Я в ванной. Кафель холодит голые ноги.
Как же здорово снова дышать. В голове все еще слышу тихий смех. Сердце бешено колотится.
Нужно успокоиться. Глубокий вдох. И выдох.
Вдох. Выдох.
Какой кайф. Улыбка расплылась на моем лице. Вдох и выдох. Какое удовольствие просто дышать.
Теперь нужно собраться и понять, что это было.
Взгляд опускается вниз и застывает на руках. От неожиданности подпрыгнул и упал в ванну, разбил голову, но не сильно.
По белой эмали медленно расползся кровавый след.
– Черт возьми, это не мои руки, – произношу я вслух не своим голосом.
Становится стремно, и тошнит. Кружится голова. В кармане завибрировал телефон. Пытаюсь прочитать, кто звонит, но буквы пляшут и не хотят собираться в знакомые слова.
– Да?
– Эй, Большой Ди, че как? Где бабосики? – незнакомый голос в трубке.
– Что?
– Не тупи, – раздраженно бросили на том конце.
– Не понимаю. Кто вы?
– Че мямлишь? Ты опять обдолбался? Давай приедем, напомним!
– Воу-воу. Не гони, все будет в лучшем виде, бро. Чил, – мой рот сам произнес эти слова.
– Так-то. Ждем до вечера, – ответили и бросили трубку.
Я выбросил телефон. Потрогал рот, подвигал губами, открыл и закрыл.
– Что за дерьмо здесь происходит, – произнес я вслух.
С трудом встал из ванной и промыл рану. Тошнота и головокружение остались. В зеркало на меня смотрел грузный чернокожий мужчина с татуировками на лице.
Если это реинкарнация, то это лучше, чем быть белкой.
– Значит, теперь я Большой Ди. Жуть.
Меня вырвало.
Прийти в себя не получалось. Мысли путались, и хотелось ударить себя по голове, чтобы все пришло в норму. Все еще тошнило.
Из окна многоэтажки открывался вид на знакомый район.
На прием к психологу я ходил вечером. Сволочь. А теперь день, но здание, там, внизу, я узнал. Здание было совсем рядом. Там ответы.
– Вот, где ответы, – повторил я вслух, – захватим Бетти.
Губы снова двигались по своей воле. Погоди, а реинкарнация бывает сразу во взрослого человека? Бред.
Я потряс головой и направился туда, где лежала Бетти. Бетти оказалась Береттой девятого калибра.
Я не нашел пистолет – я точно знал, где он лежит. Как же много вопросов. Но зачем думать, когда ответы тут – рядом.
***
За столом у кабинета сидела все та же секретарша. Со вчерашнего вечера ничего не изменилось, кроме ее платья и помады. Такие же старомодные, из шоу шестидесятых.
– Здравствуйте, Вадим, еще рано, Константин Михайлович не принимает.
Константин Михайлович Кобальт – психолог и коуч по жизненным переменам. Спасибо друзьям, отличная рекомендация.
Стоп! Вадим?
Это же мое старое имя. Я решил проверить.
– Я Ди, Большой Ди.
– Вадим, если вам нравится Ди, то могу называть вас и Ди. Но вам нужно подождать.
– Нет! – зло ответил я и направился к двери, но белокурая секретарша преградила мне путь и зло посмотрела в глаза. – Большой, не большой, но не пропущу.
Я сжал зубы и направил на нее пистолет.
– Отойди. Не знаю, что здесь происходит, но…
– Пусть зайдет, – послышалось из-за двери.
Секретарша молниеносно изменилась в лице, открыла мне дверь и с улыбкой произнесла:
– Пожалуйста, вас ждут.
Психолог тоже не изменился, даже свитер остался. Он ел суп за рабочим столом. Я подбежал к столу и направил на Кобальта ствол. Он продолжил есть, будто не замечая пистолет.
– Что вы со мной сделали?! – кричу я на психолога.
– Я? – он выглядел искренне удивленным.
– Вы убили меня и превратили в это!
Пистолет в руке дрожал.
– И что? Он действительно больше, чем у белых?
– Что вы несете?
– Эх, Вадим. Не проверили, значит. Любопытство у вас по-прежнему на нуле. Экий вы скучный. Светлана Сергеевна, – крикнул психолог.
– Да, Константин Михайлович.
Зашла секретарша, переодетая в халат медсестры и с арбалетом в руках. Ее ноздри раздувались от сбившегося дыхания.
– Эй! Что за херня?!
– В топку его.
– С радостью, – ответила девушка, резко выдохнула и нажала на спусковой крючок арбалета.
Я не успел среагировать, и стрела прочно вошла мне в шею, отбросила меня к стене и пригвоздила к деревянной панели.
– В яблочко! – зло обрадовалась девушка.
– Спасибо, Светлана Сергеевна, попросите ребят из крематория убрать тело.
Она не ответила, плюнула на пол и ушла.
Я попытался вытащить стрелу, но сломал ее, и стало только хуже. Кровь из шеи полилась потоком, я попытался зажать рану, но не помогло. Упал на пол.
– Вадим, пожалуйста, в следующий раз проявите больше любопытства, а сейчас успокойтесь. Второй раз умирать не страшно. Я знаю.
Мне оставалось только хрипеть в ответ. Кобальт вышел из-за стола и присел на корточки, чтобы лучше видеть, как я умираю.
Страха не было, была дикая боль, недоумение и едва различимый шепот:
– Глупая смерть.
Перед тем, как все потемнело, заметил календарь на стене. Второе октября. С моей первой смерти прошло шесть дней.
– Паскудство.
За окном цветет вишня. Я сижу на кухне второго этажа и смотрю на улицу. Старый кафель, газовая плита, шатающийся стул, пара табуретов и раритетный холодильник ЗиЛ в углу.
Моя новая «реинкарнация» – Алексей. Просто Леха. Для меня он как чистый лист: доступна вся его память, все его навыки и мысли.
Он обескуражен, но не пытается перехватить контроль, его желания напоминают зуд. Апатичный тип, на меня похож – мы оба устали от своих жизней.
Он завершил обязательную программу: школа, институт, армия, женитьба, ребенок и развод. Его жизнь серая и предсказуемая, его ничего не радует.
Я же выгорел, толком ничего не добился и уже ничего не хочу, мало что чувствую. Из-за этого и пошел к психологу, это был мой крик о помощи. Мой вариант как-то справиться.
И все же есть в нас и большая разница. Мне тридцать, и я не знаю, кем вырасту. Вырос бы. Думал, что буду жить еще долго и что-то изменится. Думал, есть время.
А Леха – сдавшийся старик в свои двадцать шесть. Он готов умереть и не ждет изменений. Скорее даже знает, что их не будет. Он знает свою жизнь наперед, в мельчайших деталях, и уже ничего не ждет от нее.
