Александра Цибуля - Путешествие на край крови

Название:	Путешествие на край крови
Автор:	Александра Цибуля
Жанры:	Современная русская литература \| Стихи и поэзия
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	Не установлен

О чем книга "Путешествие на край крови"

Дебютная книга Александры Цибуля, ранее публиковавшейся в журналах «Воздух», «Волга», «Урал» и в интернете, позволяет услышать голос человека, живущего среди слов, как среди существ с особой плотью: ощущение слова как чужого телесного присутствия документируется в каждом тексте. Слова и голос того, кто их произносит, вместе составляют сообщество, об опыте жизни в котором и идёт речь в книге. Между говорящим и речью возникают связи, обычно присущие отношениям между людьми – стыд, желание, смущение, страх, нежность. Стихи не столько описывают эти чувства, сколько фиксируют, как они возникают и исчезают. Переход от чувства к чувству, совершающийся от слова к слову, и определяет движение и драму книги как целого.

Анна Глазова

Поэтическая премия Русского Гулливера учреждена в 2014 году Центром Современной Литературы, издательским проектом «Русский Гулливер» и мультимедийным журналом «Гвидеон». Александра Цибуля стала первым лауреатом Премии в номинации «Поэтическая рукопись».

Бесплатно читать онлайн Путешествие на край крови

«Реки́ расплавленный синий…»

Реки́ расплавленный синий.

Солнце трачено известью, ржавчиной.

Птицы слагают звезду и морские фигуры.

Вещи – контуры света, ветер —

скуластый бог над водою.

А тело живет отдельной, мистической жизнью,

и выдох равняется крику

средь сильных мира.

«Бежала под дном морским…»

бежала под дном морским

или сошел в кратер этны

или мечтала

быть унесенной огнем

и поставили урну в лесу

или в дуб заточен

на двенадцать лет и кричал

ты стоял здесь

как любящий вяз

среди лиц цветов

«Деревье тихое обособилось…»

деревье тихое обособилось

бытует теперь

среди колючек, акрид

наблюдать его рост

по мере кочевья скал

зарождения новых пророков, форм

спасения

«Бесстрашное тело белки…»

бесстрашное тело белки

масштаб ее личности, ее размах

одиночество парковой скамьи

длительность берега вдоль заката

фигуры, снедаемые солнцем

по частям

«Нашла мертвеца в капусте, с перерезанной глоткой…»

Нашла мертвеца в капусте, с перерезанной глоткой.

Нашла утопленника и фотоальбом.

Фотографии бережет.

Гребень нашла с чужой головы.

Руки жгло три дня.

Память нашла с чужого плеча.

Уши горели как в именины.

И не отнять.

«Люди с песьими головами и просто псы…»

люди с песьими головами и просто псы

птицы с птичьими рукавами и мы

все собрались как руки вокруг

смотрят орлы:

нос завострился у мальчика

и воротник торчит

«Не по себе от присутствия этих нечеловеческих сгустков…»

Не по себе от присутствия этих нечеловеческих сгустков.

Тихий свет забрался в деревья, небо и дом

приобрели одинаковый оттенок нежности.

Но и это не стало наградой.

Пришла ночь и содрала лица вещей.

Печаль вошла в вещи и стала их оправданием и полнотой.

Беспомощны безымянные вещи, и какой в них толк.

Распускается цветок-боль, дар

этой одинокой практики без человека и бога.

«Обида кличет вину…»

Обида кличет вину.

Вина беспамятна, она не знает себя по имени.

Ей сиротство светло, ведь вина по природе номад.

Обида, напротив, оседла. И всегда оборачивается.

Но прощенье – двойное убийство

сообщниц-сестер.

«В этом кругу…»

в этом кругу

им ноги прищемили воды-обид

только они сами могут себя простить

по краям лизиантуса проявляется фосфор

(вещество увядания)

с этим неверным светом из цветов уходит душа

никуда не идти, чтобы не спугнуть кротость жизни

но дождь и все тихие

«Был пожар, и все звери в лесу сгорели…»

Был пожар, и все звери в лесу сгорели.

Был дождь и сбивал лепестки шиповника.

Человек шагнул под поезд, но поезд поехал в другую сторону,

и человек остался растерянно недоумевать.

Пытался выбраться, било током,

руки никто не подал. Медленно приближался

следующий поезд, не подавая сигналов бедствия.

Так, в детском сне прыгнуть с моста

и попасть в подводное царство,

где тебя пожурят-пожурят и отпустят.

Никто не умрет.

Все пойдут купаться на речку.

Все пойдут искать раковину «морское ушко».

«Три яблока…»

Три яблока,

три розовых цветка

из сада Жениха Твоего.

Я не знаю деталей: как вышли, в каком году,

но источники сообщают о явлении ангела.

Хопкинс пишет: корзинка, айва.

Я не знаю, как помрачилось солнце,

и какая запела птица,

и как сделались липкими травы,

когда меч вошел между ребер,

смел ли тронуть схоласт Теофил

три яблока,

три розовых цветка.

«Тюльпаны и их капризные половые губы, их непристойная просьба…»

Тюльпаны и их капризные половые губы, их непристойная просьба.

Вообще бесстыдство цветов, но и безгрешность.

Пышность земли, как до падения.

Коротать вечер с цветами и трудностью сумерек.

Ты говорил вчера: грустно расставаться, да и когда теперь встретимся.

Я рассказывала тебе сон об инцесте и ужасе, об отце, о пожирании тела.

Под мостами, в нижних мирах, в адах – яростный край воды,

Ветер пронзает шею, выхватывает

теплую плоть разговора.

