорит он, – я видел вот как сейчас тебя. Так что помолчи. На тебя, парень, я смотрю снизу вверх, а на него – наоборот. Юра – парнишка некрупный. Физически развит прекрасно, но 157 см. В космонавты, чтоб ты знал, берут военных лётчиков из реактивной авиации, ростом не выше 170 см и весом не более 70 кг. Вот во мне как раз столько. Только я своё уже отлетал, вот, учу тут, повезло, хоть и не на реактивном. А в тебе, небось, побольше чем 180?
– Сто восемьдесят три, – признался я упавшим голосом.
– И парнишка ты не худой, верно? Ну, 100 кг в тебе нет, а то бы тебя и в клуб не пустили. Но если бы тебя, парень, в космонавты приняли и потренировали – а там нагрузки будь здоров! – нарастили бы тебе мышцы, и ты бы и за 100 кг вышел. Так что извини. Таких не берут в космонавты.
Страшный удар.
В аэроклубе я всё равно год занимался, как и Гагарин, в итоге совершил один самостоятельный полёт на ЯК-18, правда, по количеству полётов и налётанному времени его не догнал.
Утешал себя тем, что, значит, быстрее выучился.
Между прочим, инструктор рассказал, Гагарину потом из-за роста трудно пришлось в авиационном в Оренбурге, который до 1957 назывался Чкалов. Как раз в том году он училище и окончил, с отличием.
Но сперва чуть не отчислили: не мог освоить приземление. Плохо видел посадочную полосу. Не отчислили, толстую подложку на пилотское кресло сделали.
По грани прошёл.
От каких случайностей зависит история!
Правда, это как посмотреть, история. Титов стал космонавтом №2, а если бы Гагарина в отряде космонавтов не было, стал бы №1. Но именно тогда, когда был подготовлен первый полёт. Ровно десять лет назад.
От первого космонавта в самом-то полёте мало что зависело. Никто не знал, как на человека космос подействует! Автоматика работала, хотя…
Разгонная ступень выключилась позже, орбита получилась выше, а это, между прочим, означало, что, если не сработает тормозной двигатель, естественное торможение не поможет. С расчётной орбиты корабль сам вошёл бы в атмосферу в пределах 10 суток.
Запасы пищи, воды и воздуха были на эти 10 суток!
К счастью, тормозной двигатель сработал правильно, через один виток вокруг Земли.
Ещё после катапультирования из спускаемого аппарата при переходе на дыхание в скафандре клапан не включался, и он чуть не задохнулся.
Зато когда понесло на парашюте в Волгу, он уже стропами управлял и приземлился в 1,5 км от берега.
Кстати! В Саратовской области, а должен был в Сталинградской.
Так и от меня сейчас мало что будет зависеть.
Тоже только на конечном этапе, с наводкой по радиомаяку, а до того расчёт на оборудование и законы физики. И шагнуть вовремя.
Хм, шагнуть во Врéмя?
А время-то вот-вот. 5, 4, 3…
Так, громкая фраза: «Возвращаюсь к тебе, Земля!»
Стабилизатор расправился, теперь ждать.
Не «парашют», чтобы уже считалось свободное падение.
Цель: я должен без всяких двигателей шагнуть с орбиты прямо до самой поверхности. И без спускаемого аппарата, только в скафандре.
Заодно бы поставить рекорд продолжительности свободного падения. Но главное, пусть стабилизатор выдержит столько, чтобы я потом выдержал без него.
Пока он еле-еле расправился: почти вакуум. 5 мг/м>3
Температура аж 1500К, что при таком разрежении не обжигает.
Больше O, чем O>2, но мне им не дышать.
Много ионов. Именно тут бывают полярные сияния, но не повезло.
Без стабилизатора я бы слишком долго крутился на орбите, чтобы за счёт сопротивления воздуха затормозить и войти в атмосферу. У Гагарина расчёт был на 10 суток при 180-200 км, а у меня 440 км.
Ещё хитрость: спускаемого аппарата нет, но есть экран. Тяжёлый, собака, весит больше меня вместе со скафандром. Но тоже, может, не будет засчитан.
Стропы стабилизатора прицеплены к двум кольцам на экране у меня по бокам. Могу за них как-то управлять, но пока всё правильно: экран со мной вертикально, стабилизатор горизонтально. В смысле, стропы горизонтальны. Плоскость его как раз вертикальна. Без учёта купольности. Ведь тормозить мне надо свои горизонтальные 8 км/c.
Так что как парашютист я бы выглядел дико.
Стабилизатор не круглый, а что-то между эллипсом и прямоугольником 3*1,5 м, 4,13 м>2 в плане. Ткань из стальных нитей в кремний-углеродной плёнке.
В США, по слухам, её на бритвы напыляют, чтобы лучше скользили по щетине. Буржуи. Сюртук? Пиджак? Какое-то одёжное название. А, жилет.
Видно не то чтобы очень хорошо. Окошко в шлеме маленькое и очень толстое, многослойное, жаропрочное.
