Александра Цибуля - Путешествие на край крови

Название:	Путешествие на край крови
Автор:	Александра Цибуля
Жанры:	Современная русская литература \| Стихи и поэзия
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	Не установлен

О чем книга "Путешествие на край крови"

Дебютная книга Александры Цибуля, ранее публиковавшейся в журналах «Воздух», «Волга», «Урал» и в интернете, позволяет услышать голос человека, живущего среди слов, как среди существ с особой плотью: ощущение слова как чужого телесного присутствия документируется в каждом тексте. Слова и голос того, кто их произносит, вместе составляют сообщество, об опыте жизни в котором и идёт речь в книге. Между говорящим и речью возникают связи, обычно присущие отношениям между людьми – стыд, желание, смущение, страх, нежность. Стихи не столько описывают эти чувства, сколько фиксируют, как они возникают и исчезают. Переход от чувства к чувству, совершающийся от слова к слову, и определяет движение и драму книги как целого.

Анна Глазова

Поэтическая премия Русского Гулливера учреждена в 2014 году Центром Современной Литературы, издательским проектом «Русский Гулливер» и мультимедийным журналом «Гвидеон». Александра Цибуля стала первым лауреатом Премии в номинации «Поэтическая рукопись».

Бесплатно читать онлайн Путешествие на край крови

«Реки́ расплавленный синий…»

Реки́ расплавленный синий.

Солнце трачено известью, ржавчиной.

Птицы слагают звезду и морские фигуры.

Вещи – контуры света, ветер —

скуластый бог над водою.

А тело живет отдельной, мистической жизнью,

и выдох равняется крику

средь сильных мира.

«Бежала под дном морским…»

бежала под дном морским

или сошел в кратер этны

или мечтала

быть унесенной огнем

и поставили урну в лесу

или в дуб заточен

на двенадцать лет и кричал

ты стоял здесь

как любящий вяз

среди лиц цветов

«Деревье тихое обособилось…»

деревье тихое обособилось

бытует теперь

среди колючек, акрид

наблюдать его рост

по мере кочевья скал

зарождения новых пророков, форм

спасения

«Бесстрашное тело белки…»

бесстрашное тело белки

масштаб ее личности, ее размах

одиночество парковой скамьи

длительность берега вдоль заката

фигуры, снедаемые солнцем

по частям

«Нашла мертвеца в капусте, с перерезанной глоткой…»

Нашла мертвеца в капусте, с перерезанной глоткой.

Нашла утопленника и фотоальбом.

Фотографии бережет.

Гребень нашла с чужой головы.

Руки жгло три дня.

Память нашла с чужого плеча.

Уши горели как в именины.

И не отнять.

«Люди с песьими головами и просто псы…»

люди с песьими головами и просто псы

птицы с птичьими рукавами и мы

все собрались как руки вокруг

смотрят орлы:

нос завострился у мальчика

и воротник торчит

«Не по себе от присутствия этих нечеловеческих сгустков…»

Не по себе от присутствия этих нечеловеческих сгустков.

Тихий свет забрался в деревья, небо и дом

приобрели одинаковый оттенок нежности.

Но и это не стало наградой.

Пришла ночь и содрала лица вещей.

Печаль вошла в вещи и стала их оправданием и полнотой.

Беспомощны безымянные вещи, и какой в них толк.

Распускается цветок-боль, дар

этой одинокой практики без человека и бога.

«Обида кличет вину…»

Обида кличет вину.

Вина беспамятна, она не знает себя по имени.

Ей сиротство светло, ведь вина по природе номад.

Обида, напротив, оседла. И всегда оборачивается.

Но прощенье – двойное убийство

сообщниц-сестер.

«В этом кругу…»

в этом кругу

им ноги прищемили воды-обид

только они сами могут себя простить

по краям лизиантуса проявляется фосфор

(вещество увядания)

с этим неверным светом из цветов уходит душа

никуда не идти, чтобы не спугнуть кротость жизни

но дождь и все тихие

«Был пожар, и все звери в лесу сгорели…»

Был пожар, и все звери в лесу сгорели.

Был дождь и сбивал лепестки шиповника.

Человек шагнул под поезд, но поезд поехал в другую сторону,

и человек остался растерянно недоумевать.

Пытался выбраться, било током,

руки никто не подал. Медленно приближался

следующий поезд, не подавая сигналов бедствия.

Так, в детском сне прыгнуть с моста

и попасть в подводное царство,

где тебя пожурят-пожурят и отпустят.

Никто не умрет.

Все пойдут купаться на речку.

Все пойдут искать раковину «морское ушко».

«Три яблока…»

Три яблока,

три розовых цветка

из сада Жениха Твоего.

Я не знаю деталей: как вышли, в каком году,

но источники сообщают о явлении ангела.

Хопкинс пишет: корзинка, айва.

Я не знаю, как помрачилось солнце,

и какая запела птица,

и как сделались липкими травы,

когда меч вошел между ребер,

смел ли тронуть схоласт Теофил

три яблока,

три розовых цветка.

«Тюльпаны и их капризные половые губы, их непристойная просьба…»

Тюльпаны и их капризные половые губы, их непристойная просьба.

Вообще бесстыдство цветов, но и безгрешность.

Пышность земли, как до падения.

Коротать вечер с цветами и трудностью сумерек.

Ты говорил вчера: грустно расставаться, да и когда теперь встретимся.

Я рассказывала тебе сон об инцесте и ужасе, об отце, о пожирании тела.

