Вот человек, которого все стали бы презирать – и король, и честолюбец, и пьяница, и делец. А между тем из них из всех он один, по-моему, не смешон. Может быть, потому, что он думает не только о себе.
Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц
Говорят, если долго смотреть на Луну, можно увидеть человеческое лицо. Тонкие брови, нос, глаза и ласковую улыбку. Говорят, такую Луну может увидеть каждый, у кого чиста совесть.
– Адель, как думаешь, на что похожи узоры на Луне?
– Пап! Ну что ты, в самом деле! Какие же это узоры? Это кратеры. Кр-р-ратеры! Давай сегодня проедем мимо той речки?
– Как скажете, мисс рычатель. Когда ты успела добраться до книг моей бабушки? Я думал, у тебя еще целая стопка детских энциклопедий и ты сначала их прочтёшь.
– У неё интересней. Я книжки взяла, когда мы в прошлый раз к ней в гости ездили. Знаю, нельзя так говорить, её ведь больше нет. Дедуля мой, он ведь её сын, правильно? Дедуля говорит, что когда я прихожу и занимаюсь с этими книжками, ему очень радостно. Я на кого-то там похожа, но никак не могу запомнить на кого. А книжек этих у него целый шкаф, представляешь?
– И что же, ты целый шкаф и утащила? Сама? – спросил Сол, сворачивая с главной дороги.
– Да дедушка сложил всё в багажник, я чуть-чуть взяла! Его мама знала всё про космос, представляешь? И сильно-сильно хотела туда слетать! Он сказал, что очень гордится своей научной мамой.
– Может быть, учёной?
Машина остановилась. Девочка приподняла бровь, прищурила глаз. Взрослые эмоции на детском лице выглядят занятно и точно несут больше смысла, чем когда их изображают серьёзные дяди и тёти.
– Это бровь твоя сейчас в космос улетит! Моя бабушка была учёным-астрологом. Вот эта речка – пойдём.
– Кто такой мучёный-астролог?
– Учёный! – поправил отец сквозь смех умиления. Пойдём, я всё тебе покажу. И аккуратней, не упади в сугроб, мы же не хотим привезти к дедушке снеговика вместо любимой внучки?
Луна, казалось, была готова свалиться с неба, которое не может больше удерживать её вес. Словно огромный шар из теста, уже немного подрумянившийся в печи, она нависала прямо над головой – её, такую близкую, можно было даже потрогать и ощутить тепло, которым согревает оранжевый свет.
– Пап, ты что делаешь?
– А тебе никогда не хотелось прикоснуться к другой планете? Сколько там до Луны? Или ты пока только кратеры изучила?
– А вот и не только. Но на Луну я не хочу. Ну, может, и хочу, но сначала не туда. Твоя бабушка в книжке рассказывала про планету с пещерами, я бы слетала на неё. Но мне семь, правильно? Значит, если бы я отправилась туда сразу, как родилась, то ещё не долетела бы всё равно. Туда прям долго добираться. Откуда она это знала?
– Та планета правда интересная. И очень-очень умная. Придерживай бровь, она опять готова к космическому путешествию. За пределами нашей галактики, – он уже рисовал на снегу схему солнечной системы, – планеты умные. Они образовались намного раньше Земли и планет вокруг неё, поэтому…
– А кто же на них жил тогда? Если нас ещё не было? И откуда твоя бабушка это знала? – нотки нетерпения в голосе Адель нарастали.
– Поэтому, – продолжил, улыбаясь, отец, – и цивилизации, жившие на них, были намного старше нас. Умнее. Они оказывались на этих планетах, когда те, что были их домом, становились непригодны для жизни. Там могла закончиться еда или воздух, где-то случались эпидемии болезней, а какую-то даже затопило водой. Тогда один житель построил космический корабль, который мог и плавать, и летать. Он взял на борт свою семью и тех, кто остался, забрал животных и растения и отправился искать новый дом. И так происходило повсюду. С каждым переездом цивилизации становились всё опытнее, у них появлялись знания, которые они использовали, чтобы выжить на очередной планете. Когда и на ней это становилось невозможным, они снова перемещались. Снова приносили знания в другое место, но и оно со временем переставало быть гостеприимным. И так без конца. Пока одна из цивилизаций не поняла, что планеты – такие же живые существа, как и все мы. С ними нужно общаться, как с друзьями, доверять им, как матери, и обучать, как отец обучает своё дитя. Даже Луна, – Сол показал на неё и замолчал на секунду, – даже Луна – не просто шарик с кратерами. У неё есть душа, она добрая, заботливая и уютная. Мне кажется, там вечный воскресный завтрак с вкусными блинчиками, травяным чаем и разговорами за большим семейным столом, – закончил он, передавая в руки Адель снежок, который лепил во время рассказа.
– Это как у нас воскресные завтраки?
– Да. Когда я жил со своими родителями, у меня тоже такие были.
– Получается, твоя бабушка исследовала эти планеты? И как им общаться с людьми? И потом писала про это книжки?
– Да, как людям и планетам общаться друг с другом. Этим и занимаются…
– Астро… тьфу, опять забыла!
– Астрологи.
– Да, астрологи. А как они это делают?
– Кто книжку читает, я или ты?
– Ну па-а-ап!
– Дедушка нас, наверное, заждался. Вот, смотри, видишь звёзды над тем берегом? За ними бабушка наблюдала отсюда. Иногда она брала в такие ночные походы и меня, рассказывала истории про небо, про свою работу, про то, как планеты становятся умнее, а люди, их населяющие, счастливее. Ты поэтому захотела сюда заехать? Прочитала про эту речку в книжке?
– Да… – задумчиво ответила девочка, глядя на шарик из снега. – А что такого в тех звездах? – Адель посмотрела вдаль, потом снова опустила взгляд к ладоням и стала вертеть в них снежок.
– Обещай мне, что дочитаешь книжку. Обещаешь? – он присел на корточки и заглянул в глаза дочери, которые почему-то сильно блестели. Сильнее сверкающей серебристой дорожки на воде. Сол надеялся, что их просто подсвечивает Луна, ведь не может быть больше никаких причин. Не может! – Дочитай её и сама мне расскажешь, а то я многого уже не помню. Хорошо?
Слёзы хлынули. И если бы этот декабрь не выдался таким тёплым, маленькие капельки наверняка уже превратились бы в ледышки. Сол чувствовал мокрые реснички на своей щеке, придерживал вздрагивающие плечи, девочка обнимала его так крепко, как может только ребёнок – отдавая всю свою искренность в надежде, что мир сейчас не рухнет. Те, рядом с кем плакало невинное создание, уверенное в своей вине, знают, что в этот момент Сол казался себе всемогущим волшебником, ведь спасти её – значит, спасти вселенную.
– Я забыла-а-а… За-а-абыла книжку!
– Адель… Адель… Ты знаешь, я давно хотел рассказать тебе одну историю…
