Это рассказ о путешествии, начавшемся, когда моя жизнь перевернулась с ног на голову: однажды утром Эйольф уехал на работу, но домой не вернулся. Не вернулся больше никогда. Жизнь, какой я ее знала, исчезла в тот самый момент. Мой мир так и не стал прежним.
Я была раздавлена горем. Эйольф оставил мне лишь боль утраты. Она раздирала меня на части, но глушить ее болеутоляющими не хотелось. Я жаждала прочувствовать ее полностью. Боль служила доказательством того, что он жил, что у меня был муж. Мне не хотелось потерять еще и это.
Я пребывала в свободном падении. Я, у которой всё всегда было под контролем, я, так любившая держать жизнь под уздцы. Я сбилась с пути. Невольно скиталась по чужому, незнакомому краю. Бродила, почти ничего не видя, без карты, без компаса. Где верх, а где низ? Откуда начинать путь? И куда ступать дальше?
Вокруг была только тьма.
Удивительно, но по воле случая я наткнулась на ответ там, где меньше всего ожидала.
Погода выдалась дождливая. В воздухе висела морось, а старые листья, осыпавшиеся с высоких, внушающих почтение деревьев в Ботаническом саду Осло, уже начали подгнивать. Теплу пришел конец, и приближались холода, готовясь сковать наши жизни своими морозными путами, – сомневаться в этом не приходилось. Кто-то рассказал мне про курс, на который я, недолго думая, записалась. Когда-то это входило в наши с Эйольфом планы, но так ни во что и не вылилось. Поэтому в один по-осеннему темный вечер я спустилась в подвал Музея естественной истории, не лелея особых ожиданий.
Спускаться нужно было осторожно. После прощания с Эйольфом я успела сломать лодыжку. Страх упасть не покидал тело еще долго после того случая. Мне сказали, что сломанная щиколотка срастается совсем не быстро, а вот о том, может ли когда-нибудь срастись разбитое сердце и сколько в таком случае на это потребуется времени, сказать не мог никто.
Время перемалывает скорбь долго и неспешно.
Эта работа движется неравномерно, непредсказуемо, рывками.
Если бы мне сказали, что моим спасательным кругом станут грибы, что они помогут мне встать на ноги и выведут меня к жизни, я бы не поверила. Какое отношение грибы имеют к скорби?
Но именно на поросшей мхом земле лесных просторов я буквально наткнулась на то, что искала. Моя экспедиция по миру грибов стала вместе с тем и экспедицией по моему внутреннему миру, моей via interna[2]. Внешнее путешествие было долгим, а внутреннее к тому же полным преград и неожиданностей. К выходу из мрака скорби меня раз за разом подталкивали открытия, сделанные в царстве грибов, – в этом я не сомневаюсь. Они унимали боль и прокладывали мне дорогу к свету. Благодаря им я училась по-новому смотреть на вещи и шаг за шагом двигалась к новому началу. Как сильно помогли мне грибы в тяжелый час и насколько взаимосвязанными оказались две не связанные на первый взгляд темы, я поняла гораздо позже. И книга как раз об этом.
Поэтому начну с курса микологии для начинающих.
Народу на курс записалось немало. Новоиспеченные грибники, как юные, так и не первой молодости, собрались со всех частей города. Судя по всему, у рабочего востока и обеспеченного запада Осло обнаружилось общее увлечение. Это заинтересовало меня как социолога. Обычно разные общественные классы можно связать с определенными видами спорта или хобби. Одни виды досуга привлекают представителей высшего класса, другие – более низких социально-экономических слоев. Не надо быть антропологом, чтобы заметить это и здесь, в Норвегии, хотя сами норвежцы кичатся своей репутацией эгалитарной нации. На фото, которым они иллюстрируют свои национальные ценности, король покупает билет на метро. Хотя общественным транспортом действительно пользовалось не так уж много монархов, сказать, что для норвежской королевской семьи это обычное явление, тоже нельзя.
