Николай Архангельский - Птицы в соломенных волосах

Птицы в соломенных волосах
Название: Птицы в соломенных волосах
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2023
О чем книга "Птицы в соломенных волосах"

Это третья поэтическая книга Николая Архангельского.В неё вошли избранные стихи за период его творчества с 2014 по 2023 год.Книга предназначена для широкого круга читателей, любящих поэзию.

Бесплатно читать онлайн Птицы в соломенных волосах


Стихотворения по 2023 год

Хрущёвские пятиэтажки

На город падает туман
Небрежно приближая вечер
И грусть облагозвучить нечем
Струящуюся по домам.
Без шума доживают век
Хрущёвские пятиэтажки
Дыханье их темно и тяжко
Как тяжек предвесенний снег.
В них были ссоры и покой
В них было тесно и безумно
В них было весело и шумно
С нуждой, романтикой, мечтой.
Их обитателей черёд
Ступая глухо и неслышно
Уходит к горизонтам вышним.
Да будет лёгким их уход.
Через небесное стекло
Непостижимые чужие
Их лица смотрят молодые
Тревожно, звёздно и светло.
Их восковые имена
Становятся священным звуком
И неподвластна шумным буквам
Их тающая тишина.
И будет память вам легка
Заснеженные черепашки
Хрущёвские пятиэтажки
Дворцы советского райка.

«И ночь без имени, и небо без лица…»

И ночь без имени, и небо без лица
И белена в саду суха листами
И птица дробным посвистом свинца
Шьёт по кусту в забор очередями.
Вселенная вмещается в яйце
В ней ничего, кроме эм це квадрата.
И тени на замедленном лице
Легли кривой усмешкой Герострата.
Но будет утро, лучше и добрей
С единорогами и херувимским пением
И птица та, по Брэму, соловей
У белены попросит о прощении.
И скинув хлам в мостовый переплёт
С делами, как бутылками, пустыми
Мы вспомним, что нас кто-то где-то ждёт.
Мы поспешим.
Наш кофе не остынет.

«Подбоченься, улица крутая…»

Подбоченься, улица крутая!
День сегодня выдался такой —
Это Лёнька козырем гуляет
С Ленкой, ослепительной звездой.
Их ребячливая фееричность
Раздаёт прохожим свой кураж
Их святая юная античность
Заполняет городской пейзаж.
Их ещё не достаёт тревога
Что они в толпе недель и дней
Где-то растеряют по дороге
Годовщины юности своей…
Юбилеи, даты, километры
Скорым шагом… медленным… ползком…
Он сопьётся и накинет петлю.
А старуха тронется умом.

Городская зарисовка

Ты загляни за угол дома
в лубочный треснутый ампир.
Над пьяным глазом гастронома
там красота спасает мир.
А мир отчаялся в надежде
на лепоту её лепнин
Он доверяется как прежде
неугомонности витрин.
И пешеходы неотложно
несут в авоськах черный хлеб
а их на акцию истошно
зовёт районный ширпотреб.
И только старый друг прилежный
трамвай под номером шестым
звонит, въезжая на манежный
звонком приветственным своим.

«Яблоня спящая в январе…»

Яблоня спящая в январе
бабочка спящая в янтаре
жизнь очень маленькая сама
так велика из окна ума
Вечное в вечности эмпирей
и быстротечное у людей
время боится своих пирамид
снится себе, от себя бежит
Сквозь глинозёмы корнями лес
дерево жизни растёт с небес
это такая физика сна
не из бумаги, не изо льна
Не от земель с четырёх сторон
не от царей четырёх времён
но от купели золотой
с братом сестрой, огнём водой

«Абонент не отвечает или…»

памяти Тони

абонент не отвечает или
находится вне зоны действия сети
неживое пространство вибрирует
в безличном голосе
исчезающее эхо
обслуживающее вселенную
жизнь опасна
отдавать сердце
неосторожно
неизбежное наказание
боль уходящего тепла
боль родного далёкого голоса
потерянного в звёздах
жизнь опасна
это временное неудобство
краткое недоразумение
это страх
что в другом мире
у тебя другое имя
это страх
когда абонент не отвечает или
находится вне зоны действия сети

«Совковые, благословенные…»

Совковые, благословенные
Поэты яблочной поры
Как все вы стали, гобеленные
Милы, невинны и стары!
Я в этом жил, дружил и праздновал
Я пережил, отвык, забыл
И вашу совестливость страстную
И ваш нечеловечий пыл.
И нынешние молодые
Отдав из уваженья честь
Легко, как ласточки лесные
Исправили былое в есть.
Как будто не было в помине
Ни двух поэзий, ни страны
Как будто в сказочной былине —
Герои, суки, пацаны.

Колониальный романс

памяти Редьярда Киплинга

Я не стану рубить топорами деревья сандала
Чтоб не слышать их плач, так похожий на девичий плач.
Чересчур драгоценна изысканность их идеала
Жесты рук, будто перед концертом, скрипач.
Я не стану пускать по ночной воде плоские камни
Чтоб улыбку луны не расплёскивать в жемчугах.
Чересчур коротка, чересчур элегична и плавна
Эта смуглая ночь в моих серых усталых глазах.
Может статься, одна неприметная официантка
Что забыла меня в своём хаосе небытия
Выйдет в фартуке из казино за портальную арку
Вдруг поднимет глаза и увидит всё то же, что я.

