Красенбург
– Финника! Слышала новость? – рыжеволосая и канапушчатая Фрося влетела в комнату, будто бы зимний ветер, что бушевал за окном.
Оторвалась от холста, от неожиданности сделав лишний мазок. Теперь на распростершей крылья жар-птице появилось маленькое пятнышко. От неудовольствия нахмурилась, оборачиваясь к неугомонной младшей сестре.
– Ну что еще?
– Что-что! – передразнила меня Фрося, надувая губки. – Сейчас обижусь и не буду рассказывать тебе, что в город приехал мороженщик!
– Мороженщик? Зимой? – удивилась я. – Уверена, он скоро уедет обратно – этот товар в холод никому не нужен.
Я снова повернулась к холсту. Немного красного все же нужно добавить еще к перьям… И вот сюда золотого…
– Да ты ничего не понимаешь! – Фроська снова заставила меня повернуться. – Этот мороженщик явно не из наших мест! Внешность у него странная. А еще он не мерзнет совсем… И чудеса показывал!
– Маг?
А вот это было уже интересно. Маги в наших краях были редкостью. А если уж и встречались, то в народе пользовались либо большим почетом и уважением, либо были прокляты, как колдуны, что наводят порчу. Причем от одного до другого было рукой подать – людская молва очень переменчивая штука и если уж какая-нибудь обиженная клиентка вместо молодильных яблочек получала крем от натоптышей, то могла не поскупиться на лестные комментарии в адрес подобного целителя.
– Наверное! Но совсем не такой, как наши… Не страшный… И чудеса свои показывал не как они, зельями и порошками, а прямо из себя энергию направлял! Но главное не это…
– Не это?
– Главное, Финни, это то, что он невероятно краси-и-ив… – на лице у сестры появилась дурацкая влюбленная улыбочка, уж очень мне знакомая.
Как бы не натворила Фроська опять дел! Еле тогда конюха отвадили соседского, а теперь вот это! Мороженщик!
– Выбрось его из головы, пожалуйста, – строго посмотрела на нее. – Отцу это не понравится.
– А что ему вообще может понравиться? Он только и думает, как повыгоднее нас продать с тобой, – сестра даже ножкой притопнула. – Ради дурацкого титула, которого у нас нет, готов нас замуж отдать даже за бедняка! Так чем мороженщик хуже, чем те нескончаемые женихи, присылаемые отцом?
– Тем, что помимо денег у него нет родословной, которую хочет заполучить отец, чтобы стать влиятельнее на политической арене, – поправила я.
– И ты согласна, да?! – в голосе Фроськи позвучал надрыв.
Сестренка всегда была простой, импульсивной и наивной. В этом с ней было наше главное различие… И отчасти я была рада тому, что чувства почти никогда не мешали мне вести дела. Дела, о которых знать ни отцу, ни сестренке не нужно.
– В отличие от тебя, я смотрю на мир более реалистичным взглядом. Если мой будущий супруг подпишет соответствующий контракт, согласившись с моими условиями не мешать друг другу, то я дам свое согласие на брак.
Посмотрела на жар-птицу, чуть поправила холст, а после невольно коснулась колечка Ордена на пальчике. Кот-Баюн, выгравированный на серебре словно подмигивал зеленым изумрудным камушком-глазом.
– Ледышка! – фыркнула сестра уже собравшись уходить. – Зачем только рассказала тебе? Думала, ты со мной завтра на ярмарку сходишь, но, видимо, придется идти одной…
– Фрось… Да схожу я с тобой…
Сестра не дослушала, выпорхнув из комнаты таким же вихрем, каким ворвалась сюда. Я же вздохнула, но довольно быстро выбросила эту перепалку с Фроськой из головы, еще не зная, к каким последствиям она приведет в будущем.
– Гори, гори ясно, чтобы не погасло… – сказала громко и отчетливо, стоя перед тяжелой подвальной дверью с выгравированным на ней котом, таким же символом, что был на моем кольце.
– Не огонь горит, не смола шипит. А горит-кипит ретиво сердце по красной девице… – услышала вскоре ответ и с облегчением выдохнула – щелкнул замок, и я, кутаясь в длинную с капюшоном шубку, зашла внутрь, почти сразу же погружаясь в уже въевшуюся в меня за несколько лет атмосферу.
Здесь всегда было по-особенному. Запах хвойных свечей, полумрак подземья, отблески магических огоньков на стеклах высоких стеллажей с аккуратно расставленными на их полках артефактами.
После того, как вошла, почти сразу же сменила шубку из горностая на малиновую орденовскую мантию, положенную мне согласно моей занимаемой степени-градусу, с вышитыми на ней символами: общими – котом, книгой и личным градусным – солнечным кругом с вписанным в него птичьей клеткой, а так же числом “сто двадцать один”.
– “Жар-птица” – почтительно склонился один из “домовых” – мелких, пятых градусов.
Домовые следили в Ордене за порядком в помещении и выполняли не сложную и не очень ответственную работу. Они носили серые мантии, а их личным символом была золотая метла.
– Граф Болотов уже прибыл? – спросила, натягивая на руки длинные белые перчатки до локтей.
– “Полоза” еще было, – чуть склонил голову домовой.
– Спасибо, – вежливо улыбнулась я, проходя по длинным арочным подземным переходам в малый зал для заседаний.
В отличие от всего остального помещения здесь пахло не хвоей, а апельсинами и сладкими цитрусами. Здесь были низкие потолки, толстые стены, окрашенные в красный и зеленый цвет – “Кровь и Жизнь”, на одной из них было изображено Мировое дерево. Дерево раскинуло свои ветви широко и далеко, символизируя власть Ордена во всем мире. У него традиционно был изображен наш главный символ – кот. Золотая цепь лежала грудой ненужного металла у его лап. Рядом валялся и ошейник.
Малый зал был предназначен для встреч без особых ритуальных церемоний. На таких встречах обычно обсуждались мелкие насущные проблемы и раздавались задания членам ордена. Для удобства здесь стояли в несколько рядов длинные скамьи, а перед ними возвышалась трибуна.
– Сударыня… – обернулась и почти сразу же поклонилась, а когда выпрямилась, прокрутила кольцо на своем пальце, как и было положено по уставу.
Граф Аристарх Вольф повторил это действие за мной, разве что кланяться не стал – его градус был выше моего. Индрик – правая рука Верховного.
Ждать остальных допущенных на заседание долго не пришлось. Вот запестрели цветными лоскутными мантиями берегини, вошли и встали по периметру зала берендеи, в плащах цвета дорожной пыли. Один за другим вальяжно зашли горынычи, рассевшись в первом ряду. К ним присоединилась вскоре и я, понимая, что Ивар нещадно опаздывает, и ждать его уже просто нет смысла.
Индрик прошел к трибуне. Значит, Верховного сегодня мы тоже не увидим.
– Узри свет мира… Узри тьму ночи… – громко провозгласил он.
Все присутствующие в зале встали с поклоном, а после провернули кольца на руках. Символы на мантиях зажглись магическим светом.
– Мягкими лапами мудрость ступает, – ответили мы Индрику.