Под мостами, в нижних мирах, в адах – яростный край воды,

Ветер пронзает шею, выхватывает

теплую плоть разговора.

«Бледность и робость нарциссов…»

Бледность и робость нарциссов, их траурный хоровод. Плачи слабых деревьев под ветром фракийским, ветви – руки послушниц или египетских танцовщи́ц. Дерево без костей, лояльное, водоросль вершин. Уют придомовых дворов – острова, залитые краской, среди шума и ярости. Встреча с диковинным зверем под горбатым мостом, зубы дракона в ивовой ямке, где покуда спеленуто и окуклено дерево. Туника, пропитанная спермой кентавра, клошары, скрытые за балясинами дворца. Нежность и отвращение их свидания – распухшая крыса, ставшая серебристым мхом. Роскошь праздного вечера, интимный запах цветов, опасный оскал и близость их лиц, болтовня.

«Над гробом надгробная надпись…»

Над гробом надгробная надпись.

Под рубашкой родинка вожделенна.

Что дозволено травам, не дозволено нам.

Травам дозволена нежность к мертвым.

Нам над гробом надгробная надпись.

«Бес признает посланника…»

бес признает посланника

и бесноватый зряч.

ночью и днем, в горах и гробах

его разум отверст

даже если разъят

и исторгнут

«После дождя высыпают как паданцы…»

после дождя высыпают как паданцы

с той же силой от сердца отрывается снег

гортензии розовое сгущение, молния шаровая

румянец, люминесцентный, трещит

запрокинутые, в легкомысленной невесомости

смотрели на вершины деревьев: ворона гналась за белкой

но вскоре и вовсе потеряли их из виду

вошли в тучу чаек

и никак не перейти мост

«Самый грустный – лебедь-кликун…»

Самый грустный – лебедь-кликун,

а бакланы – голубоглазые.

Долгое время вокруг мурены,

ее пятнистого тела. Твое лицо,

когда ты занимаешься любовью,

в зеленоватых сумерках комнаты.

В глубине – голоса дворовых детей,

подстроенные, неслучайные птицы.

Необязательность этого или другого

нового текста. Неловкость, в общем-то

несуразность этого личного.

Самый грустный – лебедь-кликун,

а бакланы – голубоглазые.

Среди горестных птиц посещают монаха

Следующая страница

С этой книгой читают

Сердце под вуалью. Сердце всегда любит

Зинаида Загранная-Омская

Истории несчастливой, безответной любви, обмана и предательства не раз ложились в основу литературных произведений. Будь то проза или стихи, драма или комедия.Свой взгляд на проблему в книге «Сердце под вуалью» представляет Зинаида Загранная. И с высоты прожитых лет дает молодым женам советы, как пережить подобную историю в собственной жизни.Философский и лирический материал книги будет интересен также специалистам сферы искусства.

Читать

Один из семи миллиардов. Часть 4

Александр Дубовой Юлия Дубовая

Обыкновенный человек, уже не молодого возраста, гуляет по парку и продолжает вспоминать свою жизнь. Он – обыкновенный человек, ничем не примечателен. Если кто-то дошел до четвертой части, то значит, ему интересно. Еще не знаю, сколько будет частей, но пока будут. И помните, я такой же, как и вы, я просто – один из семи миллиардов!

Читать

Мы приземлимся через час

Максим Жичин

Главный герой – мужчина, его имя мы так и не узнаем. Он собрался улететь в Нью-Йорк, по работе, но вот что его ждет на том самом борту самолёта, это вы узнаете из моей книги.

Читать

Симметрия мира

Юрий Елисеев

Повествование о русском художнике, которого жизнь проверяет на прочность, о взлетах и падениях, о преданности и предательстве, о творчестве и жизни, о том, что любовь и красота держат мир в равновесии…

Читать

Земля Злого Духа

Александр Дмитриевич Прозоров Андрей Посняков

1582 год. Атаман лихой сотни Иван Егоров, сын Еремеев, в составе войска Ермака отправляется на завоевание Сибирского ханства. Разбиты войска хана Кучума, взяты и разграблены богатые города – Кашлык и Чинги-Тура, казаки с боями прорываются к Оби… И вот тут-то пути Ивана и Ермака расходятся: молодой атаман узнает от местных жителей о существовании где-то в верховьях Оби страны вечного лета и страшных драконов, повелители которых – злобные колдуны с

Читать

Без грима. Воспоминания

Аркадий Райкин

Аркадий Райкин – не просто конкретный человек, артист. Это символ, целая эпоха в искусстве, это почти полувековая история сатирического и юмористического разговорного жанра на советской эстраде.Эта книга откровенный рассказ Мастера о своей жизни, о людях, с которыми он работал и дружил, о семье и, конечно, об эстрадном и театральном искусстве.Серия «Наш XX век» выпускается с 2013 г.

Читать

Большой Тим

Анжелика Райская

Маленький Тим очень хотел поскорее стать большим, сильным, всеми уважаемым слоном. Чтобы доказать, что он способен на великие дела, Тим тайком от взрослых отправился в опасный путь за удивительно вкусными и питательными бананами, которые растут только в далекой розовой долине. Путь, полный трудностей и приключений, привел его к цели, вот только нашел Тим совсем не то, что искал. Но ведь настоящий верный друг гораздо дороже даже самых вкусных бана

Читать

Просто 2

Александр Комарцов

Возрождение, обновление, переживают не только планеты, их переживает и Вселенная. Подготовить такое обновление, это большая честь и тяжелейшая и сложнейшая работа.

Читать