– Ай, ай! – зашипела, подпрыгивая на одной ноге, чувствуя, как крупные, холодные капли дождя заливаются мне за шиворот.
Толкнула плечом входную дверь кондитерской, навалившись на неё всем телом, и тут же выругалась. Я люблю дождь.
Я очень люблю дождь, но иногда он застаёт меня врасплох. Нога предательски намокла, и потому я ввалилась в помещение с ругательствами, бормоча их себе под нос. Кажется, довольно громко, ведь кто-то из посетителей тут же оглянулся, уставившись на меня с удивлением.
Есть такие люди, которым просто не везёт. Что бы они ни сделали, их везде преследует неудача, доходя до таких нелепостей, что, вспоминая это, становится смешно.
Я могу составить вам целый список, перечисляя всё, куда я только умудрилась влипнуть. Он будет ещё на два метра струиться по полу.
– Привет, Бен, – махнула рукой, переступая с ноги на ногу, слыша, как предательски хлюпает вода в кроссовках, а с меня текут ручьи. Целая лужа уже набралась, а один из покупателей на меня недовольно зыркнул.
— Джульетта, — сухо скользнул по мне равнодушным взглядом, в котором закрались огоньки раздражения. Касса пиликнула, и он протянул пакет покупательнице. – Подожди пару минут, — буркнул он мне.
Будто у меня был выбор... Прислонилась спиной, вдыхая запах свежей выпечки, ароматной и потрясающей. Мягкое, пушистое, нежное тесто с румяной корочкой, оно будто таяло во рту. А слойки, посыпанные щедрым слоем пудры, с вишнёвой начинкой были выше всяких похвал. Жаль не срослось. О, а здесь ещё были слойки с сыром, что наверняка тянутся и просто тают во рту. М-м-м-м…
Мои главные неприятности начинались с Изабеллы. Иногда мне казалось, что вся моя удача досталась ей при рождении.
— Вот, — Бен сухо кивнул, протягивая свёрток с вещами близняшки.
Его взгляд чуть дольше задержался на мне. Злость. Гнев. Обида. Конечно, смотреть на меня ему было невыносимо, ведь я была полной копией своей близняшки.
– Спасибо, я пошла, — несколько любопытных взглядов посетителей задержались на нас, прежде чем успела выскользнула за дверь, едва не споткнувшись о порожек и не рухнув лицом в ту самую лужу.
В этом месте мне будут не рады.
Надо было вызвать такси и не идти под ливнем домой!
Я поежилась под холодными порывами ветра, зябко поводя плечами и ускоряя шаг. Вода в обуви неприятно хлюпала, а ногам становилось холодно. Холодные капли дождя били по ярко-розовой кофте.
И почему я должна забирать оставшееся барахло после расставания Изабеллы с Беном? Ах, да! Потому, что живу в шаговой доступности от его кондитерской, а сестра его видеть не может. Стоило вспомнить близняшку, как тут же зазвонил телефон.
— Ну-у-у? — ее нетерпеливый тон слышался даже сквозь динамик, а я так живо представила, как она сидит со своим диетическим коктейлем и едва не подпрыгивает на месте от нетерпения, словно ребенок. — Он скучал по мне? Скучал?!
— Не знаю, — бросила на ходу, жмурясь от капель дождя, попадающих мне на лицо. — Он пытался испепелить меня взглядом.
— А ты взяла мой вентилятор? — капризно протянула она, а я обречённо глянула на свёрток в руке. Небольшой и достаточно лёгкий, и что-то мне подсказывало, что никакого вентилятора там нет и в помине. — А спроси, куда он дел вентилятор? Ты же сходишь, да?
В этот момент очень захотелось засунуть ей этот вентилятор в такие места, где он точно не должен быть. Я зло засопела.
— Тут дождь, — буркнула, сворачивая направо. Ещё немного, и я окажусь дома, буду пить горячий чай с лавандой и плиткой шоколада, закутаюсь в плед и проведу вечер за просмотром любимых сериалов. — И я уже почти до… А-а-а!
Земля из-под ног ушла моментально, а я успела запоздало вспомнить, что перед домом сегодня был открыт люк.
А я ведь говорила, что мне не везёт?!
Отец был зол не на шутку. У него имелось несколько степеней злости и негодования. Первая, когда он нависал над столом и грозно смотрел, прищурившись.
Вторая. К прищуру добавлялось багровое лицо, словно у спелой вишни, а седые, пышные усы, закручивающиеся на кончиках в кудряшки, топорщились в разные стороны.
Третья. Ко всему этому прибавлялись тонкие струйки пара изо рта и гневный крик.
Четвёртая. Во время раскатистого, басовитого крика из его рта вырывалось пламя, и он поджигал некоторые вещи.
Пятая. Самая последняя стадия гнева. И видел я её от силы буквально пару раз, когда сестра чуть не утонула в озере из-за наших шалостей. Когда загорелось крыло дома. И когда его ценный меч был расплавлен Дариусом. И сейчас эту самую стадию я наблюдал воочию.
– Брэндон Кондрат Устейберн! – он рыкнул так, что в крохотном кабинете задрожали стены, а крошечный глобус запрыгал на столе. Зелёный мощный чешуйчатый хвост метнулся из стороны в сторону, опрокинув стул и тут же одним мощным ударом драконьего хвоста разбив его в щепки. – Что ты скажешь в своё оправдание?!
– Ну, голем же был классный, – пожал плечами. Волосы родителя стояли на голове дыбом, не в переносном смысле.
– Да я тебя в военную академию отправлю! – рука, покрытая зелёной чешуёй, уже на полпути трансформировалась в лапищу дракона и с громким хлопком опустилась на стол.
– Было уже, – закатил глаза кверху, не удержавшись от язвительного комментария. – Голем же и на занятия ходил два года.
Огненное облачко вылетело из его ноздрей, заставив бумаги на столе загореться. Глаза смотрели на меня с яростью, а лицо, узкое, худое и с явно очерченными скулами, побагровело так тонов на десять несколько секунд.
Фредерик Устейберн являлся одним из влиятельных людей в королевстве. Командующий королевской армией, в дружеских отношениях с самим королём. И пусть последние двадцать лет в Релимири царил мир и покой, а его королевская армия лишь охраняла границы да усмиряла разбушевавшихся горных троллей, он всё равно безумно гордился и щепетильно относился к своему статусу.
Засопел, царапнув когтями по столу. А как ведь потом грустить будет, ведь это был подарок самого государя за заслуги перед королевством. А уж головы полетят, когда он увидит эти царапины… Надо бы убраться подальше.
– Брэндон, – несмотря на облачко огня, вылетевшее из его рта, голос был ледяной, – ты поджёг класс проклятий, разрушил памятник у входа, а он стоял там тысячу лет. И был построен самим Персивалем Каменщиком!
– А, это та самая бесформенная куча мрамора в виде толстозадой русалки, – протянул. Ну, да, было дело. Но кто знал, что после тех мармеладок у дракона изжога начинается?
Ну, ладно, я знал, ну, ладно, не стоило их есть вместе с тем пойлом из таверны.
– Бесформенной кучей это стало после тебя! – очередной хлопок по столу, и я удивлялся, как же он это выдерживает? Стол, разумеется. Не отец.