«Бледность и робость нарциссов…»

Бледность и робость нарциссов, их траурный хоровод. Плачи слабых деревьев под ветром фракийским, ветви – руки послушниц или египетских танцовщи́ц. Дерево без костей, лояльное, водоросль вершин. Уют придомовых дворов – острова, залитые краской, среди шума и ярости. Встреча с диковинным зверем под горбатым мостом, зубы дракона в ивовой ямке, где покуда спеленуто и окуклено дерево. Туника, пропитанная спермой кентавра, клошары, скрытые за балясинами дворца. Нежность и отвращение их свидания – распухшая крыса, ставшая серебристым мхом. Роскошь праздного вечера, интимный запах цветов, опасный оскал и близость их лиц, болтовня.

«Над гробом надгробная надпись…»

Над гробом надгробная надпись.

Под рубашкой родинка вожделенна.

Что дозволено травам, не дозволено нам.

Травам дозволена нежность к мертвым.

Нам над гробом надгробная надпись.

«Бес признает посланника…»

бес признает посланника

и бесноватый зряч.

ночью и днем, в горах и гробах

его разум отверст

даже если разъят

и исторгнут

«После дождя высыпают как паданцы…»

после дождя высыпают как паданцы

с той же силой от сердца отрывается снег

гортензии розовое сгущение, молния шаровая

румянец, люминесцентный, трещит

запрокинутые, в легкомысленной невесомости

смотрели на вершины деревьев: ворона гналась за белкой

но вскоре и вовсе потеряли их из виду

вошли в тучу чаек

и никак не перейти мост

«Самый грустный – лебедь-кликун…»

Самый грустный – лебедь-кликун,

а бакланы – голубоглазые.

Долгое время вокруг мурены,

ее пятнистого тела. Твое лицо,

когда ты занимаешься любовью,

в зеленоватых сумерках комнаты.

В глубине – голоса дворовых детей,

подстроенные, неслучайные птицы.

Необязательность этого или другого

нового текста. Неловкость, в общем-то

несуразность этого личного.

Самый грустный – лебедь-кликун,

а бакланы – голубоглазые.

Среди горестных птиц посещают монаха

Следующая страница

С этой книгой читают

Антипостмодерн, или Путь к славе одного писателя

Григорий Ельцов

Роман «Антипостмодерн…» – это злая и насмешливая книга, направленная на оскорбление современных течений в литературе, современного коммерческого искусства. Автор показывает, что за стремлением к новизне подчас скрывается комплекс неполноценности. Главный герой романа Артём Соловьёв мечтает когда-нибудь стать писателем. Правда, он никак не может определиться с тем, какого рода книги ему писать. Его взгляды на литературу постоянно меняются, причём

Читать

День рождения

Любовь Боровикова

Для Любови Боровиковой, автора книги «День рождения», нет безусловной границы между поэзией и прозой. Ей привычно и в том, и в другом пространстве. Своеобразие данной книги – в простоте, с которой автор пересекает жанровые границы. Но простота эта не легковесна, она подчиняется трудно доставшейся мысли.

Читать

Крик

Антонов Акимович

Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл

Читать

В бизнесе законы физики не действуют

Олег Палёк

Роман о становлении личности главного героя затрагивает сложную политическую и экономическую обстановку России начала 90-х годов XX-го века. Эта эпоха отмечена переходом страны от социализма к капитализму и через сюжет романа предстает перед читателем галереей образов и ситуаций. В романе подробно описываются реалии кооперативного движения, непростые отношения несостоявшегося ученого с партнерами, женщинами и властью. Это роман о тех, кто нашел с

Читать

Земля Злого Духа

Александр Дмитриевич Прозоров Андрей Посняков

1582 год. Атаман лихой сотни Иван Егоров, сын Еремеев, в составе войска Ермака отправляется на завоевание Сибирского ханства. Разбиты войска хана Кучума, взяты и разграблены богатые города – Кашлык и Чинги-Тура, казаки с боями прорываются к Оби… И вот тут-то пути Ивана и Ермака расходятся: молодой атаман узнает от местных жителей о существовании где-то в верховьях Оби страны вечного лета и страшных драконов, повелители которых – злобные колдуны с

Читать

Без грима. Воспоминания

Аркадий Райкин

Аркадий Райкин – не просто конкретный человек, артист. Это символ, целая эпоха в искусстве, это почти полувековая история сатирического и юмористического разговорного жанра на советской эстраде.Эта книга откровенный рассказ Мастера о своей жизни, о людях, с которыми он работал и дружил, о семье и, конечно, об эстрадном и театральном искусстве.Серия «Наш XX век» выпускается с 2013 г.

Читать

Любовь и бездна

Бегенч Атаев

Книга написана в жанре фантастики. Рассказывается о любви и увлечении науками молодого космонавта будущего. Но есть злой и могущественный человек, который стоит на его пути к счастью, пытается разлучить его с любимой девушкой. Однако, молодой ученый не из робкого десятка. В герое рассказа, любовь к девушке сочетается с любовью к своему делу.

Читать

Апельсиновая луна

Владимир Волдан

После баньки да за самоваром самое время для страшных историй. Особенно, если рассказывать их берется сам хозяин дома. Здесь и про вещий сон, про лешего-защитника, и про ведьму кладбищенскую, решившую украсть у героя завещанный ему родителем клад. Что за клад? Да и не скажешь толком – одно ясно, каждому он пригодится, поэтому на охоту за ним выходит вся деревенская нечисть.

Читать