«Пустельга – это маленький сокол…»

Пустельга – это маленький сокол
Чепуха, ерунда, пустячок
Нам с тобою – что вскользь, что высоко
Ты за поле – и я за порог
Мы из вида теряем друг друга
На различных откосах небес
Ты берёшь себе азимут юга
Мне чудесней – пространство чудес
А потом на излёте полёта
Мы баюкаем крыльев реглан
Ты поэт – но неслышимой ноты
Я летун – из придуманных стран

Великодержавное

Граф неподкупен.
Снег некрупный на львиных гривах.
Шпиль блестит.
И броненосец пятитрубный
В Кронштадской гавани стоит.
Окрест Россия лубяная,
Цветной, цыганский шумный стан
Молчащая, глухонемая
Одета в онуч и кафтан.
А в ней живут мещане рая
В столицах, сёлах, по углам
Волошин, Тэффи, Вересаев
И разночинец Мандельштам.
И нет такой на свете скуки
И неизменен ход планет.
И не падут бессильно руки.
Молчи.
Так будет тыщу лет.

«Нам это даром не пройдёт…»

Нам это даром не пройдёт.
И эта пафосная строчка
И факт, что жизнь тепла и прочна
И непреложен небосвод
И время, маленький удод
Хранитель круглого брегета
Из нас сосущий теплород
Как сизый дым из сигареты
И все дела дневного света
И гроздья звёздной бахромы
Прописанные нам взаймы
Контрактом прочного завета…
Как бы весёлый кукловод
Что нити бросил и ослабил
И правил куклам не оставил —
Потом вернётся. В свой черёд.
Уложит ширму и уйдёт.

«Запах снега с уличной брусчатки…»

Запах снега с уличной брусчатки
Из окошка на слепом ветру
Дополняет ауру осадка
Кофе, выпитого поутру.
Ключ в замке. Неслышно запереться
Слушать звуки дома и покой
И ещё неровный синус сердца
В клетке между грудью и спиной
И баюкать тихий свет фавора
Сущего повсюду и нигде
Словно утонувшая Матёра
В восковой непрошенной воде.
Словно еле слышный голос песни
Что тайком присутствует с утра.
Что смолкает.
И сейчас исчезнет
В завитках персидского ковра.

Москва

Столпотворенье глаз. Лубянка, ‘Метрополь’
планета москвичей, старинного народа
их речи проросли в единую глаголь
их души из суглинка внеземной породы.
Вот этот дом с угла и арка со двора
здесь продавались в долг без фильтра сигареты
сутулились фигуры серые с утра
а дворником была внештатно Лизавета.
Они несли пургу фантазию полёт
их вечно под землёй на бесконечность больше
их помнит клетка лифта, лестничный пролёт
и вечен звук шагов уставшей почтальонши.
Отсюда в страны света плоская земля
стартует от Тверской с гранитного аканфа
и привокзальный шпиль как мачта корабля
транслирует моря, не выпитые Ксанфом.

«У царя Мидаса золотые руки…»

у царя мидаса золотые руки
он наполнил внутреннее море золотыми рыбками чтобы
утешилась зарёванная статуя царицы нефертити
чей краткий день неуловим
чтобы она
изумилась златопенному пению воды

С этой книгой читают
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
Наш мир под угрозой уничтожения сверхъестественными силами. Святые воюют между собой, захватывая новые территории, мечтая поработить землю. Грешники мечтают о власти над всем миром и беспрекословном подчинении всех и каждого. Сможет ли обычный мальчик, сбежавший из детского дома, стать великим магом и принести спокойствие в наш мир?
Начало второй половины ХIХ века. Сюжет пьесы повествует о том, как молодой учитель приезжает в барский дом для репетиторства ребёнка хозяев усадьбы, в педагога влюбляется немолодая госпожа, а сам преподаватель начинает ухаживать за их служанкой, за которой, в свою очередь, ухлёстывает старый помещик. В результате любовных хитросплетений и откровений молодые влюблённые люди покидают поместье, получая свободу.
Он высокий. Он сильный. Он сжигает меня глазами и сжимает меня в своих руках. Я позволяю ему капельку больше, чем нужно было, и это уже затягивает нас в омут страсти. Преступник, который скрывается от кровожадных убийц, и его невинная девочка, которую он всеми силами пытается защитить... Взрывная парочка в погоне, в которой под ногами горит сама земля... Мы всего лишь хотели жить... всего лишь хотели любить...
— Эмиль… — шепнула ему, подняв полные влаги глаза. — Разведись со мной. Я хочу уехать. — Уехать? Тебе плохо здесь? — сжал сильнее одной рукой, а я отвела взгляд. — Очевидно же, что от меня одни проблемы. В тебя бы не стреляли, если бы я не была всё еще твоей женой, не жила бы в твоем… — Это твой дом. — перебил меня. — Это я должен был уехать, потому что у нас была договоренность. Но я не смог. Не забывай, что как только наш брак прекратит сущест