Случилось это в далёком 1963 году. Воспоминания об этом периоде у меня самые лучезарные. Я любил этот мир, и мир любил меня. Помнится, думал о том, что замечательно оказаться в начале пути, и жизнь подарит ещё много-много интересных моментов. Взрослые дяди и тёти, не заблуждайтесь относительно ума малышей. Наши детишки вовсе не такие глупышки. Окружающую действительность они чувствуют тоньше и видят больше.
Как-то журили меня родители за шалость, но, увидав моё расстроенное лицо, стали рассуждать о моём малолетстве, оправдывая озорство. Мол, подрастёт малыш и тогда обязательно поймёт, надо лишь объяснить. Как же обрадовало услышанное. «Замечательно, что взрослые так думают, – пронеслось в голове. – Я-то всё понимаю, и в дальнейшем следует вести себя лучше, чтобы не расстраивать папу с мамой».
У меня сохранилась память о моем детстве, включая и раннюю, причём в деталях, за исключением некоторых моментов. Например, не помню укуса собаки в год, но зато помню последующие профилактические уколы от бешенства. И меня до сих пор удивляют заявления знакомых о белых страницах их детских лет. Впрочем, встречались мне люди и с более углублённой памятью.
Но я, кажется, отвлёкся. Как писал поэт, «воспоминания дней юности, известных под громким именем роскошных и чудесных…»
В то чудесное утро, тогда мне было чуть больше трёх лет, я наконец-то научился открывать входную дверь. В моем понимании такое умение открывало дорогу в огромный мир, и восторгу не было предела. Каждый раз, когда звучал входной звонок, мои ноги стремглав несли меня к двери вперёд всех, и ручки тянулись к замку.
Был выходной день, и в гости к нам пришли друзья родителей. Семейная пара, жившая этажом ниже. Мои папа, мама и их друзья сидели за круглым столом в зале и играли в карты пара на пару. Все очень увлеклись игрой, и на звонок стремительно отреагировал только я. Папа успел крикнуть, чтобы спросил, кто там перед тем, как открыть. Захлёбываясь от чувств за такое доверие, я крикнул: «Кто там?» И тут же открыл дверь.
Передо мной возвышалось странное существо. Оно не походило ни на что виденное прежде и испугало. Огромный гуманоид грозно возвышался над верхней перекладиной дверного проёма. Позже я подметил, что до потолка ему не хватало совсем немного. Тело покрывала длинная тёмная густая шерсть. Одежда отсутствовала вовсе. Все бы ничего, но уж очень напугал внимательно наблюдающий за мной всего один глаз, расположенный посередине лба. Мгновенно выйдя из оцепенения, с криком «мама» бросаюсь к взрослым, успев ещё услышать голос отца, спрашивающего, кто пришёл. Буквально влетев в комнату и быстро взобравшись на колени к матери, только и успел сказать: «Там, там… дядя…», как следом вошёл он, нагнувшись, проходя из коридора в зал. Меня шокировало дальнейшее своей нелепостью. Никакой реакции взрослых не было. Мало того, люди замерли в той позе, в которой находились перед этим. Рука отца остановилась в момент броска карты, так и оставшись нависшей над столом. На лице светилась довольная улыбка, глаза устремлены на соседа. Время остановилось. Безуспешно стараясь обратить на себя внимание матери, я, спрыгнув на пол, кинулся к отцу, тормоша за ноги, крича, чтобы прогнали страшного дядю, но в результате ещё больше испугался отсутствию какого-либо действия с его стороны. Замолчав, наконец, стал наблюдать.
Время остановилось для всех, кроме меня и этого странного существа. Не приближаясь к людям, оно, оглядев всех, обратилось прямиком к матери. Голос его звучал в голове и непонятно, произносил ли он это вслух. Вопрос был прост: есть ли у нас шприц для инъекций, и где он находится. Мама, не меняя положения тела, одними губами поведала, что он лежит в соседней комнате в шкафу на верхней полке. Это лохматое чудище упругим шагом направилось в указанном направлении. Не знаю почему, но меня крайне заинтересовало, что будет дальше. Стоя за спиной у непрошеного гостя, я наблюдал, как тот открыл шкаф, достал шприц и, набрав в него из своего маленького пузырька какую-то жидкость, запрокинув через плечо руку, вонзил себе в район лопатки. Алая кровь пятном проступила на шерсти. Боясь, что он повернётся и заметит меня, я бросился назад к взрослым. Спрятавшись за маму, видел, как это существо вошло в нашу комнату. В голове прозвучали слова благодарности, и он ушёл. Как только хлопнула входная дверь, время вновь запустилось. Отец кинул, наконец, карту на стол и рассмеялся, сосед развёл руками, а женщины скромно заулыбались. Сказать, что я был ошарашен, это ничего не сказать. Кидаясь от одного человека к другому, я требовал разъяснения, однако те только отмахивались. Не выдержав, закричал: «Кто этот страшный дядя, который только что был у нас?» Все взрослые, находящиеся в комнате, стали дружно убеждать меня, что никого не было. В тот момент пришло понимание несуразности и опасности ситуации. Люди ничего не помнили. Эпизод как бы «вырезали» из их памяти. Но самое главное, пропало чувство защищённости, даже в кругу любящих меня людей. Отойдя в сторонку, стал думать, как быть дальше. Два пункта поведения сформировались тут же: не открывать самому входную дверь и не оставаться дома без взрослых, хотя присутствие людей особой роли не играло, как оказалось, но всё же.
