1. Пролог
Пролог.
Майор Александр Дмитриевич Баранов — глава городского отделения по контролю инопланетной активности, особого подразделения ФСБ, оперативной работой заниматься был не обязан. Но чертов дефицит кадров и безалаберность сотрудников снова заставили его выбраться из теплого уютного кабинета. Как ни старался Баранов, но не до всех сотрудников удавалось донести, что не стоит связываться с бессмертными существами, обладающими сверхъестественными силами. Одно дело — тихо-мирно поговорить, убедить зарегистрироваться и вести себя прилично, не нарушая законодательство РФ, раз уж решили здесь обосноваться. Другое — пытаться качать права... Очень жаль, но в усиление присылают зачастую профанов, не желающих понимать местной специфики. Как ни объясняй, они все равно пытаются качать права, наивно полагая, что на них кому-то не плевать.
Вот и в этот раз якобы образцовые сотрудники встряли на ровном месте... И Александр Дмитриевич был заранее уверен, что всё могло обойтись и без печальных последствий. Силовой контакт — последнее дело, только в случае особой несговорчивости объекта и его агрессивного поведения. И даже тогда инструкции требовали вызывать группу специального реагирования, а не геройствовать. Положиться не на простых бойцов, а на прикормленных сильных трекеров по идейным соображениям, предпочитавших служить отечеству, а не себе. Однако Войтов и Лебедев почему-то забыли об этих прописных истинах. Или же оказались излишне самоуверенны... И о чем думали? Теперь с них не спросишь — мертвые не любят трепаться.
Лестница вела на пятый этаж, лифт не работал. Старая обшарпанная девятиэтажка, на окраине города. Мусорные кучи перед домом, жильцы социальный статус которых оставлял желать лучшего — алкаши, наркоманы и проститутки. Сюда то и затесался иномирец. И жил, судя по всему здесь, не первый месяц, а то и год. Жил бы и дальше, если бы в больницу не поступил его недавний собутыльник — нога располосованная когтями, словно со львом подрался. Так и спалился. По всем больницам города действовал особый указ — сообщать в случае выявления необычных травм и физических особенностей пациентов. В девяноста девяти процентов случаев, бесполезные, мусорные отчеты. Но время от времени всплывали случаи вроде этого. Уже из этого можно было делать выводы. Почему рядовая профилактическая проверка превратись в кровавую бойню?
Дверь в квартиру была открыта, на лестничной площадке дежурил вооруженный до зубов боец спецназа. Старенький АКМ был таковым лишь визуально — замаскированная лазерная винтовка второго технологического уровня. Охранять здесь было уже нечего, парня оставили здесь на всякий случай. Баранов зашел внутрь, переступая через источающий зловоние мусорный пакет. Грязный, заваленный хламом коридор и такая же пропитанная жиром и табачным дымом кухня, ныне густо залитая кровью. В каждом углу — кучки пустой водочной тары. Следы крови на подоконнике, вырванные с мясом петли.
В спальне на кровати сидел единственный уцелевший свидетель и участник произошедшего — мужик с лицом пропойцы. Судя по перегару и плавающему взгляду, поддатый. Ради него, собственно, Баранов сюда и явился — дожились, даже опросить свидетеля некому.
— Что тут у нас, Шахов?
— Вот, Александр Дмитриевич. Михаил Андреевич Гвоздецкий. Сотрудничать отказывается, требует адвоката. Говорит, что ничего не видел, якобы сознание потерял, — ответил мне Игнат, молодой парень, стажер.
Один из тех, кто достался ему без опыта оперативной работы и кто когда-нибудь, как надеялся майор, вырастит в хорошего опера...
— Что значит "якобы" — так и было. Бахнуло что-то, вот я и отрубился...
— Не пойму я вас, Михаил Андреевич... Зачем вы валяете дурака? Кого прикрываете, убийцу? Между прочим, за дачу ложных показаний статью у нас еще никто не отменял, — сразу взял быка за рога Баранов.
Мужика передернуло, видимо, от недавних воспоминаний.
— А вдруг этот черт вернется? Вы бы видели, на что он способен...
— Если вы думаете, что я такое вижу впервые, то вы ошибаетесь. Если он вас сразу не кончил, то зачем делать это после? Ему теперь один путь — бежать куда глаза глядят, не останавливаясь. А вы на себя по надуманной причине преступления вешаете... Укрывательство, лжесвидетельство, а если слегка притянуть за уши, то и соучастие. Считаете, за решеткой будет безопасней?
— А что сразу за решетку? — возмутился мужик, — Не надо за уши... Я, между прочим, жертва...
— Это пока жертва, а ведь можно и с другой стороны взглянуть. Кровь на одежде... не ваша. Надо ли сомневаться, что анализ покажет, что принадлежит она нашим сотрудникам?
— Да здесь все в крови! Ваши же меня в ней и валяли!
— Это вы в суде будете доказывать...
— Ладно, ладно, я всё понял! Спрашивайте, но подписывать я ничего не буду! — вскрикнул Михаил Андреевич. — Если я про оборотней начну рассказывать, меня в психушку упекут.
— Значит, все-таки оборотень, — поддержал диалог майор.
— Ну... метафорически. Допился он, с кем не бывает, облик человеческий потерял...
— Не надо юлить, Михаил, мы же договорились. Нам ваши подписи без надобности. Просто скажите, кто это был. Тигр, волк, росомаха?
Свидетель еще немного поломался для вида, но в итоге ответил:
— Кошак, серый.
— И как этого кошака звали?
— До того, как обернулся... Никиткой... Военный вроде как бывший. Нигде не работал, а квартиру снимал, и бухлишко всегда было. Один пить не любил, весь дом к нему захаживал. Я тоже...
— Ясно. Что вы делали на кухне?
— Я же говорю — пили. Когда пришел, Никитка уже в хлам был... Всё рассказывал про то, как умирать больно. Сильно, видать, его контузило...
— Ближе к делу.
— Ну, в дверь позвонили. Никитка открыл, пустил их. Один светлый, высокий, второй пониже, темненький. Начали вопросы задавать. Никита их на хрен послал и выпить предложил... Но они всё спрашивали, потом с собой его куда-то зазывать стали. Никита их на выход попросил... Грубовато. Но они настаивали, угрожать стали. Тогда он вспылил и бутылкой пустой в них запустил… Мелкому в ногу прилетело, больно.
— С пьяным лясы точить, вот же дебилы... — пробурчал себе под нос Баранов.
— Что, простите?
— Ничего, продолжайте.
— Пистолет, в общем, темненький выхватил, на Никиту навел... — дальше Михаил замялся, — И тут Никита шерстью на глазах обрастать стал, в ширину раздался, когти, клыки, взревел... Я чуть не обосрался. Ну, думаю, допился... У меня, конечно, иногда бывает, вроде как с человеком разговариваю, а потом понимаю, что нет никого. Но чтоб вот так...
— Не отвлекайтесь, Михаил Андреевич. Шерстью оброс, что дальше.
— Ну дак этот ваш с пистолетом орать начал. Второй его пытался урезонить, да только, видать, Никиту переклинило — попер прямо на ствол. Темненький, видать, сдрейфил и бахнул тому в грудину несколько раз. Никита-то хоть бы вздрогнул, наоборот — зарычит, прыгнет… В общем, покромсал обоих, — замолк свидетель.
