Место для съемок рекламного ролика было выбрано живописное, в небольшом городке недалеко от Рима. Итальянские коллеги к слову «живописное» отнеслись с особой щепетильностью. Они сняли небольшую виллу с просторной верандой, садом и тенистой аллейкой, обрамленной цветущими кустами роз. По высланным фотоснимкам Ян понял, что это намного живописней, чем он себе представлял.
Ян не смог вылететь на съемки вместе с остальными коллегами из рекламного агентства. Он занимался другими делами, поэтому пропустил предсъемочную подготовку и первый день съемок. Но он был уверен, что на съемках все идет по плану. Если проект уже запущен и к работе привлечены настоящие профессионалы, то он просто обречен на успех.
Ян привык быть нарасхват и жить набегу. Он принимал решения набегу, работал набегу и даже отдыхал набегу. В свои сорок два года он сделал блестящую творческую карьеру в рекламном бизнесе, но все время куда-то бежал, чтобы не опоздать, к чему-то стремился, чтобы достичь. Порой ему казалось, что если он будет находиться в одном месте слишком долго, то может пропустить что-то очень важное, о чем потом будет очень жалеть.
Ян любил поездки. Нет, он не был заядлым путешественником и любителем приключений. Достопримечательности, музеи и магазины наводили на него зевоту. Он также не был гурманом, смакующим вкусы традиционных блюд местных ресторанов. Пейзажи радовали глаз, но быстро пресыщали своим повторением.
Единственное, что неизменно приковывало его внимание, – это люди, которых он встречал по пути. Он мог часами наблюдать за случайными попутчиками в аэропорту, самолете или автобусе, следить за развитием сюжетов за столиками кафе и ресторанов.
Длительные перелеты и вечера в незнакомых городах были вынужденными остановками в его спринтерской жизни, которые он оправдывал перед самим собой деловой необходимостью. Сначала они служили ему пассивным отдыхом, но со временем он стал ценить эти вынужденные простои за то, что именно они давали ему время для наблюдений, размышлений, интересных знакомств и бесед.
К своей работе Ян относился с профессиональным интересом и ответственностью, но одновременно со снисходительным чувством иронии и даже цинизма. Ему нравилась эта работа и он был в ней хорош, но понимал, что работа касается только внешней стороны его жизни и не имеет истинной ценности для его внутреннего мира и для других людей, которые жили каждый своей жизнью, своими проблемами.
Он знал, что большинство зрителей, увидев в очередной раз его шедевр в рекламном блоке, без приглашения вторгающийся в их мир, раздраженно переключались на другой канал или выключали звук. И никакие призы и премии рекламных фестивалей не могли изменить сути его деятельности.
* * *
Устроившись удобно в кресле самолета у окна, Ян стал наблюдать за своими будущими попутчиками. Это было похоже на игру, где каждый человек выполнял в определенной очередности одни и те же действия: сначала он внимательно или суетливо искал свое место; затем, найдя свое место, забрасывал рюкзак или сумку на верхнюю полку над сидением; после садился, стараясь расположиться поудобнее и, наконец, достигал цели со вздохом облегчения.
Далее начиналась вторая часть игры, которая уже исключала физические действия и определенный порядок: каждый погружался в свои мысли в ожидание начала настоящего скоростного движения к пункту назначения. Люди, сделавшие выбор направления своего движения и объединившиеся в салоне самолета на какое-то время, полагались уже не на собственные силы, а на огромную мощь крылатой машины, ведомую пилотом. Они выполнили определенный ритуал посадки и теперь от каждого из них мало что зависело. Как это напоминало саму жизнь!
Рядом с Яном, в соседнем кресле, расположилась девушка приятной наружности. Она не была красавицей, но привычка тщательно заботиться о своей внешности давала заметный результат. Устроившись на своем месте, девушка тут же достала книгу и стала увлеченно читать, давая всем своим видом понять, что никто и ничто, кроме книги, ее не интересует.
Ян отвернулся в сторону окна и стал смотреть на взлетное поле. Он решил не отвлекать свою попутчицу от столь увлекательного чтения. Он знал по себе: если в руках интересная книга, нет ничего более раздражающего, чем навязчивый собеседник. Ведь за каждой книгой стоит ее автор, и зачастую он оказывается интереснее, чем тот, кто рядом.
Когда девушка доставала книгу, Ян не успел прочитать название на обложке и теперь он сидел и гадал про себя, что это может быть за книга. По отсутствию иллюстраций в книге, он понял, что это не туристический справочник и не путеводитель в мире моды или кулинарии.
Самолет начал взлетать. Ян попытался отвлечься от навязчивых мыслей о книге, стараясь сосредоточиться на наблюдении пейзажа за окном. Когда самолет набрал уже достаточную высоту, безоблачная погода позволила ему еще долго наблюдать за землей под самолетом, давая возможность охватить взглядом большое пространство.
Ян поразился огромным неосвоенным просторам. Сверху все это напоминало камуфляжный узор, небрежно разбросанные пятна различных оттенков цвета хаки. Изредка попадался какой-нибудь заброшенный населенный пункт, который выглядел как плевок или грязное пятно. Такое безобразие хотелось побыстрее стереть, пока никто посторонний не заметил.
Ян вспомнил свой родной подмосковный городок детства, грязные улицы, обшарпанные дома, беспробудно пьяные мужчины, безысходно печальные женщины.
Он подумал о том, насколько это связано с менталитетом русского человека. Наверное, невероятно великие просторы, уходящие за горизонт, которые невозможно смерить взглядом и объять умом, сформировали в характере русского человека отсутствие чувства меры во всем. Ведь если русский человек щедр, то готов снять с себя последнюю рубашку, если он жаден, то у него и снега зимой не выпросишь. Один и тот же человек может быть и жаден и щедр, в зависимости от настроения, количества выпитого и прочих обстоятельств.
Русский человек может сразить не только своей ненавистью и жестокостью, но и бесконечно навязчивой любовью и заботой. Русский человек готов отчаянно сражаться, насмерть стоять за свою землю, а потом на радостях или с горя ее запросто пропить. А уж если он ест или пьет, то о чувстве меры вообще не стоит говорить. Так русский человек привык и строить: либо золоченые дворцы и храмы, либо убогие сараи и лачуги.
Стюардесса, разносившая напитки, вернула Яна в салон самолета. Ян решил воспользоваться этим, чтобы разглядеть название книги в руках у соседки. Он подумал, что он сможет увидеть обложку и рассмотреть название, если она закроет книгу на время, отвлечется, когда будет брать напиток. Но девушка, расправив откидной столик одной рукой, положила на него раскрытую книгу, поставила напиток и продолжала читать, не выдав своего секрета.
