Генеалогические легенды и исторические предания восточно-хакасского качинского («езерского») рода «хаас», название которого этимологически связано как с этнонимом «царских скифов» Геродота – «сака» (сагай // саха // hака // саян // соян // саая и др.), так и с самим этнонимом «хакас», указывают на этногенетические связи наших Саяно-Алтайских родов и племен с Укокской принцессой Кадын, которая является наследницей легендарной «Царевны-Лебедь» (Куу), по женской линии восходящей к тотемному предку всех алтайских «лебединцев» – «Матери-Лебедице», а также обожествленной Праматери многих других евразийских этносов и народов.
Я же сам, со стороны моей хакасской бабушки Таштандиновой Марии Николаевны из рода «Гуси-Лебеди» – хаас // хакас // аз, с одной стороны, принадлежу к родословной линии великих «удаганок» – «жриц Огня», «хранительниц Священного Огня Севера», которые, в свою очередь, генеалогически непосредственно восходят к той же Укокской принцессе, которая была не только первой предводительницей воинственных скифских «амазонок», но и жрицей огненного культа и основоположницей древнейшего тайного эзотерического воинского Ордена женщин-воительниц, распространившего свое влияние на всю Евразию.
По тувинской же линии мой мужской отцовский род восходит к первому скифскому царю Колоксаю (Колаксу), «царю-Солнце», который по легенде стал первым правителем скифской империи, овладев упавшими с неба горящими регалиями царской власти, не дававшимся двум другим братьям – Рипоксаю и Арпоксаю. Мой тувинский, тоджинский род Кол, таким образом, по отцовской линии связан с именем Колоксай из скифской генеалогической легенды о «Трех первых братьях-царях» скифо-ариев, а алтайская царевна-амазонка из Укока была, по одной из версий генеалогических мифов сибирских скифов, «боевой подругой» Колоксая, основавшей первый тайный эзотерический воинский орден «амазонок» (весьма уместно будет здесь отметить, что одна из таких «амазонок» лежала в раскопанном археологами захоронении знаменитого курганного комплекса «Долина Царей» (Аржан-2) рядом с военным вождем скифов – вероятным потомком царя Колоксая.
«Секретная» эзотерическая традиция этого духовного воинского Ордена передалась и моей хакасской прародительнице, которая была одной из первых «хранительниц Священного Огня Севера» и должна была интронизироваться как «Царица Северных жриц Огня» делегацией тэнгрианских жрецов из Китая (вероятно, принадлежавших к роду Кыргыз), но впавшей в летаргический сон незадолго до их прибытия с этой почетной миссией в Хакасию. Когда я в детстве, слушая эту легенду, спрашивал у своей бабушки, как можно примерно вычислить время, в котором жила эта наша прародительница, бабушка говорила: скажи 40 раз «пра-, пра-, пра…» – вот это и будет твоя прародительница, «Великая жрица Огня» всего Севера…
Согласно легенде, которую я позднее, став взрослым, нашел и в других источниках, в том числе архивных, а также в научных публикациях (например, в книгах известного хакасоведа Бутанаева В. Я.), была захоронена живьем, поскольку ее соплеменники не смогли отличить «шаманскую болезнь» от летаргического сна или настоящей смерти, а она-то и была прямой наследницей Укокской принцессы. Эта линия передавалась у нас в роду по женской хакасской линии, т.е. моя бабушка, которая, кстати, научила меня гадать на картах еще в детстве и некоторым молитвам, тэнгрианским и православным, должна была передать эту линию преемственности моей матери, которая по разным обстоятельствам личного и политического характера не смогла получить это наследие, т.е. этот дар, вследствие чего сильно болела.
Поскольку по женской линии ее дочь, т.е. моя сестренка, умерла в раннем возрасте и больше женских наследниц этого дара не было в живых, то, согласно законам наследственности, эта традиция переходила ко мне и моему сыну, но сын умер, и я остался единственным живым наследником этого дара и всей этой эзотерической традиции, восходящей, таким образом, к Укокской Принцессе-Лебедице и к нашей общей Прародительнице «Нерожденной Матери-Му» (кит. У-шэн Лаому; возможно, этот древнейший китайский культ связан с еще более древней цивилизацией, о которой писал Н. Г. Аюпов – «континент Му»), а традиция Царевны-Лебедь как-то связана непосредственно с нашей общей скифо-сибирской алтайско-хакасской традицией и «страной Лебедией» (Беловодье), которую в средневековье и Новое время русские располагали на Алтае, в известных еще в античной, греческой и римской, мифологии Рипейских горах, или к Северо-Востоку от них, в Южной и Северо-Западной Сибири, возможно – в Восточно-Саянских горах – Хакасия, Горная Бурятия (Сойотия), Восточная Тува (Тоджа), где и находилась Прародина сибирских скифо-ариев.
Однажды, когда я вплотную начал копаться в своей собственной родословной (сам я, как уже было написано во многих биографических изданиях, являюсь последним представителем нескольких древнейших жреческих, воинских и «царских» родов Внутренней Азии – тувинских, хакасских, бурят-монгольских) и стал молитвенно-медитативно призывать своих прародителей, ко мне явилась сама Царевна-Лебедь (сначала она пришла ко мне во сне, потом приходила и наяву) и в первый раз, т.е. в первое свое посещение, почему-то сказала, что «раз ты работаешь с компьютером, выходишь в Интернет, владеешь многими восточными и западными языками, связан со многими китайскими, монгольскими, алтайскими и пр. специалистами, запомни электронный адрес (??!) «Белая Гора» (по-китайски – «Бай-шань», корейский иероглифический вариант «Бай-тоу шань» в современном корейском читается Пектусан – это самая знаменитая Священная гора корейцев, далекие предки которых тоже, кстати, вышли из Транс-Саянии (см. Абаев Н. В., 2016).
Я долго пытался расшифровать эту загадочную фразу, пытаясь привязать ее к моим поискам Матери-Прародительницы Царевны-Лебедь и сразу же вышел на название Священной горы западных бурят Иркутской области – Байтог, которое с тюркских и бурят-монгольского языков переводится «Богатая (с оттенком „священная“ – от „Бай“ // алт. Байы) Гора», но с китайского «бай» также переводится «белый» (в смысле общеевразийского и центрально-азиатского значения этого слова – «сакральный»).
Тогда стало понятным, причем здесь «китайский язык», но удивительнее всего то, что во время этих поисков следов алтайской и хакасской Царевны-Лебедь я начал проводить обряды вызывания хозяев горы на бурятской земле (т.е. на территории Республики Бурятия) возле г. Улан-Удэ, а именно: на Священной горе с очень символичным в данном контексте названием, которое на бурят-монгольском языке звучит «Саган Толгой» и переводится «Белая Голова» (по-китайски это будет звучать «бай – тоу»), что является обыкновенной калькой или этимологическим дуплетом названий многих тувинских, сойотских, в основе – алтайских наименований священных гор, покрытых вечными льдами (гольцами): Монгулек // Мункэ-Сарьдаг // Мункэ-hарьдаг // Биче Монгэ Хайыракан и др.
